Очень ценная статья и для зрителя, и для профессионального художника.
За счет чего море Айвазовского такое живое, дышащее и прозрачное? Что является осью любой его картины? Куда нам смотреть, чтобы насладиться его шедеврами в полной мере? Как он писал: долго ли, коротко ли, радостно или мучительно? И какое отношение к Айвазовскому имеет импрессионизм?
Конечно, Иван Константинович Айвазовский родился гением. Но было еще ремесло, которым он владел блестяще и в тонкостях которого хочется разобраться. Итак, из чего же рождались морская пена и лунные дорожки Айвазовского?
Иван Константинович Айвазовский. Буря у скалистых берегов.
«Секретные краски», волна Айвазовского, лессировка
Иван Крамской писал Павлу Третьякову: «Айвазовский, вероятно, обладает секретом составления красок, и даже краски сами секретные; таких ярких и чистых тонов я не видел даже на полках москательных лавок». Некоторые секреты Айвазовского дошли до нас, хотя главный вовсе не тайна: чтобы так писать море, нужно родиться у моря, прожить подле него долгую жизнь, за которую так и не пресытиться им.
Знаменитая «волна Айвазовского» представляет собой вспенившуюся, почти прозрачную морскую волну, по ощущениям — движущуюся, стремительную, живую. Прозрачности художник достигал, используя технику лессировки, то есть нанося тончайшие слои краски друг на друга. Айвазовский предпочитал масло, но нередко его волны кажутся акварельными. Именно в результате лессировки изображение приобретает эту прозрачность, причем цвета кажутся очень насыщенными, но не за счет плотности мазка, а за счет особой глубины и тонкости. Виртуозная лессировка в исполнении Айвазовского — отрада для коллекционеров: большинство его картин в прекрасном состоянии — тончайшие красочные слои меньше подвержены растрескиванию.
Писал Айвазовский стремительно, часто создавал работы за один сеанс, поэтому у его техники лессировки были авторские нюансы. Вот что пишет об этом Николай Барсамов, многолетний директор Феодосийской картинной галереи и крупнейший знаток творчества Айвазовского: «…воду он иногда лессировал по полусухому подмалевку. Часто художник лессировал волны у их основания, чем придавал глубину и силу красочному тону и достигал эффекта прозрачной волны. Иногда лессировками утемнялись значительные плоскости картины. Но лессировка в живописи Айвазовского не была обязательным последним этапом работы, как это было у старых мастеров при трехслойном методе живописи. Вся живопись у него в основном проводилась в один прием, и лессировка часто применялась им как один из способов наложения красочного слоя на белый грунт при начале работы, а не только как завершающие прописки в конце работы. Лессировкой художник иногда пользовался на первом этапе работы, покрывая полупрозрачным слоем краски значительные плоскости картины и используя при этом белый грунт холста как светящуюся подкладку. Так иногда писал он воду. Умело распределяя красочный слой различной плотности по холсту, Айвазовский достигал правдивой передачи прозрачности воды».
К лессировкам Айвазовский обращался не только при работе над волнами и облаками, с их помощью он умел вдохнуть жизнь и в сушу. «Землю и камни Айвазовский писал грубыми щетинистыми кистями. Возможно, что он их специально подрезывал, чтобы жесткие концы щетины оставляли борозды на красочном слое, — рассказывает искусствовед Барсамов. — Краска в этих местах обычно положена плотным слоем. Как правило, Айвазовский почти всегда лессировал землю. Лессировочный (более темный) тон, попадая в борозды от щетины, придавал своеобразную живость красочному слою и большую реальность изображенной форме».
Что же до вопроса «откуда краски?», известно, что в последние годы он покупал краски берлинской фирмы «Mеwes». Все просто. Но имеется еще и легенда: будто бы Айвазовский покупал краски у Тёрнера. На этот счет можно сказать только одно: теоретически это возможно, но даже если так — Айвазовский точно не написал тёрнеровскими красками все 6 000 своих работ. И ту картину, которой впечатленный Тёрнер посвятил стихотворение, Айвазовский создал еще до знакомства с великим британским маринистом.
Иван Константинович Айвазовский. Неаполитанский залив в лунную ночь.
«На картине твоей вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем, в нем отражающуюся. Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искорок. Прости мне, великий художник, если я ошибся, приняв картину за действительность, но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое вечно и могущественно, потому что тебя вдохновляет гений», — стихотворения Уильяма Тёрнера о картине Айвазовского «Неаполитанский залив в лунную ночь».
Иван Константинович Айвазовский. Среди волн.
Главное - начать, или В темпе Айвазовского
Айвазовский всегда начинал работу с изображения неба, причем писал его в один приём — это могли быть и 10 минут, и 6 часов. Свет в небе он рисовал не боковой поверхностью кисти, а ее торцом, то есть «освещал» небо многочисленными быстрыми прикосновениями кисти. Небо готово — можно отдохнуть, отвлечься (впрочем, такое он позволял себе только с картинами, на которые уходило достаточно много времени). Море же мог писать и в несколько заходов.
Долго работать над картиной в представлении Ивана Айвазовского — это, к примеру, писать одно полотно 10 дней. Именно столько понадобилось художнику, которому на тот момент исполнился 81 год, чтобы создать свою самую большую картину — «Среди волн». При этом, по его признанию, вся его жизнь была подготовкой к этой картине. То есть работа потребовала максимум усилий от художника — и целых десять дней. А ведь в истории искусства не редкость случаи, когда картины писались по двадцать и более лет (например, Федор Бруни писал своего «Медного змия» 14 лет, начал в 1827-м, а закончил в 1841-м).
В Италии Айвазовский в определенный период сошелся с Александром Ивановым, тем самым, который писал «Явление Христа народу» 20 лет, с 1837-го по 1857-й. Они даже пытались вместе работать, но довольно скоро повздорили. Иванов мог месяцами трудиться над этюдом, пытаясь добиться особой точности тополиного листочка, Айвазовский же успевал за это время исходить все окрестности и написать несколько картин: «Писать тихо, корпеть месяцы не могу. Не отхожу от картины, пока не выскажусь». Столь разные таланты, разные способы творить — каторжный труд и радостное любование жизнью — не могли долго держаться рядом.
Иван Айвазовский рядом со своей картиной, фотография 1898 года.
Айвазовский у мольберта.
«Обстановка мастерской отличалась исключительной простотой. Перед мольбертом стоял простой стул с плетеным камышовым сиденьем, спинка которого была залеплена довольно толстым слоем краски, так как Айвазовский имел привычку закидывать руку с кистью за спинку стула и, сидя в пол-оборота к картине, оглядывать ее», — из воспоминаний Константина Арцеулова, этот внук Айвазовского тоже стал художником.
Творчество как радость
Муза Айвазовского (извините нам эту высокопарность) — радостна, а не мучительна. «По легкости, видимой непринужденности движения руки, по довольному выражению лица, можно было смело сказать, что такой труд — истинное наслаждение», — это впечатления чиновника Министерства императорского двора, литератора Василия Кривенко, наблюдавшего за тем, как Айвазовский работает.
Айвазовский, безусловно, видел, что для многих художников их дар — то ли благословенье, то ли проклятье, иные картины пишутся едва ли не кровью, истощая и выматывая своего создателя. Для него же подходить с кистью к холсту всегда было самой большой радостью и счастьем, он обретал особую легкость и всемогущество в своей мастерской. При этом Айвазовский внимательно прислушивался к дельным советам, не отмахивался от замечаний людей, которых ценил и уважал. Хотя не настолько, чтобы поверить, что легкость его кисти есть недостаток.
Пленэр VS мастерская
О важности работы с натурой в те годы не твердил только ленивый. Айвазовский же предпочитал с натуры делать мимолетные наброски, а писать в мастерской. «Предпочитал», пожалуй, не совсем то слово, дело не в удобстве, это был его принципиальный выбор. Он считал, что невозможно изобразить с натуры движение стихий, дыхание моря, раскаты грома и сверкание молнии — а именно это его интересовало. Айвазовский обладал феноменальной памятью и своей задачей «на натуре» считал впитывать происходящее. Ощущать и запоминать, для того чтобы, вернувшись в мастерскую, выплеснуть эти ощущения на холст — вот зачем нужна натура. При этом Айвазовский был великолепным копировальщиком. Во время обучения у Максима Воробьева он продемонстрировал это свое умение в полной мере. Но копирование — хоть чьих-то картин, хоть природы — представлялось ему куда меньшим, чем он способен сделать.
Иван Константинович Айвазовский. Бухта Амальфи в 1842 году. Набросок. 1880-е
Иван Константинович Айвазовский. Побережье в Амальфи.
О стремительной работе Айвазовского и о том, что представляли из себя его наброски с натуры, оставил подробные воспоминания художник Илья Остроухов:
«С манерой выполнения художественных работ покойным знаменитым художником-маринистом Айвазовским мне пришлось случайно ознакомиться в 1889 году, во время одной из моих заграничных поездок, в Биаррице. Приблизительно в одно и то же время, в какое я прибыл в Биарриц, приехал туда и Айвазовский. Почтенному художнику было уже тогда, как помнится, лет этак за семьдесят… Узнав, что я хорошо знаком с топографией местности, [он] тотчас же потянул меня на прогулку по океанскому берегу. День был бурный, и Айвазовский, очарованный видом океанского прибоя волн, остановился на пляже…
Не спуская глаз с океана и ландшафта далеких гор, он медленным движением достал свою крохотную записную книжку и нарисовал всего лишь три линии карандашом — очертание далеких гор, линию океана у подошвы этих гор и линию берега от себя. Потом мы пошли с ним дальше. Пройдя около версты, он снова остановился и сделал такой же рисунок из нескольких линий в другом направлении.
— День пасмурный сегодня, — сказал Айвазовский, — и вы мне, пожалуйста, скажите только, где у вас здесь восходит и заходит солнце.
Я указал. Айвазовский поставил в книжке несколько точек и спрятал книжку в карман.
— Теперь пойдемте. Для меня этого достаточно. Завтра я нарисую океанский прибой в Биаррице.
На другой день действительно были написаны три эффектные картины морского прибоя: в Биаррице: утром, в полдень и при закате солнца…»
Иван Константинович Айвазовский. Биарриц. 1889
Солнце Айвазовского, или При чем тут импрессионизм
Армянский художник Мартирос Сарьян заметил, что какую бы грандиозную бурю Айвазовский ни изображал, в верхней части холста всегда сквозь скопление грозовых туч будет пробиваться луч света — иногда явственный, иногда тонкий и едва заметный: «Именно в нем, этом Свете, и заключен смысл всех изображенных Айвазовским бурь».
Иван Константинович Айвазовский. Буря на Северном море.
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь. 1849
Иван Константинович Айвазовский. Неаполитанский залив в лунную ночь. 1892
Иван Константинович Айвазовский. Корабль «Императрица Мария» во время шторма. 1892
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь на Капри. 1841
Если это солнце, то оно осветит самую черную бурю, если лунная дорожка, то заполнит своим мерцанием все полотно. Мы не собираемся называть Айвазовского ни импрессионистом, ни предтечей импрессионизма. Но процитируем слова мецената Алексея Томилова — он критикует картины Айвазовского: «Фигуры пожертвованы до такой степени, что не распознать: на первом плане мужчины это или женщины (…) красуется воздух и вода». Об импрессионистах мы говорим, что главные герои их картин: цвет и свет, одна из основных задач — передача световоздушной массы. В работах Айвазовского на первом месте — свет, и да, совершенно верно, воздух и вода (в его случае это о небе и море). Всё прочее выстраивается вокруг этого главного.
Он стремится не просто правдоподобно изобразить, но передать ощущения: солнце должно сиять так, чтобы хотелось зажмуриться, от ветра зритель съёжится, от волны отпрянет в испуге. Последнее, в частности, проделал Репин, когда Айвазовский внезапно распахнул перед ним дверь комнаты, за которой вставал его «Девятый вал».
Иван Константинович Айвазовский. Девятый вал.
Как смотреть на картины Айвазовского
Художник дал совершенно однозначные рекомендации: следует искать на холсте самую яркую точку, источник света, и, пристально всмотревшись в нее, скользить взглядом по холсту. К примеру, когда его упрекали, что «Лунная ночь» не закончена, от утверждал, что если зритель «обратит главное внимание на луну и постепенно, придерживаясь интересной точки картины, взглянет на прочие части картины мимоходом, и сверх этого, не забывая, что это ночь, которая нас лишает всяких рефлексий, то подобный зритель найдет, что эта картина более окончена, нежели как следует».
Иван Константинович Айвазовский. Лунная ночь в Крыму. Гурзуф, 1839, 101×136.5 см.
Константин Айвазовский не из тех художников, которые теряют вдохновение в процессе и бросают работы неокончеными. Но однажды такое случилось и с ним — он не дописал полотно «Взрыв корабля» (1900). Помешала смерть. Эта неоконченная работа особенно ценна для исследователей его творчества. Она позволяет понять, что художник считал главным на картине, с проработки каких элементов начинал работу. Мы видим, что Айвазовский начал с корабля и пламени взрыва — того, что возьмет зрителя за душу. А детали, по которым зритель будет просто скользить глазами, художник оставил на потом.
Иван Константинович Айвазовский. Взрыв корабля. 1900
Иван Константинович Айвазовский. Лазоревый грот. Неаполь. 1841
Современного зрителя порой обескураживает интенсивный колорит полотен Айвазовского, его яркие, бескомпромиссные краски. Этому есть объяснение. И это вовсе не дурной вкус художника.
Фрагмент картины Ивана Айвазовского «Корабль среди бурного моря» (Эрмитаж).
Сегодня на марины Айвазовского мы смотрим в музеях. Часто это провинциальные галереи, с обветшалым интерьером и без специального освещения, которое заменяется просто светом из окна. Но при жизни Айвазовского его картины висели в богатых гостиных и даже во дворцах. Под лепными потолками, на оклеенных роскошными шпалерами стенах, в свете люстр и канделябров. Вполне возможно, художник заботился о том, чтобы его картины не потерялись на фоне пестрых ковров и мебели с позолотой.
Знатоки говорят, что ночные пейзажи Айвазовского, которые нередко выглядят простовато при скудном естественном освещении или под редкими лампами, оживают, становятся таинственными и благородными, какими их задумывал художник, если смотреть на них при свечах. Особенно те картины, которые Айвазовский при свечах и писал.
Родившийся в Феодосии 29 июля 1817 года, великий русский живописец Иван Константинович Айвазовский, в мире искусства занимает весьма значительное место как великолепный маринист и романтик. Не удивительно, что писал художник преимущественно морские пейзажи, ведь там он провел лучшие годы своей жизни. Прекрасные виды крымской природы вдохновляли его на новые творения. Излюбленная тематика художника — небо, море и бури, также он любил писать на библейские темы.
Ко Дню рождения художника LifeGuide предлагает взглянуть на самые интересные, на наш взгляд, картины мэтра:
«Девятый вал» (1850), масло
В мировом искусстве «девятый вал» означает непреодолимую силу, поскольку считается, что именно девятая по счету волна самая опасная. Эта картина показывает беспомощность человека перед стихией. Буйство красок великолепно передает беспощадность и мощь морской природы, которая застает моряков врасплох. А лучи восходящего солнца словно дают им надежду на лучший конец.
Тонущий корабль (1854), карандаш
Обратите внимание на единственную цветную деталь на этой монохромной картине — флаг, который символизирует крошечную надежду на возможное спасение. Картина создает эффект присутствия, когда кажется, что на тебя летят брызги разгневанного и беспощадного шторма.
Море, Коктебель (1853), масло
Нить, переплетающая теплые цвета, создает атмосферу спокойствия, при этом сохраняя характер некогда бушевавшего моря. Как же противоречива красота морской природы! Едва скрывшееся солнце, все еще озаряет волны и небо золотом вечерней зари.
Волна (1889), масло
Эта грандиозная работа, сделанная художником в конце своих лет, дает нам понять, что неумолимое море берет свое и надежды на спасение уже никакой нет.
Парусник у берегов Крыма в лунную ночь (1858), масло
На этой картине море и небо необычайно спокойные. Здесь природа и люди уже не соперничают друг с другом, а наоборот, становятся одним целым.
Итальянский пейзаж. Вечер (1857)
Живописное итальянское побережье, мягкие оттенки, легкость и безмятежность — эта картина вызывает только романтические чувства.
Хаос. Сотворение мира (1841), масло
Картина, которая показывает момент, когда, согласно библейской истории, создается все живое на земле — вода, первые лучи солнца. Картина столь реалистична, что стихии кажутся вполне настоящими, можно почувствовать воздух и воду. Симбиоз темных и светлых красок символизируют мощь стихий, как вечную борьбу тьмы и света, добра и зла. Силуэт в небе олицетворяет Создателя, который дает понять, что скоро все утихнет и на земле воцарится покой и тишина.
Георгиевский монастырь. Мыс Фиолент (1846), масло
Одно из самых красивых мест Крыма — мыс Фиолент изображено на этом холсте. Художник построил композицию таким образом, что если смотреть на картину с разных ракурсов, лунная дорожка будет перемещаться. Георгиевский монастырь был основан в 891 году, с 1475 по 1794 гг.. был в ведении Константинопольского Патриарха. Затем монастырь перешел в ведение Русской православной церкви. Георгиевский монастырь готовил капелланов для Черноморского флота. Его посетили почти все русские цари. А в 1820 году здесь побывал А. С. Пушкин.
На этой картине запечатлено событие, прославившее Русский флот — Наваринская битва. Здесь Айвазовский описывает главный эпизод сражения — бой линейного корабля под руководством капитана М.П. Лазарева «Азова» с главным турецким кораблем.
Хождение по водам. (1888), масло
Здесь описывается библейский момент, когда Петр усомнился во Христе:
Евангелие от Матфея, глава 14, стихи 25-33
«В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю.
И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали.
Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь.
Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.
Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня.
Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?
И, когда вошли они в лодку, ветер утих.
Бывшие же в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий».
Позже была написана картина на эту же тематику, можно их сравнить:
Хождение по водам. (1890-е), масло
Башни на скале у Босфора (1859), масло
Замечательная природа описана на этом холсте. Волны хоть и присутствуют, но все же море остается спокойным. Раскаленное солнце на горизонте, — один из любимых приемов художника, делает воду изумрудной и сверкающей, а камни на берегу — теплыми и светлыми.
Черное море (1881), масло
Второе название этой картины — «На Черном море начинает разыгрываться буря» . На ней изображен довольно пасмурный день — надвигаются волны, море волнуется, где-то вдали едва виднеется крохотный силуэт корабля.
И. Крамской о картине «Черное море» как-то сказал, что «на ней нет ничего, кроме неба и воды, но вода — это океан беспредельный, не бурный, но колыхающийся, суровый, бесконечный, а небо, если возможно, еще бесконечнее. Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю».
Художник Иван Айвазовский (Ованнес Айвазян) ‒ один из величайших маринистов всех времён, поэт водной стихии, оставивший весомый след в истории российской живописи. «Море ‒ это моя жизнь», ‒ выражался с названиями морских просторов завораживают зрителя своим реализмом. Художника называют неподражаемым гением морских пейзажей, автором около 6 000 полотен, множество из которых перешли в благотворительность.
Жизнь неподражаемого художника-мариниста
Родился художник 17 июля 1817 г. в городе Феодосии в семье армянского предпринимателя, который вскоре разорился. Городские красоты пологих берегов предопределили все его будущее. Детство мальчика проходило в бедности, но в малом возрасте у Ивана проявлялись способности в музыке и рисовании. Изначально будущий художник учился в армянском приходском учреждении, затем в Симферопольской гимназии.
В 1833 году Айвазовский стал студентом где после обучался в пейзажном классе у М. Н. Воробьева. Предопределяющей ролью для художника стал приезд к Ф. Таннеру, владеющему особыми навыками изображения воды. Художник заметил одаренность юноши и взял его к себе, где поделился приемами и мастерством.
1837 год стал решающим в В это время часто стало звучать имя неповторимого мариниста ‒ Айвазовский. Картины с названиями «Лунная ночь в Гурзуфе» (1839) и «Морской берег» (1840) были признаны педагогами академий, за что художник был награжден медалью.
С 1840 года он посетил множество стран, где активно работал, вследствие чего и стал популярным. После возвращения Айвазовского перевели в главный морской штаб, а также наградили званием академика Академии художеств. Позже он активно посещал европейские страны, где созерцал просторы мира и набирался новых впечатлений.
В 1847 году художника приняли в ряды почетных членов Петербургской академии художеств. На протяжении жизни Айвазовский открыл художественную школу, картинную галерею, провел более 120 выставок.
Мастерство и творчество гения морской стихии
В творчестве Айвазовского очень ярко выражается величественность и эмоциональность морских баталий. Пожалуй, это благодаря феноменальной наблюдательности художника, ведь он ни разу не написал картину с натуры, а лишь делал заметки и записи. «Движения живых струй неуловимы для кисти», ‒ говорил Айвазовский. Картины с названиями «Чесменский бой» и «Девятый вал», пронизанные круговоротом действий, как раз подчеркивают особенность художника наблюдать, а впоследствии воспроизвести события.
Поразительная скорость выполнения работы
Необычайность художника прослеживается не только в наблюдательности, но и в скорости выполнения. Выполнять немалые работы за столь короткое время мог только Иван Айвазовский. Картины с названиями «Черноморский пейзаж» и «Шторм» художник создал всего лишь за 2 часа, причем выполняя работу своеобразной техникой. Особенно впечатляют отображенные на полотне морские баталии, сюжет которых воспринимается на одном дыхании. Драматизм переходит в экспрессию душевной теплоты света, что подчеркивает необычность стиля. Взирая на создания мастера, буквально ощущаешь эту стремительность и водоворот волн. Передача настроения протекает с легкой двойственностью тишины и ярости. Весомый успех мастера заключается еще в передаче реализма происходящего, ведь только гений может так изобразить эмоциональную композицию морской стихии.
Самые популярные творения художника
Во время реформ шестидесятых и семидесятых годов искусство процветало. Это время принято считать расцветом как раз тогда, когда и творил Айвазовский. Картины с названиями «Буря ночью» (1864) и «Буря на Северном море» (1865) считают наиболее поэтическими. Рассмотрим две Айвазовского. Фото с названиями представлены ниже.
«Девятый вал» (1850)
Данной картине художник посвятил 11 дней. Первоначально Николай I приобрел работу для Эрмитажа. В 1897 году полотно передали в Государственный Русский музей. Работа «Облака над морем, штиль» также находится в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге.
«Облака над морем, штиль» (1889)
Глядя на морскую гладь, величественность облаков и воздушное пространство, мы можем увидеть, насколько многогранен световой спектр. Свет в его работах не что иное, как символ жизни, надежды и вечности. Мы видим, насколько уникальны творения мастера. Этот художник и по сей час остается знаменитейшим и любимейшим у зрителей.
И ван Айвазовский вошел в историю искусства как великий маринист - мастер изображения моря. Но были у него картины и в других жанрах: некоторые написаны в те годы, когда он только искал себя, другие - забава уже признанного мэтра. Взглянем на полотна, в которых Айвазовский узнается с трудом.
Аул Гуниб в Дагестане. Вид с восточной стороны
Аул Гуниб в Дагестане. Вид с восточной стороны. 1869. ГРМ
Айвазовский предпринял путешествие на Кавказ и Закавказье в 1868 году. На этой картине изображен аул Гуниб - последняя ставка имама Шамиля, где его с трудом пленили в 1859 году. Так что это полотно - не просто горный пейзаж, но и похвала русскому оружию, как это часто бывало у Айвазовского.
Афинский Акрополь
Афинский Акрополь. 1883. Киевский национальный музей русского искусства
В 1882 году Айвазовский женился второй раз - на вдове феодосийского коммерсанта Анне Никитичне Саркизовой. Вместе с ней он отправляется в Грецию, лишь в 1832 году получившую независимость от Турции. Художник смотрит на холм Акрополя снизу, через колонны храма Зевса Олимпийского: Парфенон уже не мечеть, и минарет рядом с ним снесен.
Большая пирамида в Гизе
Большая пирамида в Гизе. 1878. Частное собрание
Айвазовский приехал в Египет в 1869 году - его пригласили на торжественное открытие Суэцкого канала. Также он навестил Каир и совершил путешествие по Нилу. Это было одно из многих дальних путешествий художника - недаром еще в 1853 году его избрали действительным членом Русского географического общества.
Ветряная мельница на берегу моря
Ветряная мельница на берегу моря. 1837. ГРМ
Год написания полотна был переломным для художника: незадолго до этого его преподаватель нажаловался на 19-летнего ученика, и картины Айвазовского по приказу Николая I убрали с выставки. Однако Карл Брюллов и другие стали хлопотать за юношу, опала была снята, император посмотрел на его картины, пожаловал его деньгами и отправил сопровождать сына Константина в плавание по Балтике.
Вид на Большой Каскад и Большой Петергофский дворец
Вид на Большой Каскад и Большой Петергофский дворец. 1837. ГМЗ «Петергоф»
Молодой Айвазовский показывал такие успехи в учебе, что срок его обучения был сокращен на два года, и уже в 1837 году он был выпущен с золотой медалью. Его картины начали пользоваться популярностью (например, император купил шесть работ за три тысячи рублей), получал он и специальные заказы - в том числе на виды приморских городов: Петергофа, Ревеля и т. п. Айвазовский стал отсылать все больше и больше денег обедневшим родителям в Феодосию, чем очень гордился.
Вид на Москву с Воробьевых гор
Вид на Москву с Воробьевых гор. 1848. ГРМ
Место, откуда крестьяне взирают на Златоглавую, - не только лучшая точка обзора Москвы. Для людей того времени это была память о недавнем скандале: в 1817 году здесь был заложен первый храм Христа Спасителя. В пустоту канул миллион рублей. Восьмилетний судебный процесс закончился в 1835 году, директор стройки архитектор Витберг был сослан в Вятку. Ныне существующий храм на Волхонке был заложен в 1837 году и в год написания картины еще строился.
Во время жатвы на Украине
Во время жатвы на Украине. 1883. Феодосийская картинная галерея им. Айвазовского
У крымского уроженца Айвазовского есть целая серия малороссийских пейзажей - почти все они степные. Очевидно, его «морскую» душу вдохновляли безграничность пространств, колышущиеся под ветром травы, небесные просторы. Чумацкие арбы, запряженные волами, и далекие мельницы подобны у него кораблям и скалам, и поэтому украинские картины у Айвазовского оказываются романтическими, а не реалистическими жанровыми.
Восточная сцена (В лодке)
Восточная сцена (В лодке). 1846. ГМЗ Петергоф
В пейзажах Айвазовского людей можно встретить нечасто. Но с Шишкиным , который приглашал помощников для написания людей и даже медведей, его сравнивать в этом вопросе нельзя: Айвазовский писать человеческие фигуры умел. Доказательство - например, эта картина в модном ориенталистском стиле, где отразились впечатления от визита в Стамбул и другие восточные города.
Данте указывает художнику на необыкновенные облака
Данте указывает художнику на необыкновенные облака. 1883.
Феодосийская картинная галерея им. Айвазовского
Сюжет, который выбрал Айвазовский, загадочен. Возможно, имеются в виду строки Данте в «Божественной комедии»: «Тот цвет, которым солнечный восход / Иль час заката облака объемлет».
Дворец Ка д"Ордо в Венеции при луне
Дворец Ка д"Ордо в Венеции при луне. 1878. ГРМ
Айвазовский несколько раз бывал в Венеции. Более того, в этом городе в академии ордена мхитаристов на острове Сан-Лазар жил его брат, архиепископ армянской церкви Гавриил (Габриэл), который уже ребенком показал такие способности к обучению, что после церковно-приходской школы был послан учиться в Венецию богословию. Позже он прославился как теолог и писатель (в частности, перевел на армянский басни Крылова).
Овцы
Овцы. 1858. Омский областной музей изобразительных искусств им. Врубеля
Мирный пейзаж с пасущимися овцами создан через несколько лет после намного более драматического изображения той же натуры в картине «Овцы, загоняемые бурею в море». Сам Айвазовский приехал в год написания картины в Париж, где его брат Габриэл готовился принять чин епископа, а художник использовал все свои обширные связи и знакомства, чтобы помочь ему.
Петербург. Переправа через Неву
Петербург. Переправа через Неву. 1870-е. Киевский национальный музей русского искусства
Глядя на картины Айвазовского с изображением Петербурга, обычно вспоминаешь, что Петр I основал этот город именно как морской порт. Художнику нравились его укрепления, заливы, набережные. Но только не при взгляде на это полотно, холодное и неприветливое. Со своей первой женой Айвазовский развелся, говорят, как раз из-за неприязни к Петербургу и светской жизни: она хотела жить в столице и вращаться в обществе, а он предпочитал Крым и труд.
Ива́н Константи́нович Айвазо́вский (арм. Հովհաննես Այվազյան, Ованнес Айвазян; 17 июля 1817 года, Феодосия - 19 апреля 1900 года, там же) - русский художник-маринист, баталист, коллекционер, меценат. Живописец Главного Морского штаба, академик и почётный член Императорской Академии художеств, почётный член Академий художеств в Амстердаме, Риме, Париже, Флоренции и Штутгарте.
Наиболее выдающийся художник армянского происхождения XIX века.
Брат армянского историка и архиепископа Армянской Апостольской Церкви Габриэла Айвазовского.
Ованнес (Иван) Константинович Айвазовский родился в армянской семье купца Геворка (Константина) и Рипсиме Айвазян. 17 (29) июля 1817 года священник армянской церкви города Феодосии сделал запись о том, что у Константина (Геворка) Айвазовского и его жены Рипсиме родился «Ованнес, сын Геворка Айвазяна». Предки Айвазовского были из армян, переселившихся в Галицию из Западной Армении в XVIII веке. Дедушку художника звали Григор Айвазян, бабушку - Ашхен. Известно, что его родственники владели крупной земельной собственностью в районе Львова, однако никаких документов, более точно описывающих происхождение Айвазовского, не сохранилось. Его отец Константин (Геворк) и после переселения в Феодосию писал фамилию на польский манер: «Гайвазовский» (фамилия - полонизированная форма армянской фамилии Айвазян). Сам Айвазовский в своей автобиографии говорит об отце, что тот ввиду ссоры со своими братьями в юности переселился из Галиции в Дунайские княжества (Молдавию, Валахию), где занялся торговлей, а оттуда в Феодосию.
Некоторые прижизненные публикации, посвященные Айвазовскому, передают с его слов семейное предание о том, что среди его предков были турки. Согласно этим публикациям, покойный отец художника рассказывал ему, что прадед художника (согласно Блудовой - по женской линии) был сыном турецкого военачальника и, будучи ребёнком, при взятии Азова русскими войсками (1696 г.), был спасён от гибели неким армянином, который его крестил и усыновил (вариант - солдатом).
После смерти художника (в 1901 году) его биограф Н. Н. Кузьмин в своей книге рассказал эту же историю, однако уже про отца художника, сославшись на неназванный документ в архиве Айвазовского; однако никаких доказательств правдивости этой легенды не существует.
Отец художника - Константин Григорьевич Айвазовский (1771-1841) после переселения в Феодосию женился на местной армянке Рипсиме (1784-1860), и от этого брака родились три дочери и два сына - Ованнес (Иван) и Саргис (впоследствии в монашестве - Габриэл). Первоначально торговые дела Айвазовского шли успешно, но во время эпидемии чумы 1812 года он разорился.
Иван Айвазовский с детства обнаружил в себе художественные и музыкальные способности; в частности, он самостоятельно научился играть на скрипке. Феодосийский архитектор Яков Христианович Кох, первым обративший внимание на художественные способности мальчика, дал ему и первые уроки мастерства. Яков Христианович также всячески помогал юному Айвазовскому, периодически даря ему карандаши, бумагу, краски. Он также рекомендовал обратить внимание на юное дарование феодосийскому градоначальнику Александру Ивановичу Казначееву. После окончания феодосийского уездного училища Айвазовский был зачислен в симферопольскую гимназию при помощи Казначеева, который в то время уже был поклонником таланта будущего художника. Затем Айвазовский был принят за казённый счёт в Императорскую Академию художеств Санкт-Петербурга.
Айвазовский приехал в Петербург 28 августа 1833 года. Первоначально он учился в пейзажном классе у Максима Воробьёва . В 1835 году за пейзажи «Вид на взморье в окрестностях Петербурга» и «Этюд воздуха над морем» получил серебряную медаль и был определён помощником к модному французскому маринисту Филиппу Таннеру. Учась у Таннера, Айвазовский, несмотря на запрет последнего работать самостоятельно, продолжал писать пейзажи и представил пять картин на осенней выставке Академии художеств 1836 года. Работы Айвазовского получили благожелательные отзывы критики. Таннер пожаловался на Айвазовского Николаю I, и по распоряжению царя все картины Айвазовского были сняты с выставки. Художник был прощён лишь через полгода и определён в класс батальной живописи к профессору Александру Ивановичу Зауервейду для занятий морской военной живописью. Проучившись в классе Зауервейда всего несколько месяцев, в сентябре 1837 года Айвазовский получил Большую золотую медаль за картину «Штиль». Ввиду особых успехов Айвазовского в учении, было принято необычное для академии решение - выпустить Айвазовского из академии на два года раньше положенного срока и послать его на эти два года в Крым для самостоятельных работ, а после этого - в командировку за границу на шесть лет.
Это часть статьи Википедии, используемая под лицензией CC-BY-SA. Полный текст статьи здесь →
