Классический период греческой литературы кончается вместе с развалом рабовладельческого полиса, то есть в 4 в. до н.э. Далее начинается послеклассический период, который наз-ся эллинизмом.

В сравнение с литературой периода классики эллинистическая лит-ра отличается полным аполитизмом или понимает свою политику как прославление абсолютного монарха. Внутреннее углубление личности. Прежде всего человек этой культуры оказывался погруженным в бытовую жизнь. Этот быт исключает всякую мифологию или магию, всякое свободное соц. - полит. тв-во, это быт, ограниченный узкими интересами субъекта, интересами субъекта или общества. Бытовизм удобно изображать прежде всего в комедии, но не в той древней аристофановской комедии, тоже слишком перегруженной высокого рода общественно - полит. и рел.- фил. идеями. Для изображения нового быта появилось то, что принято называть новоаттической комедией. Другим жанром эллинистической лит-ры, где тоже процветает изображение быта, является греческий и римский роман. Мотивы любви и брака, семьи и воспитания, обучения,интриги и приключения - вот излюбленные темы новоаттической и римской комедии. Попадается и жанр мелких бытовых сценок("Мимиямбы" Герода).Бытовизм доходит и дло воспевания маленького человека.

Переходя от быта к более глубокому утверждению личности в период эллинизма, сталкиваемся с очень развитой и углубленной внутренней жизнью субъекта. Интенсивное развитие получает наукообразная лит-ра. Появляются труды Евклида по геометрии, Архимеда - по математике и механике. Появляются и мифические произведения, наполненные всякого рода ученостями(Каллимах).

Появляется сентиментализ и романтизм (Феокрит). Психологизм весьма сильно представлен в эллинистической лит-ре(Аполлоний Родосский).

Три основные школы философии раннего эллинизма: стоики(железный нрав и отсутствие всякой чувствительности), эпикурейцы(погрузить человека во внутр. покой и самонаслаждение,изб. от страха перед смертью),скептики(проповедовали отдание себя на волю жизн. процессу и опровергали возм. что-либо познать).

Ранний эллинизм - 4-1 вв. до н.э.(хар-р просветительский, антимифологический)

Поздний эллинизм - 1-5 вв. н.э.(укрепление и рост абсолютизма,реставрирует древние формы мифологии)

- Литература эпохи эллинизма.

· Понятие об эллинизме. Эллинистическое общество и его культура (религиозный синкретизм и новые школы философии).

· Новоаттическая комедия и ее бытовое направление. Типичные сюжеты и персонажи в комедиях Менандра.

С Еврипидом умирает трагедия. С Аристофаном умирает драматургия. Политическая и моральная стабильность полиса подорвана.

Период правления Александра Македонского был кратким 338-323. На короткий срок образовалась огромная империя. Хотел принести захваченным народам культуру – греческую, как высшее ее проявление. Александр не уничтожал культуру завоеванных народов. Он хотел добиться объединения культур. Для этого он пытается обединить религии и мифологии – синкретизм. На завоеванных территориях было много богинь плодородия и любви – объединение в культ Великой Единой Матери. Это было плодотворно. Изображение богини Изиды с младенцем на руках. Второй пример: бог Серапис. Многие завоеванные страны зависели от воды. Серапис – Аид, Посейдон, Дионис, Озирис, Апис. Сераписа почитали везде.

Эллинский равно греческий. Эллинистический – взаимодействие греческой и восточной культуры. На востоке греки позаимствовали государственный аппарат – военно-бюрократическую монархию. Поняли необходимость единого эллинского языка – появляется общегреческая койне/кольне. В эпоху Эллинизма изменяется даже смысл слова эллин. Раньше это национальная единица. В эпоху Александра это не этническое, а этическое понятие. Эллином мог стать любой, кто исповедует эллинскую культуру и образ жизни.

Расширяется представление греков о родине. Раньше – гражданин полиса, теперь гражданин мира, космополит.

Изменилось отношение эллинов к религии. Религия была делом общественным, государственным. Теперь она становится частным делом, ее можно выбирать.

После смерти Александра его сподвижники делят империю на эллинистические государства: Египет отходит к Птолемею. Сирия, Македония с Грецией. Самым значительным с культурной точки зрения становится Египет. Центром греческой культуры становится Александрия Египетская. Птолемей продолжает дело Александра, основывает крупнейшую в мире Александрийскую библиотеку. Когда Египет сражался с римлянами, библиотека сгорела. Еще Птолемей создает Музейон. Это и Академия Наук и Университет. Эта идея актуальна до сих пор. Единый комплекс научно-образовательного учреждения – собрали лучших тогда ученых разных национальностей. Там был математик Евклид, историк Гекатей, художник Апиллес. Здесь впервые зарождается наука филология. Она имеет начало в гомеровском вопросе.

Первыми филологами были грамматик Зенадот и Аристарх Самофракийский. Но не только Гомер занимал их внимание. Они создали программу античной литературы, котрая изучается сейчас.

В эпоху эллинизма изменился взгляд человека на мир. Это проявляется в философии. Эллины перестали создавать фундаментальные философские системы. Они обратили свой взгляд на человека, на частный вопрос – как достичь счастья? Разработка системы личного поведения в жизни, которая обеспечит духовное благополучие. Система киников/циников, стоиков и эпикурейцев. Они прежде всего определяют значение счастья и путь его достижения. Современное понимание счастья – сумма положительных факторов, а тогда – отсутствие отрицательных.

Киники. Главные представители – Диоген, Антисфен и Кратет. Название получили от прозвища Диогена – «киникос», кусающийся щенок. Был острым на язык. Представители этой школы стремились к отработке и проверке на себе определенного экспериментального образа жизни. От них не осталось никаких трактатов – только анекдоты. Философия киников – философия людей, извергнутых из жизни полиса: беглые рабы, обнищавшие люди. Киники пытаются дать ощущение самодостаточности такому индивиду, которому не на что опереться в жизни. Киники предлагали состояние одиночества оценить как состояние духовной свободы, то есть пути к счастью. Платон называл киников и Диогена взбесившимся Сократом. Учение направлено против всех социальных устоев общества: рабство, собственность, религия. Все киники считали себя космополитами – везде собирались жить по своим законам. Применяли форму проклятия: «Без общины, без дома, без отечества» как лозунг. Пытались доказать свою полную свободу. Именно у киников появляется жанр диатриба – диалогическая полемическая беседа с острой шуткой, сатирой. Создатель – Менипп, бывший раб. Выпущенный на свободу, обладал литературными способностями. Пародирует высокие жанры. Диатриба включает и стихи, и прозу, и афоризмы, и шутки. Жанр менипповой сатиры будет использовать даже Достоевский в своих романах.

Стоики. «Стоя» - это портик, тип крыши, где собирались эти мудрецы. У стоиков есть определенный идеал – это мудрец, не зависящий в своем духовном развитии от среды, государства. Его родина – весь мир. Основатель учения Зенон. Стоики верили в бога Зевса-Логоса, разлитый во всем мире мировой разум. Душа человека частичка мирового разума. Главным стоики считали инстинкт самосохранения. Человек должен вести себя с другими так, как он хотел бы, чтобы себя вели с ним. Стоики считали, что законы общества уважать нужно, шли на государственную службу. Но если они считали, что их заставляют заниматься не добродетелью, то самоубивались. Для киников цель оправдывает средства. Стоикам была важна не цель, в своем стремлении к счастью им был важен этический характер.

Эпикурейцы. Основатель – Эпикур (341-270). Жил в Афинах, преподавал в виде бесед в прекрасных садах. Состоятельный Эпикуру был очень болезненным, не мог принимать участия в общественной жизни, поэтому он создает учение для богатых и болезненных. Этика Эпикура основана на материалистическом учении Демокрита. Эпикур задумывается над сутью счастья. Ответ: он должен находить его не во внешнем мире, а внутри самого себя – в душевном спокойствии или безмятежности души (атараксия). Не должен вмешиваться в чужие дела и политику. Как этого достичь: все зависит от страха смерти и страха перед богами. Боги отметаются сразу. Смерть: он считает, что пока человек есть – смерти нет, а когда человека нет – то и бояться поздно. Главный лозунг: прожить жизнь незаметно в кругу своих друзей, освободившись от всех страстей. Чрезмерных чувств. Слово «эпикуреец» со временем начинает знать иное – разнузданного человека.

Совершенно меняется и система литературных жанров. Значение теряют трагедия и театр, они неактуальны. Литература и искусство поворачиваются к частному человеку. К личности. Предметом изображения так же становится обычная личность. Происходит поляризация литературы: литература для элиты и беллетристика (массовая литература). Так появляется греческий роман как повесть о частной жизни.

Среди высокой литературы выделяются жанры «ученой» поэзии. Поэты того времени соревнуются с выбором сюжетов – необычные, малоизвестные, разные варианты. Литература теряет интерес к крупным формам. Вместо эпических поэм получает распространение эпиллий – «эпосик». Распространяется эпиграмма, элегия и идиллия.

Эпиллий. Мастером эпиллия был поэт Коллимах – представитель ученой поэзии. Эпиллий «Гекала» посвящен Тезею, который идет на подвиг, его застает ночь, дождь, стучится в хижину старушки Гекалы. Тезей уходит, потом возвращается, а старушка умерла. Хочет в ее честь устроить спортивные игры – в честь Зевса Гекалийского.

Идиллия. Название: «картинка». Создателем идиллии был поэт Феокрит. Писал буколические идиллии – пастушеские песни. Феокрит против городской цивилизации. Приобщает к естественному. Его идиллии – сценки с волопасами, которые состязаются в песнях, чаще любовных, но могут быть и другие. Феокрит относится к ним с иронией – он житель города, небедный, ведет игру с читателем. В его идиллиях все натурально: навоз, пот – ирония, песни о любви. Снисхождение. Идиллии Феокрита популярны в римской литературе, поэт Вергилий.

Самым распространенным жанром являлась новоаттическая комедия. Термин античный, греки хотели показать отличие между Аристофаном и этими комедиями. Новоаттическая комедия обращается к быту, к типическому, заурядному, семейному. Обретает популярность. Появляется афоризм: «Я человек и полагаю, что ничто человеческое мне не чуждо». Это из комедии Теренция, римлянина, который использовал много комедий Менандра.

Отличия: 1) отсутствие высокого общественного звучания, политической злободневности; 2) исчезают фантастические элементы; 3) до минимума сведена личная издевка; 4) новая комедия обращается к общечеловеческому содержанию и отходит от злободневных проблем.

Поэтому она попадает на римскую сцену. Она связывает искусство Древней Греции и более поздних веков. Любопытно, что меняется наполнение терминов «комедия» и «трагедия». Трагедия – превратности героической судьбы, комедия – обыденная жизнь.

Поэтическая жизнь эллинистического мира в III в. до н. э. сосредоточивается главным образом в Александрии, где окончательно оформляются два основных течения эллинистической литературы, отразившие настроения своего времени и идеологию раннего эллинизма.

Одно течение, условно называемое "официальным", было направлено на укрепление и обоснование нового режима. Его представители стремились воскресить прежние литературные жанры и тяготели к большим литературным формам. Другое течение ставило своей целью прославление маленького человека, занятого своей личной жизнью с ее маленькими горестями и радостями.

Далеко не все поэты этого времени жили в Александрии, но именно там с начала III в. до н. э. сосредоточилась основная литературная жизнь и сложились те направления, к которым в большей или меньшей степени принадлежали все эллинистические поэты того времени. Поэтому поэзия III в. до н. э. носит условное название александрийской поэзии. Прозаические произведения эллинизма плохо сохранились и, за редким исключением, почти неизвестны.

Александрийские поэты тщательно изучали классическое наследие прошлого, с большим увлечением занимались мифологией и фольклором, но для своего творчества искали новых путей. Новая литература, соответствующая духу времени, не могла быть подражательной.

Властителем дум своего времени и главой нового поэтического направления - "поэзии малых форм" - был Каллимах (около 300 - около 240 гг. до н. э.), уроженец Кирены, старой греческой колонии в Северной Африке. Каллимах не отказывается от классического литературного наследия, но, в отличие от своих противников, использует его в поисках новых поэтических путей, избегая в литературе проторенных дорог:

Художественная проза эллинизма сохранилась настолько плохо, что ее можно лишь относительно реконструировать по поздним греческим и римским источникам, так как прозаические фрагменты слишком малочисленны и кратки.

Красноречие постепенно утрачивало свою былую роль. Эллинистическая эпоха уже не нуждалась в политических ораторах; судебные процессы перестали быть общенародными и более не манили ораторов. Но на праздниках еще звучали торжественные речи, и хвалебные гимны в прозе, прославлявшие монарха, составляли обязательную часть праздничной программы.

В эллинистический период первое место в художественной прозе принадлежит историографии. Известно, что Александр Македонский брал с собой в походы целый штат ученых, среди которых, помимо географов и естествоиспытателей, были также историки (Анаксимен и Каллисфен). Вероятно, еще при жизни Александра возникают два типа исторического повествования, связанного с деятельностью македонского завоевателя. К первому типу относятся сочинения, в основе которых лежат подлинные события (авторы Аристобул, Птолемей I). Исторические произведения второго типа в первую очередь предназначены быть максимально увлекательными и занимательными. Поэтому историки этого направления пренебрегали фактами в угоду вымыслу, широко использовали в повествовании всевозможные поэтические приемы, стремясь драматизировать свое изложение. Благодаря им "История Александра" становится все более и более фантастичной, а ее герой, теряя реальные черты, постепенно отождествляется с героями восточных преданий и сказок. Так возникает, возможно уже в III в. до н. э., псевдокаллисфеновская "Александрия", которая впоследствии неоднократно переводилась на латинский, сирийский, армянский, эфиопский и славянские языки и была в средние века любимым произведением европейского и русского читателя.

В это же время появляются многочисленные труды по всеобщей истории, по истории отдельных стран и народов, географические, этнографические и биографические сочинения. Наряду с греками и македонянами историю своих стран пишут представители местного населения, используя древние хроники и другие источники. Жрец бога Ваала Берос в начале III в. до н. э. написал историю Вавилона, а его современник египтянин Манефон - историю Египта от древнейших времен до смерти Александра. Около 200 г. до н. э. ученый римлянин Фабии Пиктор написал историю Рима на греческом языке.

В эпоху эллинизма началось тесное культурное общение Греции и Рима. Именно в это время произошло то "пленение" Рима Грецией, о котором говорит Гораций.

Литература эпохи Эллинизма ( Хачатрян: 10 лекций по истории античной литературы, Лосев: Античная литература, М- ЧеРо 543 с. 2005г)

Классический период греческой литературы кончается вместе с развалом рабовладельческого полиса, то есть в IV в. до н.э. Далее начинается послеклассический период, который иначе называется эллинизмом. В 336 г. после смерти македонского царя Филиппа, царем становится его сын Александр. Одаренный, честолюбивый, справедливый и прекрасно образованный, он за 11 лет своего царствования завоевал всю Грецию, Египет, Персию, построил 70 городов. Перед походом в Индию он умирает.

Эпоха культурного подъема этого периода, продолжавшегося почти 200 лет, называется эллинистической, хотя “эллинизм” (термин акад, Дройзена, 1833) – односторонний, предполагает только влияние греческой культуры на восточную, но было и значительное обратное влияние. Под эллинизмом следует понимать взаимообогащенную культуру IV-П веков до н.э.

В литературе, в отличие от искусства с его монументализмом, происходит сужение проблем, появляется интерес к судьбе “маленького” человека, тематика становится исключительно бытовой. Прежде всего человек этой культуры оказывался погруженным в бытовую жизнь. В широком смысле слова быт был всегда и везде, и без него вообще не существует человека. Быт в том узком смысле слова, в котором он употребляется, является бытом, исключающим всякую мифологию или магию, всякое свободное социально-политическое творчество; другими словами, это быт, ограниченный узкими интересами субъекта, интересами семьи или общества, но только в условиях полного аполитизма.

Такой быт не был известен в Греции до эпохи эллинизма, если не говорить о многих намеках на него, восходящих еще к Гомеру и Гесиоду; и только теперь, в условиях аполитизма и падения всякого религиозно-мифологического мировоззрения, возник глубочайший интерес к такого рода бытовому человеку, к его нуждам и потребностям и к его собственным, но уже чисто бытовым идеям. Бытовизм удобно было изображать прежде всего в комедии, но не в той древней аристофановской комедии, тоже слишком перегруженной всякого рода общественно-политическими и религиозно-философскими идеями. Для изображения нового быта появилось то, что в истории литературы носит название новоаттической комедии, ставшей основным жанром литературы эллинистической эпохи. Её название противопоставляет “новую” комедию старой, аристофановской, но развитие ее также происходит в Аттике.

В соответствии с интересами общества комедия IV века разрабатывает темы любви и семейных отношений. Комедия делится на 5 актов, между которыми выступал хор. Тексты песен не входили в текст комедии. Устанавливается новое представление о различиях трагедии и комедии. В трагедии, по Аристотелю, изображаются “превратности героической судьбы”, а герои – боги, цари, полководцы, если же герои – простые люди с обыденными переживаниями, то это – комедия, даже при отсутствии юмора, сатиры, пародии, смеха. В отличие от трагедии, в комедии финал – благополучный, даже трогательный.

Сюжеты комедий довольно однообразны, это любовь юноши и девушки, препятствия, которые они преодолевают, узнавание во взрослом возрасте подкинутых в детстве детей. Однообразию сюжетов соответствовало и однообразие масок: юноша, девушка сводник, служанка (или кормилица), отцы и новые в литературе образы парасита (помощники при исполнении религиозных культов, имевшие пра­во участвовать в общих застольях) и гетеры.

Самым известным автором новоаттической комедии был Менандр Афинский, написавший около 100 комедий. Рукописи на папирусе дошедших до нас его 3 комедий (“Третейский суд”, “Отрезанная коса”, “Угрюмец”) были найдены в Египте в 1905 г.

Сюжет - «Третейского суда» этакая «Санта-Барбара» древности - Запоминайте героев -Молодой состоятельный афинянин Харисий во время ночного празднества, в состоянии опьянения изнасиловал девушку Памфилу, потеряв при этом свой перстень. Впоследствии он женится на Памфиле по сговору родителей, но не узнает ее. Во время отлучки Харисия из города, через 5 месяцев после свадьбы Памфила рожает ребенка и подкидывает его. Возвратившись, Харисий понимает, что ребнок – не его, огорчается, т.к. успел полюбить свою жену и предается кутежам с друзьями и гетерой Габротонон. Тем временем два раба приглашают отца Памфилы разрешить их спор. Один из них месяц назад нашел ребенка и отдал другому, но тот потребовал и вещи, которые были при ребенке. Старик присуждает вещи тому рабу, которому был отдан ребенок. Раб узнает в вещах перстень своего хозяина. Появляется Габротонон и узнав перстень Харисия, вспоминает историю изнасилованной на ночных празднествах девушки и решает назваться матерью ребенка, женить на себе Харисия.Но Габротонон узнает в жене Харисия ту самую девушку и возвращает ребенка родителям. В конце комедии Харисий выкупает Габротонон на свободу.

Менандр смел и человечен. Характеры его статичны, но разнообразны. Для его комедий характерны гуманизм и динамичность.

Эллинистическая (александрийская) поэзия развивалась не только в Александрии, это искусство образованной верхушки и обращено к элите. Поэтам чужды общественные интересы, политика, философские споры. Они проявляют интерес к интимным чувствам индивида, “чувствительному” восприятию природы. Особое внимание обращают на детали, мимолетные настроения. Развиваются малые формы – элегии, эпиграммы, составляются “антологии”, т.е. сборники стихотворений. Мастером малых форм был Каллимах из Кирены, автор “Причин” и “Ямбов”. Более крупные поэтические формы разрабатывал Аполлоний Родосский, заведующий Александрийской библиотеки, автор “Аргонавтики”, в новом изящном стиле пересказывающий старый миф об аргонавтах. Психологизм был весьма сильно представлен в эллинистической литературе. Чтобы узнать эллинистические методы изображения любовных чувств, следует прочитать "Аргонавтику" Аполлония Родосского, где дана последовательная психология этого чувства, начиная с самого первого момента его зарождения.

Особую роль в развитии поэзии дальнейших эпох сыграл эллинистический поэт Феокрит, создатель жанра идиллии. Идиллии Феокрита основаны на древних песнях пастухов, волопасов, игравших на свирелях. Но это не реальные пастухи, а нежные влюбленные, носители любовного томления. Обязательным для идиллий является описание природы, раскидистых деревьев, журчащих ручьев, цветущих лугов, щебетанья птиц.

Эллинистическая эпоха дала новые повествовательные жанры (в классическую эпоху была только историография), а в римскую эпоху проза почти вытеснила поэзию.

Другим жанром эллинистической литературы, где тоже процветало изображение быта (правда, в соединении и со многими другими тенденциями), был греческий и римский роман, как раз появившийся в эллинистически-римскую эпоху. Мотивы любви и брака, семьи, воспитания и обучения, профессии и общественного поведения человека, а также всякого рода интриги и приключения - вот те излюбленные темы новоаттической и римской комедии. Роман - жанр о приключениях одного или двух главных действующих лиц. Полнее всех сохранился греческий любовный роман. Целиком дошли “Хэрей и Каллирея” Харитона, “Дафнис и Хлоя” Лонга, “Эфиопская повесть” Гелиодора.

По сюжету они однотипны: юноша и девушка влюбляются, женятся или тайно обручаются, иногда бегут, если родители против. Такова завязка. Далее – они разлучаются, один из них попадает во власть разбойников, другой ищет, находят друг друга, потом снова разлучаются. Приключения стандартизированы: буря, кораблекрушения, плен, рабство. Иногда встречается мотив мнимой смерти. Все несчастья – капризы судьбы. Обычная концовка романа – счастливая развязка.

“Дафнис и Хлоя” Лонга – наиболее законченное произведение. Пастушеские божества в трудный момент приходят на помощь героям. Дафнис и Хлоя были в свое время подкинуты своими родителями и выросли в среде пастухов. Основное содержание – это возникновение и развитие чувства любви у подростков, хотя сохранены и традиционные похищения, плен, кораблекрушение. Заканчивается роман благополучно, родители “узнают” своих детей и женят их.

Роман вызвал в средние века массу подражаний в жанре пасторального романа, прообразом которого он явился.

При решительном преобладании прозы поэзия оставалась (хоть и на 2 плане) непременным атрибутом празднеств. Забыты были эпическая поэзия, басня, эпиграмма. Сохраняется анакреонтическая лирика (поэзия о воспевании веселой, беззаботной жизни), хотя и уступает христианским гимнам. Ученость проникла в область поэзии. Поэты всячески стремятся показать свою ученость и пишут либо поэмы, посвященные науке уже по самой своей тематике, как, например, поэма Арата о небесных светилах, либо произведения по теме своей мифической или поэтические, но наполненные всякого рода ученостью и архаическими редкостями (таковы, например, гимны Каллимаха, понимать которые можно только с помощью специальных словарей).

Единственное нововведение – рифма, последнее завещание греческой ритмики мировой поэзии.

В переходе от быта к более глубокому утверждению личности в период эллинизма появляется развитая и углубленная внутренняя жизнь субъекта вместо простоты, наивности и часто суровости человеческого субъекта периода классики.

Наконец, не замедлила прийти на помощь самоутверждающейся личности и философия. Три основные философские школы раннего эллинизма - стоицизм, эпикурейство и скептицизм - наперерыв стараются оградить человеческую личность от всяких жизненных невзгод и волнений, обеспечить ей полное внутреннее спокойствие как при жизни человека, так и после нее и создать такую картину мира, при которой человек чувствовал бы себя беспечно. Эту внутреннюю свободу и самоудовлетворенность человеческой личности упомянутые три школы понимали по-разному: стоики хотели выработать в человеке железный нрав и отсутствие всякой чувствительности к ударам судьбы; эпикурейцы хотели погрузить человека во внутренний покой и самонаслаждение, избавлявшее его от страха перед смертью и будущей его судьбой после смерти; скептики проповедовали полное отдание себя на волю жизненного процесса и опровергали возможность что-нибудь познавать. Однако сразу же бросается в глаза общая эллинистическая природа всех этих трех философских направлений. Она сводится к охране человека от треволнений жизни и к проповеди непрестанного самовоспитания, что особенно бросается в глаза, поскольку герой прежних времен, будь то общинно-родовой богатырь или герой восходящего классического полиса, не только воспитывался героем, но уже с самого начала таковым рождался.

МЕНАНДР

Менандр (примерные даты жизни: 343-291 гг. до н. э.) - известный писатель, автор бытовых комедий.

"Честь вам, два сына Неокла..." - Два сына Неокла - Имя "Неокл" носили отцы двух знаменитых людей - полководца Фемистокла, умершего за 120 лет до рождения Менандра, и философа Эпикура. Если второй "сын Неокла" действительно Эпикур, то эпиграмма свидетельствует о чрезвычайно раннем признании заслуг этого философа (Менандр умер, когда Эпикуру было около двадцати лет).

ЭРИННА

Предание связывает Эринну с Сапфо, называя их подругами. В действительности Эринна жила гораздо позднее, чем Сапфо, в IV веке до н. э. Не дошедшая до нас эпическая поэма Эринны "Прялка" высоко ценилась александрийскими поэтами, которые даже сравнивали ее с "Илиадой" и "Одиссеей". Родина Эринны - остров Тенос, один из Кикладских островов.

"Рыба помпил!.." - Рыба помпил - рыба-лоцман.

Эпитафии Бавкиде - То, что эпитафий две и обе одинаковой длины, показывает, что предназначались они для двух надгробных столбов (стел), стоявших по обе стороны урны.

АДЕЙ

Адей (356-323 гг. до н. э.) - современник Александра Македонского.

Эврипиду - Адей опровергает ходячую легенду о смерти Эврипида. Аретуса - город в Македонии.

На Певкеста - Певкест - полководец Александра Македонского, спасший однажды царю жизнь и назначенный за это наместником в Персии. Добер - город в Македонии. Пеонийский - прилагательное от "Пеония" (название области в Македонии).

На гемму Трифона - Галена - нимфа, олицетворяющая спокойное море.

ФАЛЕК

Фалек, по-видимому, современник Александра Македонского. Известен изобретением одиннадцатисложного стиха, названного впоследствии его именем - "фалеков стих" и очень любимого Катуллом.

На памятник Ликона - Образец фалекова стиха. Ликон - комик, жил при Александре Македонском.

ФИЛЕТ КОССКИЙ

Филет Косский (примерные даты жизни: 340-285 гг. до н. э.) - известный в эллинистическую и римскую эпоху автор любовных элегий. Вторая из помещенных здесь эпиграмм написана ямбическим триметром - размером, обычным для драматической поэзии.

ПОСИДИПП

Посидипп (III в. до н. э.) - эпиграмматист, родом из Сицилии.

Застольная - Кекропов сосуд - то есть сосуд аттический (Кекроп - мифологический царь Аттики и основатель Афин). Зенон, Клеанф - философы-стоики.

Девушке - Пафия - Афродита. Эпитет связывает эту богиню с Пафосом, городом на Кипре, одним из центров ее культа.

Душа и страсть - Противоречие между душой и страстью - частый мотив александрийской поэзии. Аканф - медвежья лапа, растение, облюбованное изобразительным искусством античности.

На бюст Александра Македонского - По античным свидетельствам, скульптор Лисипп изображал Александра Македонского в разных видах и позах - сидящим на троне, скачущим на коне, стоящим на колеснице и т. п., и Александр не желал, чтобы его изображал какой-либо другой художник.

На храм Арсинои-Киприды - Арсиноя - жена и сестра властителя Египта Птолемея II Филадельфа, почиталась как богиня не только после смерти, но и при жизни. Наварх - начальник флота. Калликрат - построил на свои средства храм Арсинои на Зефирийском мысу.

На Фаросский маяк - Фарос - остров близ Александрии Египетской. На этом острове в 279 году до н. э. был построен знаменитый маяк, считавшийся в древности одним из "семи чудес света". Лукиан (писатель II в. н. э.) рассказывает, что по окончании работ строитель Фаросского маяка Сострат высек на камне сооружения слова: "Сын Дексифана Сострат - богам-хранителям, на благо плавающим". Эту надпись Сострат покрыл слоем цемента и сверху написал имя Птолемея, но вскоре цемент осыпался, и все увидели первую надпись. Протей - морское божество, мифический хозяин острова Фароса. Тавров Рог - один из трех каналов между морем и Александрией.

О жизни - С этой эпиграммой Посидиппа много веков спустя полемизировал ученый Метродор, переделавший пессимистические стихи поэта-александрийца в оптимистические.

ФЕОКРИТ

Годом рождения Феокрита, крупнейшего представителя буколической поэзии (от греческого "буколос" - "пастух, пасущий коров ж быков"), принято считать 315 год до н. э., год его смерти неизвестен. В дошедшем до нас сборнике стихотворений Феокрита, составленном, по-видимому, в I веке до н. э., 30 стихотворений, так называемые идиллии, посвящены главным образом пастушеской теме, остальные 25 - эпиграммы. Античная буколическая поэзия, воспевавшая радости сельской жизни и любви, дала яркие картины природы, быта и правдивое изображение любовных переживаний. В эпиграммах, в отличие от идиллии, лирическое начало поэзии Феокрита свободно от эпического и драматического элемента. Часть эпиграмм носит буколический характер, в них встречаются традиционные пастушеские имена, но большинство эпиграмм - это посвятительные надписи и эпитафии. Жил Феокрит главным образом в Сицилии и Южной Италии.

"С белою кожею Дафнис..." - Имя Дафнис пришло в буколическую поэзию из малоизвестного сицилийского мифа о Дафнисе, сыне Гермеса, охотившемся вместе с богиней Артемидой и радовавшем ее игрой на свирели. Оно стало нарицательным именем для певцов-пастухов, впоследствии им воспользуется Вергилий, а Лонг назвал так героя своей знаменитой повести.

"Дафнис, ты дремлешь..." - Приап - бог садов и полей, покровитель козопасов и виноградарей.

"Тирсис несчастный, довольно!.." - Тирсис - традиционное буколическое имя.

К статуе Эпихарма - Эпихарм - драматический поэт VI-V веков до н. э. В этой эпиграмме одиннадцатисложный фалеков стих чередуется с архилоховым стихом.

К статуе Писандра - Писандр - эпический поэт VII века до н. э., автор поэмы о Геракле, от которой сохранилось лишь несколько незначительных фрагментов. Камир - город на острове Родосе. Эпиграмма написана фалековым стихом.

К статуе Асклепия - Асклепий - бог врачевания, считался сыном Аполлона.

Эпитафия Ортону - Эта эпиграмма дошла до нас и в числе стихотворений Леонида Тарентского.

Эпитафия Гиппонакту - Написана холиямбом, любимым размером поэта, памяти которого она посвящена.

Смерть Адониса - Принадлежность этого стихотворения Феокриту сомнительна.

КАЛЛИМАХ

Каллимах родился в 310 году до н. э. в Кирене, греческом торговом городе на северном побережье Африки. Был сначала учителем, потом, своей образованностью обратив на себя внимание Птолемея Филадельфа, получил предложение заведовать Александрийской библиотекой. Итогом историко-литературных изысканий Каллимаха были так называемые "Таблицы" - энциклопедический свод сведений о греческих писателях. Умер около 240 года до н. э. Из множества его сочинений лучше всего сохранились гимны и эпиграммы. Гимны перегружены литературными и филологическими намеками, они написаны скорее ученым и изощренным стилистом, чем поэтом-художником. Лирическое начало творчества Каллимаха нашло наиболее сильное выражение в его эпиграммах.

Приношение Серапису - Серапис - одно из главных божеств Египта в эпоху греческих его царей - Птолемеев. Дикт - город па острове Крите. Эпиграмма написана от имени жителя Дикта Менита, который участвовал в военном походе против города Геспериса (Киренаика).

Веренике - Вереника (Береника) - жена царя Птолемея Эвергета, преемника Филадельфа. "Царедворцем в точном значении этого слова Каллимах, однако, никогда не был; судя по некоторым из его высказываний, мы вправе даже заключить, что показная роскошь, плоская лесть и раболепное низкопоклонство, царившие при дворах эллинистических государей, ему, человеку тонкой внутренней культуры, были противны" ("История греческой литературы", т. III, Москва, 1960, стр. 54).

"Не выношу я поэмы киклической..." - Киклическими - называются поэмы, написанные в VIII-VI веках до н. э. в подражание гомеровским и посвященные различным периодам истории Троянской войны. Художественных достоинств гомеровского эпоса эти поэмы не имели, и слово "киклический" было почти синонимом слова "банальный".

На поэму Креофила - Эпиграмма написана от лица поэта Креофила. Киклический поэт Креофил, по преданию, друг Гомера, который назван здесь "божественным песнопевцем", считался автором поэмы о походе Геракла на остров Эвбею. Эврит - царь эвбейского города Эхалии, отец убитого Гераклом Ифита и Иолеи (Иолы), которую Геракл потребовал себе в жены.

Эпитафия Батту - Один из немногих источников сведений о происхождении Каллимаха.

Фериду - Эпиграмма представляет собой надгробную надпись. Стадиодром - участник состязания в беге.

Клеомброту - Амбракиец - уроженец города Амбра-кии (Южный Эпир). "Диалог о душе" - платоновский "Федон".

"Если ты в Кизик придешь..." - Кизик - город на берегу Пропонтиды (Мраморного моря).

"Если бы не было быстрых судов..." - Если не удавалось найти останки умершего или если родной город хотел особо почтить погибшего на чужбине героя, греки сооружали так называемые кенотафы (точный перевод - "пустые могилы"), то есть надгробия без трупа, и ухаживали за ними, как за настоящими могилами.

ГЕДИЛ

Гедил - поэт III века до н. э. Сохранилось около десяти его эпиграмм.

Эпитафия флейтисту Феону - Была свободно переведена Пушкиным, снабдившим свой перевод пометкой "Из Афенея" (1833 г.):

Славная флейта, Феон, здесь лежит. Предводителя хоров Старец, ослепший от лет, некогда Скирпал родил И, вдохновенный, нарек младенца Феоном. За чашей Сладостно Вакха и муз славил приятный Феон. Славил и Вáтала он, молодого красавца: прохожий! Мимо гробницы спеша, вымолви: здравствуй, Феон!

Фимела - возвышение посреди орхестры, той части греческого театра, где находились хор и актеры. Эвпалам - "прекраснорукий", человек с искусными руками. Главка - женщина-композитор III века до н. э., уроженка острова Хиоса.

Приношение Киприде - Эта эпиграмма была вольно, современными стихами с рифмами, переведена К. Н. Батюшковым в 1817-1818 годах:

Свершилось: Никагор и пламенный Эрот За чашей Вакховой Аглаю победили... О, радость! Здесь они сей пояс разрешили, Стыдливости девической оплот. Вы видите: кругом рассеяны небрежно Одежды пышные надменной красоты; Покровы легкие из дымки белоснежной, И обувь стройная, и свежие цветы: Здесь все развалины роскошного убора, Свидетели любви и счастья Никагора!

АСКЛЕПИАД САМОССКИЙ

Асклепиад Самосский (III в. до н. в.) - один из наиболее знаменитых поэтов александрийской эпохи. Главная тема его стихов - любовь. До нас дошло около сорока его эпиграмм. Некоторая часть представляет собой эпитафии и краткие высказывания о литературных произведениях. Стихотворные размеры, известные под именем большого и малого асклепиадовых стихов, существовали в греческой поэзии и до Асклепиада, но названы его именем.

"Тихо, венки мои, здесь..." - Эта эпиграмма, в числе других стихотворений из греческой антологии, была вольно переведена К. Н. Батюшковым:

Свидетели любви и горести моей, О, розы юные, слезами омоченны! Красуйтеся в венках над хижиной смиренной, Где милая таится от очей! Помедлите, венки! Еще не увядайте! Но если явится, - пролейте на нее Все благовоние свое. И локоны ее слезами напитайте: Пусть остановится в раздумье и вздохнет. А вы, цветы, благоухайте И милой локоны слезами напитайте!

"Снегом и градом осыпь меня..." - В последнем стихе - намек на миф о Данае, которой Зевс овладел, превратившись в золотой дождь.

"Брось свою девственность..." - Ахерон (Ахеронт) - река в подземном царстве.

"Сладок холодный напиток..." - Хлепа - верхняя шерстяная, одежда.

"Сбегай, Деметрии..." - Главкиски и фикидии - названия морских рыб.

На гроб Аянта - Эпиграмма написана от лица Доблести, скорбящей о том, что оружие Ахилла было присуждено не Аянту, а хитрому и лживому Одиссею.

Гесиоду - Гесиод (VIII в. до н. э.) - самый известный после Гомера греческий эпический поэт, автор поэмы "Работы и дни", содержащей множество практических советов по части земледелия, и "Теогонии", поэмы о происхождении богов.

На "Лиду" Антимаха - Элегическая поэма "Лида" написана на темы героических сказаний и названа по имени умершей возлюбленной Антимаха. Александрийцы очень высоко ценили творчество Антимаха и ставили его в один ряд с Гомером. Внучки Кодра - афинянки, эпитет тревожит тень афинского царя Кодра (приблизительно XI в. до н. э.). Ученая витиеватость этого эпитета вполне в духе александрийской цоэзии.

На поэму Эринны - Речь идет о поэме "Прялка". Эринне посвятил эпиграмму и Антипатр Сидонский.

АЛЕКСАНДР ЭТОЛИЙСКИЙ

Александр Этолийский (приблизительные даты жизни: 315-239 гг. до н. э.) родился в этолийском городе Плевроне, сотрудничал в Александрийской библиотеке. Считался знатоком трагедии и пробовал свои силы в этом жанре.

ЛЕОНИД ТАРЕНТСКИЙ

Леонид Тарентский (III в. до н. э.) - один из самых одаренных поэтов эпохи, эллинизма. В отличие от многих других авторов александрийской школы, заботившихся главным образом о внешнем изяществе своих произведений и о том, чтобы показать в них свою литературную образованность, Леонид отразил в содержании и языке своих эпиграмм быт средиземноморского простонародья. Покинув родной Тарент после завоевания его римлянами, поэт провел всю свою жизнь в скитаниях. Жертвенные и надгробные эпиграммы, сочинявшиеся Леонидом, по-видимому, по заказу мелких ремесленников, рыбаков, пастухов, дают яркую картину тяжелой трудовой жизни этих людей.

Приношения тарентинцев Афине - Из текста обеих эпиграмм видно, что они относятся к войне между терентийцами и их соседями, италийским племенем луканов. Война эта происходила в первой четверти III века до н. э. Корифасийская Афина - Корифасий - мыс и город в Мессении (Южная Италия), где находился храм богини Афины.

Приношение Пирра Афине - Пирр - эпирский царь, разбивший в 274 году до н. э. войско македонского царя Антигона Гоната. Итонская Афина - Итон - город в Фессалии (Северная Греция), где находился храм Афины. Смелых галатов щиты - Войско Антигона Гоната состояло из галатов (кельтское племя). Молоссы - племя, жившее в южной части Эпира. Эакиды - потомки мифического героя Эака, сына Зевса и Эгины, от которого вел свой род Пирр.

"Эрот" Праксителя - Феспии - беотийский город, где жила знаменитая гетера Фрина, послужившая Праксителю моделью для его "Афродиты Книдской".

"Афродита Ападиомена" Апеллеса - Анадиомена ("вышедшая из моря") - эпитет Афродиты, родившейся, по одному из вариантов мифа, из морской пены. Моделью для картины Апеллеса служила, по преданию, также Фрина Феспийская. Апеллес - знаменитый греческий живописец IV века до н. э., упоминаемый, между прочим, Пушкиным, положившим в основу стихотворения "Сапожник" рассказ об Апеллесе в "Естественной истории" Плиния-старшего.

Эринне - По преданию, Эринна умерла девятнадцати лет от роду.

Теллену - Теллен - флейтист и сочинитель песенок, жил в IV веке до н. э,

Диогену - Эпиграмма написана в форме обращения Диогена, известного философа-киника IV века до н. э., к Харону, перевозчику душ мертвых в подземном царстве. Собака - прозвище философов кинической школы. Обол - мелкая монета, которую принято было класть за щеку умершему, чтобы он мог расплатиться с Хароном.

Жертва критских пиратов - Надпись на кенотафе.

Эпитафия рыбаку Фериду - Название звезды Арктур (ярчайшей в созвездии Волопаса) употреблено метафорически, как обозначение осени и зимы, неблагоприятных для рыбаков времен года, когда эта звезда хорошо видна.

СИММИЙ

Помещенные здесь эпиграммы приписываются одними СиммиюФи-ванскому, современнику Сократа и Платона, другими - с большим основанием - Симмию Родосскому, поэту и грамматику III века до н. э.

Софоклу - Эпиграмма посвящена второму из трех знаменитых греческих трагиков. Плющ ахарнийский - Плющом увенчивали победителей драматических состязаний. Ахарны - один из округов Аттики.

Платону - Имя Платон было, по некоторым сведениям, прозвищем (от греческого "платюс" - "широкий"), которое придумал Сократ, настоящее же имя знаменитого философа - Аристокл.

ДИОСКОРИД

От поэта Диоскорида (III в. до н. э.) до нас дошло около сорока эпиграмм, среди которых - несколько эпитафий поэтам, свидетельствующих об историко-литературных интересах автора.

"В белую грудь..." - На ночном празднестве в честь Адониса, финикийского божества, олицетворявшего умирающую и воскресающую растительность, женщины били себя в грудь в знак скорби о смерти этого прекрасного юноши.

Эпитафия Феспиду - Феспид - поэт и актер VI века до н. э. Его считают родоначальником трагедии, так как на празднике Дионисий он первый прибавил к хоровому пению повествование, введя актера-рассказчика и мимическо-хореографическое представление. Впоследствии Эсхил ввел второго актера, а потом греческая драма претерпела и другие преобразования. Произведений Феспида не сохранилось.

Эсхилу - "Отец трагедии" Эсхил ввел не только второго актера, но и театральную машинерию и живопись, изменив тем самым "вид... и сцены самой"

Софоклу - Первое лицо в этой эпиграмме - деревянное изображение сатира с трагической женской маской в руке - памятник на могиле Софокла. Флиунтский помост - театр пелопоннесского города Флиунта, откуда был родом основатель сатировской драмы (особого театрального жанра) Пратин.

Эпитафия Анакреонту - Смердис, Бафилл (Вафилл), Эврипила - имена возлюбленных Анакреонта. На острове Самосе, родине Бафилла, была статуя этого мальчика, славившегося своей красотой.

Сосифею - Сосифей - драматург александрийской эпохи, возобновивший постановки сатировских драм. Краснобородый плясун , от лица которого написана эта эпиграмма, - изображение сатира на могиле Сосифея. Тирс - вакхический жезл, увитый плющом и виноградом и увенчанный сосновой шишкой.

Махону - Махон - александрийский поэт III века; до н. э., автор комических сценок в стихах. Последние два стиха этой эпиграммы варьируют распространенную в эллинистическую эпоху мысль о том, что Александрия - преемница культурного наследия Афин.

Жалоба актера - Галл - жрец богини Кибелы; иногда это слово употреблялось в значении "евнух", так как жрецы Кибелы были скопцами. Темениды - дети аргосского царя Темена, герои не дошедшей до нас трагедии Эврипида. Гирнефо - дочь Темена.

АНИТА

Во вступительном стихотворении к своему "Венку" - сборнику греческих эпиграмм - Мелеагр Гадарский, перечисляя поэтов, чьи "цветы" вплетены в венок, называет в первую очередь "лилии Аниты". Биографических сведений об этой поэтессе III века не сохранилось.

"Видишь, как важно..." - Эта и следующая эпиграммы являются, по-видимому, надписями к изображениям.

"Перед кончиной, обняв дорогого отца..." - В этой эпиграмме речь идет не об одной из девяти муз (Эрато звали музу любовной поэзии), а о девушке по имени Эрато.

Трем милетским девушкам, убившим себя при нашествии галатов - Милет - был взят галатами в 278 году до н. э.

Эпитафия рабу - Ман - распространенное среди рабов имя.

АЛКЕЙ МЕССЕНСКИЙ

Алкей Мессенскжй (конец III - начало II в. до н. э.) - современник македонского царя Филиппа III (время правления: 221-179 гг. до н. э.), который был объектом ядовитых эпиграмм Алкея Мессенского.

"Без похорон и без слез..." - В 197 году до н. э., когда большинство греческих государств перестало поддерживать Филиппа III, римский полководец Тит Квинкций Фламинин наголову разбил войско царя при Киноскефалах (Фессалия). Мириада - десять тысяч. Число убитых греков, конечно, преувеличено. Эмафия - древнее название Македонии. Озлобленный этой эпиграммой, Филипп, по преданию, перефразировал два ее первых стиха следующим образом:

Без коры, без листвы, о прохожий, на этом кургане Для Алкея большой сооружается крест.

"Не одного лишь тебя..." - Филипп III отравил на пиру поэтов Эпикрата и Каллия. Кентавры были побеждены из-за своего пристрастия к вину лапифами, легендарным фессалийским племенем. Кентавр, упоминаемый в эпиграмме, - Эвригион, упившийся на свадебном пиру у лапифа Пирифоя. Одноглазый - Филипп III.

СИМОНИД МАГНЕСИЙСКИЙ

Симонид Магнесийский - историк одного из эллидистических царей, Антиоха III, занимавшего сирийский престол с 224 по 187 год до н. э.

БИОН

Бион (II в. до н. э.) - последователь Феокрита, буколический поэт. Ему приписываются сравнительно большая поэма "Плач об Адонисе", фрагмент поэмы "Ахилл и Дейдамея" и восемнадцать мелких стихотворений. Родина Биона - Смирна.

"Геспер, ты светоч златой Афродиты..." - Геспер - название планеты Венеры, когда она восходит вечером.

МОСХ

В "Плаче о Бионе", который приписывается Мосху, автор говорит о себе как об уроженце Авсонии (Южная Италия). Византийский автор X века Свида называет Мосха сицилийцем. Кроме "Плача о Бионе", под именем Мосха до нас дошли маленькие поэмы "Европа", "Эрос-беглец" и "Мегара" и четыре эпиграммы. По всей вероятности, Мосх - современник Биона.

Плач о Бионе - Как пишет исследовательница и переводчица греческой буколической поэзии М. Е. Грабарь-Пассек, "вся хронология в этом "Плаче" настолько спутана (так, о смерти Биона плачет не только Феокрит, но и жившие еще раньше Филет и Асклепиад Самосский) и сам "Плач" настолько подражателен и компилятивен, что делать из него какие-либо выводы (биографического характера. - С. А.) невозможно". Ныне алейте от горя вы, розы, и вы, анемоны - намек на "Плач об Адонисе" Биона, где скорбь Афродиты описана, в частности, такими стихами:

Столько же слез проливает она, сколько крови Адонис, Но, достигая земли, расцветает и то и другое. Розы родятся от крови, из слез анемон вырастает.

Дорийская песня - здесь в смысле: пастушеская песня, буколика. Девы Эагровы - музы, Эагр - супруг музы эпической поэзии Каллиопы, отец Орфея. Бистонские края - Фракия; бистоны - фракийское племя. Паны, приапы . - Необычное множественное число объясняется, по-видимому, тем, что в эллинистическую эпоху образы Приапа и Пана распались и слились с какими-то мелкими божествами; недаром в этом же ряду упомянуты сатиры - похотливые козлоногие божества. Эхо - нимфа, возлюбленная Пана. Сирена - одна из трех сестер, превращенных Деметрой в птиц. В отличие от "Одиссеи", где сирены выступают в роли соблазнительниц, в эллинистической поэзии они изображаются плачущими. Аэдона (соловей), Хелидона (ласточка), Алькиона (зимородок) и Кеикс - мифологические герои, превращенные в птиц. Мемнонова птица - Спутники сына Эос (богини зари) Мемнона, убитого Аполлоном, были превращены в птиц, которые жалобно кричали над его могилой. Галатея - нимфа, которую преследовал безнадежно влюбленный в нее киклоп (одноглазый великан) Полифем. Мелеса - река близ Смирны, вытекающая из пещеры, где, по поверью, слагал свои песни Гомер. Из ключей пагасидских . - Имеется в виду Гиппокрена, источник на вершине горного хребта Геликона в Беотии, образовавшийся от удара копыта коня Пегаса и обладавший чудесным свойством вдохновлять поэтов. Дочь Тиндарея - Елена, сын Фетиды - Ахилл. Аскра - беотийское селение, родина поэта Гесиода. Лес беотийский тебя, а не Пиндара жаждет услышать . - Привожу комментарий переводчицы: "Почему здесь упомянуты "беотийские леса", неясно: Беотия не богаче лесами, чем многие другие области Греции, а Пиндар не был поэтом, воспевавшим именно леса". Ни о певце своем Теос... - Теосский певец - Анакреонт. Сикелид - поэт Асклепиад Самосский, названный здесь по отцу. Ликид - по-видимому, поэт Досиад Критский. Галет - местность и река на острове Косе. Яд, о Бион, прикоснулся п устам твоим . - Никаких других сведений о том, что Бион был отравлен, нет. Дике - богиня справедливости. Алкид - Геракл, чьим двенадцатым подвигом было сошествие в подземное царство. Родом она сицилийка . - Кора (Персефона) названа сицилийкой, по-видимому, потому, что Плутон (Плутей) похитил ее на склонах горы Этны. Орфей, Эвридика - герои известного мифа. Когда Эвридика умерла от укуса змеи, ее муж, певец Орфей, спустился в подземное царство и растрогал музыкой владычицу преисподней Персефону, которая разрешила ему вернуть Эвридику на землю.

"Факел и лук отложив..." - По всей вероятности, описание какого-то произведения изобразительного искусства. Деó - одно из имен богини Деметры. Бык Европы - Зевс, который похитил финикиянку Европу, превратившись в быка.

АНТИПАТР СИДОНСКИЙ

От Антипатра Сидонского (II-I вв. до н. э.) сохранилось около ста эпиграмм. Некоторые из них, признанные теперь произведениями этого поэта, приписывались раньше его тезке, Антипатру Фессалоникскому, который жил несколько позднее.

Нереиды на развалинах Коринфа - После разрушения Коринфа римлянами в 146 году до н. э. город около ста лет не восстанавливался. Потомками Сизифа коринфяне названы потому, что этот герой считался основателем и первым царем Коринфа. Приводим вольный перевод этой эпиграммы, сделанный К. Н. Батюшковым:

Где слава, где краса, источник зол твоих? Где стогны шумные и граждане счастливы? Где зданья пышные и храмы горделивы, Мусия, золото, сиядицее в них? Увы! погиб навек Коринф столповенчанной! И самый пепел твой развеян по полям. Все пусто: мы одни взываем здесь к богам И стонет Алкион один в дали туманной!

На храм Артемиды в Эфесе - Сожженный Геростратом в 356 году до н. э., знаменитый храм Артемиды был заново отстроен под руководством архитектора Динократа. Этот восстановлен-, ный храм был отнесен к семи чудесам света, каковые и перечислены в эпиграмме. Зевс в Олимпии - Имеется в виду статуя работы Фидия, Колосс Гелиóса - Колоссальную статую Гелиоса на острове Родосе Антипатр мог видеть разве что в развалинах: она была разрушена уже в III веке до н. э. Знаю Мавзола гробницу - Вдова карийского царя Мавзола, умершего в 352 году до н. э., воздвигла мужу огромный памятник, "Мавзолей". Парфенон - здесь в общем смысле: "храм богини-девы", каковой и была Артемида, а не как название известного храма Афины в афинском акрополе. Город Андрокла - Эфес; его основателем считается" Андрокл, сын последнего царя Аттики Кодра. Титий - великан, которого поразили своими стрелами Артемида и Аполлон за то, что он оскорбил их мать, богиню Летó (Латону).

Ниобе - Эпиграмма - скорее всего, надпись к скульптурной группе, изображающей Ниобу и ее детей.

На "Феспиад" Праксителя - Феспиады - статуи вакханок работы Праксителя. Хоростасия - хоровое пенье и пляски во время празднества. Ликаонийский - аркадский.

На "Некию" Никия - Некия (в переводе - "вызывание душ мертвых") - традиционное название XI песни "Одиссеи", рассказывающей о сошествии Одиссея в подземное царство. В эпиграмме речь идет о картине афинского живописца Никия на тему XI песни "Одиссеи".

Стесихору - Катана - город в Сицилии. Говоря языком Пифагора... - По пифагорейскому учению (Пифагор - греческий философ VI в. до н. э.), душа человека после смерти переселяется в тела других существ.

Пиндару - Сравнение писателя с пчелой, а поэзии с медом было традиционным в античности.

Антимаху - Судя по сопоставлению Антимаха с Гомером, Антипатр имеет в виду не элегическую "Лиду", за которую хвалил Антимаха Асклепиад Самосский, а другую, эпическую его поэму "Фиваида".

Сапфо - Мнемосина - мать рожденных от Зевса девяти муз, дочь Урана и Геи.

Эпитафия Аристомену - Аристомен - мессенский военачальник VII века до н. э., почитавшийся как герой.

На могилу Лайды - Лаида - Имя Лайды (Лаисы) стало нарицательным для гетеры вообще и утвердилось в русской антологической поэзии XIX в. Пирена - источник в Коринфе.

ФИЛОДЕМ

Филодем (I в. до н. э.) - известный эпикуреец, писавший и латинскую прозу. До нас допито более тридцати его греческих эпиграмм - главным образом о любви. Родина поэта - палестинский город Гадара. За образованность его высоко ценил Цицерон. Любовная лирика Филодема оказала некоторое влияние на Овидия.

Молитва о плаванье - Ино - дочь Кадма; как морское божество она почиталась под именем Левкофеи, а ее сын Меликерт - под именем Палемона. Пирей - афинская гавань.

На гетер - Сами уж мойры, должно быть, назвали меня Филодемом - Имя "Филодем" можно перевести как "любящий Демо". Селена - богиня луны. Возлюбленным ее был прекрасный юноша Эндимион , погруженный в вечную дремоту. Хоть индианка была... - По мифу, Андромеда была не индианкой, а эфиопкой, дочерью царя Эфиопии Кефея. Персей - аргосский герой, который спас Андромеду от морского чудовища и женился на ней.

МЕЛЕАГР ГАДАРСКИЙ

Мелеагр (I в. до н. э.) составил первую антологию греческих поэтов - "Венок". В стихотворном вступлении к этому сборнику Мелеагр называет сорок шесть авторов, сравнивая каждого из них с каким-нибудь растением, - отсюда и название "Венок". Собственные эпиграммы, также включенные в эту антологию, поэт сравнил с ранними левкоями.

Жил Мелеагр сначала у себя на родине, в Палестине, где получил хорошее образование, затем в Тире (город на восточном берегу Средиземного моря), а в старости, когда им и был составлен "Венок", на острове Косе. В творчестве Мелеагра большое место занимает тема любви.

Фанион - Геллеспонтский пролив - нынешние Дарданеллы.

Гелиодоре - Приводим вольный перевод шестого из этих стихотворений, сделанный К. Н. Батюшковым:

В обители ничтожества унылой, О незабвенная! прими потоки слез И вопль отчаянья над хладною могилой И горсть, как ты, минутных роз! Ах! тщетно все! Из вечной сени Ничем не призовем твоей прискорбной тени: Добычу не отдаст завистливый Аид. Здесь онемение; все хладно, все молчит, Надгробный факел мой лишь мраки освещает... Что, что вы сделали, властители небес? Скажите, что краса так рано погибает! Но ты, о мать-земля! с сей данью горьких слез Прими почившую, поблеклый цвет весенний, Прими и успокой в гостеприимной сени!

Весна - Из тельца происшедшие пчелы - По представлениям древних, пчелы самозарождались в гниющих трупах быков.

Автоэпитафии - "Особо следует отметить авто-эпитафии Мелеагра, в которых отразилось то огромное влияние, какое имела для Средиземноморья греческая культура, превратившая отдельные страны и народы, их населявшие, в единый эллинский мир. У передовых людей этого мира исчезает узкий и ограниченный национализм: они начинают сознавать себя гражданами того великого, не знающего никаких внешних пределов государства, идейным центром которого навсегда останутся утратившие всякое политическое значение Афины. Для всех приобщившихся "к греческой культуре, будь они греки, финикийцы или сирийцы, кроме родной земли, есть одна общая родина - мир" ("История греческой литературы", т. III, Москва, 1960, стр. 128). Хариты Мениппа - метафорическое упоминание философско-сатирических диалогов Мениппа, писателя III века до н. э., земляка Мелеагра; хариты - дочери Зевса, богини красоты, изящества, радости, дружбы и праздничного веселья.

АРХИЙ МИТИЛЕНСКИЙ

Тридцать пять эпиграмм, сохранившихся под именем Архия, принято приписывать не Архию из Антиохии, в защиту которого произнес одну из лучших своих речей Цицерон, а тезке цицероновского подзащитного, жившему, как и он, в I веке до н. э., - Архию из Митилен. Ряд эпиграмм Архия представляют собой надписи к скульптурам.

ГАЛЛ

Возможно, что автором помещенной здесь эпиграммы был Гай Корнелий Галл (род. в 69 г. до н. э.), друг Вергилия, посвятившего ему некоторые разделы сельских поэм, тот самый Галл, о котором сочувственно упоминают и Пропорций, и Овидий, и Марциал.

На кубок с изображением Тантала - Мифический царь Фригии Тантал за разглашение тайн Зевса был наказан низвержением в Аид и вечной жаждой: он стоял по горло в воде, но как только он собирался сделать глоток, вода отступала. Ручка кубка, которому посвящена эпиграмма, представляла собой, по-видимому, изображение Тантала, припадающего губами к краю этого же сосуда.

Одновременно с величайшими храмами и дворцами новых владык воздвигалось здание новой художественной литературы, имевшей мало общего с тем, что уже стало классикой. От этого здания осталось немного - почти все, заполнявшее полки библиотек, превратилось в пепел вместе с ними. Тот, кто сказал, что рукописи не горят, мог быть силен в чем угодно, но только не в области древней истории. Впрочем, в исчезновении рукописей не всегда повинен огонь - многие создававшиеся тогда вирши, воспевавшие благодеяния монархов, не пережили ни их авторов, ни их героев, разделив судьбы литературы всех веков, созданной на потребу дня. От ряда сочинений, которыми зачитывались в древности, не сохранилось ничего, кроме названий и имен их создателей, кое-что дошло в папирусных отрывках благодаря милости ветра и песка.
Рядом с эллинистическими поэтами жили и творили скульпторы, оставившие галерею персонажей из камня и бронзы, целый народ статуй, который в одних случаях служит иллюстрацией к типам комедий, а в других поражает трагизмом эпохи войн и общественных потрясений.
Поэзия. Наивысшего расцвета эллинистическая поэзия достигла в первой половине III в., когда одновременно в Александрии, Сиракузах, на островах Эгейского моря разворачивается творчество выдающихся поэтов - Каллимаха, Феокрита, Арата, Ли-кофрона.
Каллимах из Кирены (ок. 315-240 гг.) считается новатором в греческой поэзии. Выступая против стихов громоздких и тяжеловесных и чисто описательных поэм, он добивался точности поэтических образов при лаконичности языка. Место действия его гимнов - не материковая или островная Эллада, а мир, освоенный после походов Александра. И даже в тех случаях, когда какое-либо событие происходит на родине Аполлона и Артемиды Делосе, на него откликаются Кирн (Корсика), Тринакрия (Сицилия) и вся Италия:
Охала Этна, охала с нею Тринакрия,
Жилище сиканов, далее ахал
Италии край, и эхом Кирн ему вторил.
И разумеется, в сферу действия греческих мифов включается Египет. В описаниях Каллимаха делосская речка Иноп имеет исток в Эфиопских горах, где-то по соседству с Нилом, а затем по дну моря течет к родине Аполлона и Артемиды. В поэме «Причины», состоявшей из объяснений отдельных праздников и обычаев, Каллимах использовал более четырех десятков мифов и преданий, изложив их в форме небольших стихотворений. Получило известность его стихотворение «Коса Береники» о превращении срезанной и исчезнувшей косы царицы Египта в созвездии.
Его поэтический стиль был живым и свободным, увлекательные эпизоды перемежались с учеными отступлениями. Каллимахом и его несравненными по изяществу стихами восхищались римские поэты, «Коса Береники» был переведена на латынь Катуллом.
Восхищение достижениями науки побудило друга Каллимаха, киликийца Арата, облечь в форму гекзаметров открытия александрийского астронома Эвдокса. В поэме «Явления» («Феномены») он описал небесные явления, включив в это описание связанные со звездами мифы и перечислив народные приметы о погоде. В древности поэма Арата много раз переводилась на латынь, в том числе Цицероном и Авиеном, а в средние века использовалась в качестве своего рода учебного пособия.
Классиком широко распространенного в эпоху эллинизма поэтического жанра, получившего название «идиллия», был сира-кузянин Феокрит (вторая половина III в), одно время живший в Александрии и пользовавшийся покровительством царя. Буквально «идиллия» означает «картинка», но в это слово усилиями Феокрита вложен еще один смысл - «безмятежность». «Картинки» александрийского поэта рисуют непритязательную, далекую от городской суеты и дворцовых интриг жизнь пастухов (буколов) и их подруг:
Слаще напев твой, пастух, чем рокочущий говор потока. Там, где с высокой скалы низвергает он мощные струи.
Порой идиллии Феокрита близки к народным песням, которые он, бесспорно, знал и которыми восторгался. Например, идиллия «Тирсис» - это словесная дуэль двух пастухов, обменивающихся двустишиями в присутствии судьи-дровосека. Один украл у другого свирель. Другой ответил похищением шкурки козленка. Они злы друг на друга. Слова грубы, речь полна яда. Но вот в двустишии одного из спорщиков мелькнул мифологический намек, и мы понимаем, что перед нами искусный «буколический маскарад», рассчитанный на горожанина, уставшего от шума и суеты Александрии и Сиракуз и стремящегося, погрузившись в чтение «Буколик», приблизиться к недоступной сельской простоте с ее успокаивающим ритмом. Мастерство Феокрита - в умении скупыми точными штрихами описать характеры. Пейзаж, служащий фоном диалогов, однообразен, но подобного ему не было в греческой литературе, и чувствуется, что поэт любил и знал природу.
Одно из наиболее загадочных произведений эллинистической поэзии - небольшую поэму «Александра», посвященную троянской пророчице Кассандре,- создал Ликофрон. Царь Приам, не желая нарушать спокойствия во дворце, запирает свою полубезумную дочь Александру (Кассандру), и она в одиночестве вещает, как и положено пророчице, загадками, громоздя образ на образ, пользуясь редкими, вышедшими из употребления словами. Охраняющий ее страж является к царю и передает слово в слово ее пророчества о грозящей Трое войне и о том, что случится вслед за разрушением Трои. Событиям после Троянской войны посвящена «Одиссея» Гомера, но Лидрфрон переносит читателя не в мир фантастических странствии где неузнаваем ни один остров, ни одно побережье, а в реальную историю с такими событиями, как дорийское переселение, нашествие Ксеркса, походы Александра Македонского и Пирра. Наиболее интересны строки о странствиях Энея на Западе, где его потомкам суждено основать Рим:
Он, чье и враг прославит благочестие, Создаст державу, в брани знаменитую, Оплот, из рода в род хранящий счастье.
Из этих трех строк, написанных в то время, когда римляне, сражаясь с Пирром, еще не вышли за пределы Италии, вырос римский эпос об Энее.
Эпиграмма. Буквально слово «эпиграмма» означает надпись, высеченную на чем-либо - на камне, статуе, предмете, предназначенном в подарок. В эпоху эллинизма эпиграммы по-прежнему писались на могильных камнях и статуях, но сам термин стал означать краткое стихотворение, написанное в элегическом размере (соединение гекзаметра с пентаметром). В сравнении с эпосом или трагедией эпиграмма виделась красивой безделушкой, но в эпоху эллинизма ей было придано значение особого жанра, соперничающего с пространными стихотворениями.
Эпиграммы писали Каллимах, Асклепиад Самосский, Леонид Та-рентский и Мелеагр. До нас дошло шестьдесят эпиграмм Каллимаха - посвятительных, надгробных и эротических. В одной из них он так выразил свое понимание задач поэзии и собственного в ней места:
Не выношу я поэмы циклической. Скучно дорогой Той мне идти, где снует в разные стороны люД; Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгую воду Пить из колодца: претит общедоступное мне.
Асклепиад был мастером застольных и любовных эпиграмм. Леонид Тарентский, бедняк и странник, вывел в своих эпиграммах «снующий в разные стороны люд» - ремесленников, рыбаков, моряков, землепашцев.
Мелеагр, сириец по происхождению, родившийся в палестинском городе Гадаре, а затем живший в Тире, так выразил космополитическое мироощущение своего времени:
Если сириец я, что же. Одна ведь у всех нас отчизна - Космос: одним Хаосом мы рождены.
В другой эпиграмме, обращенной к спутнику, который когда-нибудь пройдет мимо его могилы, Мелеагр пишет:
Если сириец ты. молви «салам»; коли рожден финикийцем, - Произнеси «аудонйс»: «хайре» скажи, если грек.
Эпос. Нелегко было в век идиллий и эпиграмм обращаться к эпосу - жанру, осужденному законодателем литературных вкусов Каллимахом. И все же ученик Каллимаха Аполлоний Родосский отважился на это. Его эпическая поэма «Аргонавтика» посвящена плаванию Ясона и его спутников в Колхиду и их возвращению с драгоценной добычей - золотым руном. Следуя во многом за поэмой странствий «Одиссеей», Аполлоний, однако, излагая миф, использует все, что было известно науке его времени в области географии и этнографии южного побережья Понта Эвксинского и Закавказья. Как и в гомеровских поэмах, действие «Аргонавтики» развивается параллельно - на земле и на Олимпе. Но сами аргонавты не ощущают присутствия богов. Да и описание небожителей мало чем напоминает сцены на Олимпе, начертанные Гомером. «Ученый» характер поэмы не помешал изображению человеческих чувств в истории всепоглощающей любви двух главных героев поэмы - Ясона и Медеи, чья любовь торжествует, преодолев все препятствия.
Наряду с подлинно поэтическим творчеством поэзия эпохи эллинизма дала множество откровенно рассудочных формальных произведений, лишенных настоящей поэзии, зато блиставших Нарочито подчеркиваемой ученостью, филигранностью отделки, безупречностью, а порой и причудливостью формы, демонстрирующей высокое мастерство, но отнюдь не поэтическое вдохновение. Именно тогда появляется акростих и входят в моду «фигурные» стихи, строки которых то слагаются в треугольник или иную геометрическую фигуру, то принимают очертание птицы. Состязаясь друг с другом в антикварной учености, поэты порой превращали свои поэтические опусы в пространные каталоги нимф иных мифологических персонажей или использовали настолько редкие варианты мифов, что понять их смысл мог только ученый собрат поэта (не случайно комментарии, которыми почти сразу же были снабжены эти творения, значительно превышали их по объему).
Разумеется, такого рода поэзия с ее совершенными образцами формального мастерства создавалась не только в Александрии, но по месту ее зарождения и наиболее бурного развития она получила название «александрийской».
Менандр и жизнь. Вслед за потерей гражданами интереса к политической жизни сошла со сцены и некогда волновавшая их комедия, созданная Аристофаном с ее злободневностью и обличительным запалом. Но заложенная в людях полисного склада страсть к публичному осмыслению собственного бытия и осмеянию собственных слабостей и пороков не могла выветриться и в новых условиях. Эту страсть людей новой эпохи с блеском удовлетворил афинянин Менандр (342- 292 гг.), выходец из состоятельной и влиятельной семьи, в молодости учившийся у Феофраста, друживший с Эпикуром и пользовавшийся покровительством правителя Афин Деметрия Фалерского.
Первая комедия Менандра, поставленная в Афинах через год после смерти Александра, стала одним из примечательных явлений эпохи эллинизма. В масках новой (или новоаттической) комедии афиняне не узрели своих знаменитых современников, чьи имена не сходили с их уст, - ни Деметрия Фалерского, ни его покровителя Кассандра, ни незадолго до того ушедшего из жизни Аристотеля, ни его ученика Феофраста, ни новых философов Эпикура и Зенона. Перед ними предстала в масках неприметная афинская семья, малень-
кие, ничем не прославившиеся и вовсе не добивавшиеся общественного внимания люди, узнаваемые не как личности, а как типажи: старик-отец, хозяин дома, собственник, знающий цену деньгам и не потерявший интереса к наслаждениям и прочим благам жизни; его сынок, наделенный юношескими страстями, но лишенный материальных средств для их удовлетворения; алчная красавица-гетера, готочистая и непорочная, беспомощностью которой готовы воспользоваться и алчный сводник, и богач; льстивый прихлебатель, жадный до чужого обеда; предприимчивый раб, помогающий своему юному хозяину найти выход из любого положения (персонаж, который в новоевропейской комедии получит имя Фигаро).
Перестал играть былую роль в сценическом действии хор, исполнявший некогда партию народа-судии. Хор лишь иногда возникал на орхестре в виде толпы подгулявших юнцов, чтобы заплетающимися в пляске ногами разделить представление на пять привычных для зрителей актов.
Действие новой комедии развивается не в подземном мире и не в фантастическом птичьем царстве, а на афинской агоре и на площадке перед домом. Это не мешает ему быть увлекательным, ибо любовь изобретательна на проделки, сирота-бесприданница может оказаться дочерью богатого афинянина, а на сцене могут появиться близнецы и внести такую путаницу, что афинские зрители станут следить за интригой с не менее захватывающим интересом, чем их деды наблюдали за Сократом, по воле Аристофана покачивающимся в гамаке между небом и землей в своей «мыс-лильне». При этом интрига, всегда имеющая счастливый конец, никогда не повторяется.
Комедии Менандра, вошедшие в репертуар каменного театра на склоне афинского акрополя не без некоторого первоначального сопротивления зрителей, совершили триумфальное шествие по всему греческому, а затем и негреческому миру. Менандр буквально вступил в каждый дом (впоследствии Плутарх скажет, что пирушка может скорее обойтись без вина, чем без Менандра). Благодаря этому комедии Менандра дошли до нас, хотя и необычным путем: в хрупких папирусных свитках, извлеченных из сыпучих песков Египта. И если в начале столетия в нашем распоряжении было всего несколько фрагментов, то к настоящему времени нам известно в более или менее сохранившемся виде пять пьес: «Брюзга», «Сами-янка», «Третейский суд», «Остриженная», «Щит».
Афиняне ощущали себя участниками комедий Менандра. Персонажи словно были выхвачены из самой жизни, ситуации, в каких они оказывались, были понятны и легко узнаваемы, быстрая и непринужденная речь героев изобиловала поговорками, ходившими в народной среде: «Время врачует любые раны», «Лучше капелька удачи, чем бочка умения», «Когда бойцами не боец командует, не в бой, а на убой уходят воины».
Изображая будничную городскую жизнь, Менандр выявлял также и уродливые ее проявления, будил сочувствие к слабым, обличал хищников и домашних тиранов. Его произведения были настолько жизненны, что один древний критик и почитатель афинского поэта воскликнул: «Менандр и жизнь! Кто из вас кому подражает?»
Мим. Широкое распространение в эллинистическую эпоху получил мим - вид народного театра, возникший в Сицилии и первоначально связанный с земледельческим культом и его магией пробуждения производительных сил природы. Однако со временем их сюжеты приобрели чисто бытовую окраску, и черпались они из повседневной жизни и приключений мелких торговцев, городских низов и даже воров.
В папирусах из египетского Оксиринха до нас дошли мимы, видимо, исполнявшиеся труппой странствующих актеров. Автор их, Герод, живший, скорее всего, в середине III века, известен только по имени и по полемике, в которую он вступает со своими критиками в одной из пьес: «Клянусь музой, по воле которой слагаю эти хромые ямбы для ионийцев, я буду увенчан славой».
Герои геродовой сценки «Учитель» - наставник, вдова и ее сын, который вместо учения играет в орлянку, разоряя бедную женщину. После колоритного монолога вдовы, раскрывающего ее характер и тревогу за нерадивого сына, учитель, по просьбе матери, не без удовольствия сечет школьника, после чего мать грозится держать мальчика в оковах. В миме «Ревнивица» главная героиня - богатая женщина, а жертва ее - раб-любовник, подозреваемый в неверности. И опять все заканчивается поркой.
Мимы не нуждались в театральных подмостках - они могли разыгрываться на площадях или даже в домах, и непристойные сцены, свидетельствующие о глубочайшем падении нравов, происходили на глазах у зрителей, сопровождаясь их хохотом и свистом. И впоследствии даже острая критика отцов церкви не могла воспрепятствовать распространению этого жанра. В VI в. н. э. он охватил все римские провинции, а популярная исполнительница мимов Феодора стала супругой императора.
Утопия*. Хотя термин «утопия» («место, которого нет» от греч. "у" - «нет» и «топос» - место) был введен в оборот лишь Томасом Мором, однако сами утопии (как социальная фантазия, пусть и не носившая этого названия) были известны уже в древности. В классический период это утопия Платона, а в эпоху эллинизма - сицилийца Эвгемера, служившего в войске македонского правителя Кассандра между 311 и 299 гг., и Ямбула, автора III или II в. Обе они дошли в переложении Диодора. Воспользовавшись приемом Платона, сконструировавшего мифический остров Запада Атлантиду, Эвгемер создает на Востоке остров Панхайю, разместив его у берегов далекой Индии и сделав очагом древнейшей цивилизации. Это рассказ о счастливой жизни на прекрасном и обильном плодами острове, где царят благополучие и справедливость. Эвгемер предлагает как бы модель общества, живущего по мудрым и справедливым законам, установленным в незапамятные времена добродетельными царями, управлявшими островом и обожествленными его жителями за оказанные им благодеяния. Об этих законах Эвгемер якобы узнал из «Священной записи о деяниях Урана, Кроноса и Зевса», нанесенной на золотую стелу, выставленную на счастливом острове в храме Зевса.
Внимание современников привлек, однако, не его проект политического устройства чудесного общества, который сам Эвгемер, надо думать, считал главным в своем произведении, а высказанная им идея о природе богов, созвучная эпохе эллинизма, когда грекам постепенно становилась привычной чисто восточная концепция обожествления царствующих правителей.
Разумеется, не все античные читатели Эвгемера приняли его идею. Некоторые обвиняли его в безбожии, поскольку он осмелился приписать богам человеческую сущность. Но в целом эпоха эллинизма, склонная, с одной стороны, к скепсису, с другой - к систематизации, создала благоприятную почву для развития эвгемеризма (как стали называть в новое время принцип рационалистического толкования мифов о богах или героях), получившего особенно широкое распространение в последующей греко-римской литературе.

Утопия Ямбула описывает дру1Т)е фантастическое государство - государство Солнца, расположенное на каких-то отдаленных островах вблизи от экватора. Его жители, гелиополиты, не знают ни семьи, ни государства, ни сословного деления, ни частной собственности, ни социального неравенства. Поэтому в их обществе нет и вражды друг к другу, столь характерной для реальной жизни истерзанного противоречиями эллинистического мира. Живут они возглавляемыми патриархами группами по 300 - 400 человек, владея общим имуществом и поклоняясь Солнцу и звездам. Это сильные, здоровые, люди, перемежающие мирный труд с обучением и занятиями наукой.
Скульптура. Искусство эпохи эллинизма даже тогда, когда язык его оставался прежним, подпитывалось новыми идеями всеобщности и человечности. Подчиняя себе камень, бронзу и глину, эти идеи высекали, отливали и лепили как бы двойников персонажей, уже знакомых по произведениям эллинистической литературы. Явствен интерес создателей скульптуры к жизни во всех ее проявлениях.
Их взгляд, словно бы уже насытившись героикой мифа, схватками с львами и драконами, обратился к реальности и обыденности. Жизненная правда, порой переходящая в натурализм, становится не менее важной и существенной, чем привлекавшая ранее цветущая молодость и недосягаемая красота бессмертных богов.
Наиболее типичен зрительный ряд, соответствующий новоаттической комедии и миму. Вот эта галерея: старый рыбак, старуха, мальчик, вынимающий занозу, мальчик с гусем. Ребенок ростом с гуся, накренившись всем своим пухлым тельцем, ухватился за шею птицы, грозно раскрывшей клюв. Это жанровая сценка, чуждая гармонии полисного мира и его художественной практике. Для греческой классики дети - взрослые меньшего масштаба, из птиц ею опробован один орел. Тема мальчика с гусем выходит за пределы полисной героики, в ней отсутствуют серьезность и назидательность. Не было в греческой классике также темы старости с ее безобразностью: миру классики небыли нужны ни сгорбленный старик, опирающийся на посох, ни старуха в отрепьях с морщинистым, как древесная кора, лицом. В этом же ряду - и юный бегун, сидящий на камне и вынимающий из пятки занозу. Фигуры этой галереи во времена Перикла показались бы мелкими и ничтожными. Во времена эллинистических монархов они вызывали интерес, на них отдыхал взгляд людей, утомленных жизнью большого города.
Конечно же, скульпторов продолжала волновать и женская красота, но она тоже иная, более чувственная и человечная. Особенно знаменита найденная на острове Мелосе статуя Афродиты (Венеры), поражающая своей нежной задумчивостью и красотой.
Ника-Победа - это едва ли не самое почитаемое божество эллинистических монархов и полководцев, нашла идеальное воплощение в мраморной скульптуре, украшавшей фронтон храма на острове Самофраке, посвященного божествам кабирам. Еще никому ранее не удавалось так передать в мраморе стремительное движение вперед. Кажется, порыв ветра прижал влажную ткань к телу. Богиня спустилась на нос корабля. Правая нога нашла точку опоры, а левая еще в воздухе. Крылья поддерживают корпус.
Не исчезает из искусства и характерная для классики идея агона, но и она звучит по-новому. Борьба становится яростной и исступленной. Ее Милосская трагизм пол нее всего выражен в работах мастеров пергамской и родосской школ, следовавших за Скопасом с его тягой к изображению бурных проявлений чувств.
Образцами такой трактовки являются созданные пергамскими скульпторами фигуры умирающих галлов (галатов), предпочитающих рабству смерть и убивающих себя и своих близких. По трагическому накалу близка к фигурам галлов скульптурная группа Ниобы с сыновьями, гибнущими от стрел Аполлона, и дочерьми, поражаемыми стрелами Артемиды.
Одним из самых великолепных памятников пергамской школы был фриз возведенного в столице алтаря Зевса в ознаменование победы над галатами. Его сюжет - борьба богов и гигантов. Гиганты, сыновья земли-Геи, восстали против богов. Оракул обещал победу богам, если на их стороне будут смертные. Поэтому в качестве союзника богов выступает Геракл. -
Ни одно из произведений эпохи, начавшейся после распада державы Александра, не отражает ее духа полнее, чем пергамский алтарь. Страсть и упоение борьбой, делающие невозможным сострадание и жалость, пронизывают каждую фигуру. В трагических фшурах гигантов, вступивших в безнадежную борьбу с богами, пергамский скульптор воплотил мужественных противников Пергама галатов. Но в равной мере их можно было бы воспринять как сторонников Аристоника, поднявшегося против Рима, или воинство царя Понта Митридата VI Евпатора, одно время владевшего Пергамом. Алтарь - это художественное воплощение трагедии войн, которыми столь перенасыщена история древнего Средиземноморья.
Наивысшим достижением родосских скульпторов была высеченная из единого мраморного блока группа «Лаокоон с сыновьями», воплощающая предел страдания, но вместе с тем мощь, мужество и волю человека в его противостоянии судьбе. Жрец Аполлона Лаоко-он изображен обнаженным. Он спустился на алтарь, куда упала его одежда. Голова его в лавровом венке - знаке жреческого достоинства. Огромная змея охватила своими кольцами его тело и тела двух его сыновей и жалит жреца в бедро. Младший из сыновей" уже потерял сознание, старший, повернувшись к отцу, взывает о помощи.
От эпохи, выдвинувшей на первый план личность, естественно ожидать портретных изображений. И в самом деле, эллинистический скульптурный портрет не просто передает внешние черты персонажа, но раскрывает своеобразие героя, его психологию. Сразу узнается Демосфен: узкое тело с впалой грудью и худыми руками, но в очертаниях лица и мрачно насупленных бровях, в сжатых губах чувствуется волевое напряжение физически хрупкого, но нравственно несгибаемого человека, вступившего в бескомпромиссную схватку с судьбой. В облике горбуна Эзопа покоряют острый ум и тонкая ирония мудреца, сумевшего в баснях о животных раскрыть человеческие слабости и пороки.
Порой эллинистическая скульптура была предназначена для площадей, храмов, общественных сооружений, и тогда она впечатляла своей монументальностью. Так, на острове Родос, как сообщает Плиний Старший, было около сотни колоссов (так называли скульптуры, превышающие человеческий рост), из них самый грандиозный и знаменитый - Колосс Родосский, тот, которым после успешного отражения флота и армии Деметрия Полиоркета было решено отблагодарить главного покровителя острова, бога Гелио-са. Тридцатипятиметровую фигуру Гелиоса спроектировал и отлил из бронзы ученик Лисиппа родосский скульптор Харес. Ноги колосса упирались в две скалы, и между ними в гавань могли проходить корабли. Однако уже через 56 лет после торжественного водружения статуя рухнула, надломившись в коленях, во время гигантского подземного толчка. Но и лежавшая на земле, она, по словам Плиния Старшего, продолжала вызывать изумление, и мало кому удавалось обеими руками обхватить большой палец ноги колосса.
Терракота. Вылепленные фигурки людей и животных найдены еще на минойском Крите и в микенской Греции, но расцвет терракоты приходится на эпоху эллинизма, когда возникает массовое производство глиняных раскрашенных статуэток. Никогда еще ко-ропластика (от греч. «кора» - девушка и «пласта» - лепщик) не создавала такого разнообразия типов статуэток, а мастерство их изготовления не достигало столь высокого уровня.
Первоначально статуэтки из терракоты современные ученые сравнивали с мраморными статуями, видя в них эскиз, первоначальный набросок скульптора, но, поскольку не удавалось отыскать ни одной совпадающей пары терракоты и статуи, стало ясно, что терракота - произведение другого жанра самостоятельное искусство, соотносящееся со скульптурой так же, как классический театр с народной пантомимой.
Широко распространенный тип терракоты - раскрашенные фигурки молодых женщин, наглухо, иногда с головой закутанных в одеяния. Великолепные образцы этого типа, датируемые 330-200 гг., обнаружены в некрополе беотийского городка Танагра. Прическа и лица с удлиненным овалом, прямым носом и маленьким ртом, очевидно, соответствовали представлениям того времени о красоте, утонченной, изысканной и даже несколько жеманной. Самое удивительное, что, сохраняя общий стиль, фигурки не повторяют друг друга. Различны позы и драпировка одежды. Одни просто стоят, выставив ножку и подхватив одеяние левой рукой, словно бы любуясь собой, другие читают присланные им послания, третьи играют в кости или мяч.
Распространены были и карикатуры на крестьян, которых горожане воспринимали как людей грубых и неотесанных; на ораторов, чьи позы подражали позам классических статуй, но лица были безобразны и неинтеллектуальны. Злая сатира проявлялась и в натуралистических статуэтках пьяных старух и стариков. Странное сочетание культа идиллической красоты и грубой насмешки было характерно для массовой культуры того времени. Одно умилением, другое смехом как бы снимало напряжение, сопровождавшее жизнь простых людей в сложных условиях эллинистических монархий.
Важно отметить, что терракоты изображали и представителей разных народностей - негров, галлов, людей в необычных для греков «варварских» одеждах. Одни показаны с симпатией, другие - с издевкой, но все они демонстрируют интерес к негреческому миру.
Мастерские коропластов обнаружены в Балканской Греции, в Малой Азии, на островах архипелага, в Этрурии и Великой Греции, в Северном Причерноморье.
Сокровища из мусорных куч. Египет во все времена был для европейцев страной чудес, а с тех пор, когда в конце XVIII в. ненадолго оказался во власти Наполеона, стал обетованной землей археологии. Путешественников и ученых тянуло к пирамидам и храмам эпохи фараонов, к руинам эллинистических городов, и лишь в конце XIX в. внимание было обращено на холмы в прилегающей к долине Нила пустыне, составляющие характерную черту ландшафта. Эти холмы, высотой от 20 до 70 метров, как выяснилось, имели искусственное происхождение. Они состояли из черепков, золы, тряпок, соломы, навоза, исписанного папируса - словом, всего того, что составляло отходы повседневной жизни древних поселений. В Египте практически не было дождей, а почвенные воды до этих куч не доходили. Это создало уникальные условия для сохранения памятников письменности - всякого рода документов, в том числе целых архивов, личной переписки, а также и многого из того, что читали в эллинистическую и римскую эпохи жители египетских деревень и городков. Мусорные кучи, пусть и в незначительной мере, возместили утрату александрийской библиотеки.
Папирология, начиная с 1788 г., когда был впервые опубликован приобретенный в Египте папирус, питает историю, классическую филологию, медицину и многие другие науки. После того как были найдены и опубликованы сохраненные средневековьем (западным и аншрская восточным) рукописи с текстами древних авторов, она
статуэтка дополняет их произведениями древних поэтов, истори-
ков, философов, религиозных деятелей. В числе литературных трофеев папирологии - «Афинская политая» Аристотеля, комедии Менандра, мимы Герода, эпиникии и дифирамбы Вакхилида, фрагменты стихов греческих лириков. Основные центры хранения папирусов - Каирский музей, библиотеки Британского музея, Вены, Парижа, Нью-Йорка, Прин-стона; некоторые из папирусов имеются и в нашей стране.
Выдающуюся роль в становлении папирологии как науки сыграли английские ученые Фр. Кенион, Гренфиль и Хейт, немецкий ученый У. Вилькен. Значительный вклад в изучение папирусов внесли ученые России Виктор Карлович Ернштедт и его ученики - Михаил Иванович Ростовцев, Григорий Филимонович Церетели, Альберт Густавович Бекштрем. В значительной мере на материале папирусов написано блестящее исследование М.И. Ростовцева «История государственного откупа в римской империи». Г.Ф. Церетели издавал папирусы с литературными текстами, А.Г.Бекштрем - с медицинскими (при этом на их основе он сделал ряд выдающихся открытий в области медицины).
Искусство и археология. Археология, извлекая из земли шедевры античного искусства, не просто обогащает залы музеев новыми статуями и вазами, а страницы книг - новыми иллюстрациями. Она вводит творения античного мира в гущу современной действительности с ее противоречиями и контрастами, тем самым давая им новую жизнь.
Так, в фокусе внимания XVIII века был Лаокоон, вдохновивший Лессинга на исследование законов скульптуры и литературы. Избранницами эстетической мысли XIX в. стали Венера Милосская и Ника Самофракийская.
Первой была обнаружена в 1821 г. Афродита с острова Мелос. Приобретенная у нашедшего ее в каменном склепе крестьянина французским морским офицером Дюмон-Дюрвилем, она сразу заняла в Лувре почетное место, вызвав единодушное восхищение.
Путь Ники Самофракийской к признанию оказался намного длиннее. Несколько ящиков мраморных обломков, собранных раскапывавшим в 1866 г. древний храм кабиров французским консулом Шампуазо, археологом по профессии, были отправлены в Париж в надежде, что удастся составить из обломков хотя бы одну статую. Опытные реставраторы составили из двухсот обломков торс. По крыльям за спиной определили, что это статуя Ники. В путеводитель по Лувру было занесено: «Декоративная статуя среднего достоинства позднейшего времени». Но, странное дело, темпераментные парижане с восхищением разглядывали складки на мраморной одежде Ники. Постепенно пересмотрели своё отношение к скульптуре и искусствоведы. К 1870 г. Ника стала гордостью Лувра и Франции. Теперь ее уже сравнивали с Венерой, и порой отдавали предпочтение Нике.
Можно только удивляться, что о таком величественном сооружении, как алтарь Зевса в Пергаме, не сообщает ни один из крупных эллинистических авторов или римских писателей. Известие о нем сохранилось лишь в «Памятной книжице» позднего историка Ампелия, писавшего: «В Пергаме находится большой мраморный алтарь 40 футов высоты с мощными скульптурами, изображающими битву с гигантами». Тем больший эффект произвело открытие алтаря во время раскопок Пергама германской археологической экспедицией во главе с Карлом Туманом (1839-1896). Карл Гуман мечтал стать архитектором и изучат архитектуру в Берлинской Академии. Болезнь заставила его прервать занятия и отправиться, по совету врачей, на юг. Это и привело Тумана в 1866 г. в турецкий городок Бергама, сохранивший имя древней столицы Атталидов. Заинтересовавшись живописными руинами, которые использовались местным населением для пережигания на известь, он начал составлять их план и довольно скоро собрат небольшую коллекцию мраморных обломков. К раскопкам Гуман приступил лишь в 1878 г. и продолжат их с перерывами до 1886 г. К концу 1878 г. он извлек из-под древней «византийской» стены 39 мраморных плит. «Мы нашли целую эпоху искусства. - писал он, - Величайшее оставшееся от древности произведение у нас под руками.
Для понимания последовательности расположения частей рельефа важно было найти фундамент алтаря. Он был обнаружен на южном склоне акрополя. Фундамент имел почти квадратную форму (36,4x34,2 м), в западной его части находилась лестница из 20 широких ступеней, ведущая на верхнюю площадку, окруженную колоннами. Наибольший интерес вызвали 11 вновь найденных плит, находившихся у фундамента. Гуман так описал их открытие: «Было это 21 июля 1879 г., когда я пригласил гостей на акрополь посмотреть, как станут переворачивать плиты... Когда мы поднимались, семь громадных орлов кружились над акрополем, предвещая удачу. Опрокинули первую плиту. Предстал могучий гигант на змеиных извивающихся ногах, обращенный к нам мускулистой спиной, голова повернута влево, с львиной шкурой на левой руке. «Она, к сожалению, ни к одной известной плите не подходит»,- сказал я. Упала вторая. Великолепный бог, всей грудью обращенный к зрителю, столь могучей, сколь и прекрасной, какой еще не бывало. С плеч свешивается плащ, развевающийся вокруг широко вышагивающих ног. «И эта плита ни к чему известному мне не подходит!» На третьей плите предстал сухощавый гигант, упавший на колени, левая рука болезненно хватается за правое плечо, правая рука словно отнялась... Падает четвертая плита. Гигант прижался спиною к скале, молния пробила ему бедро. «Я чувствую твою близость, Зевс!» Лихорадочно обегаю все четыре плиты. Вижу, третья подходит к первой: змеиное кольцо от большого гиганта ясно переходит на плиту с гигантом, павшим на колени. Верхней части этой плиты, куда гигант прости- рает руку, обернутую в шкуру, недостает, но ясно видно - он сражается поверх павшего. Уж не бьется ли он с великим богом? И в самом деле, левая, обвиваемая плащом нога исчезает за гигантом на коленях. «Трое подходят друг к другу!» - восклицаю я и стою уже около четвертой: и она подходит - гигант, пораженный молнией, падает позади божества. Я буквально дрожу всем телом. Вот еще кусок!
Ногтями я соскабливаю землю: львиная шкура - это рука исполинского гиганта, напротив этого чешуя и змея - эгида! Памятник, великий, чудесный, был вновь подарен миру... Глубоко потрясенные, стояли мы, три счастливых человека, вокруг драгоценной находки, пока я не сел на Зевса и не облегчил душу крупными слезами радости».

Особенности эллинистической поэзии

Первым условием успешной литературной деятельности оказалось теперь надежное владение всей предыдущей традицией, активное обращение к ней. Отсюда возникла необходимость иметь достоверные выверенные и стабильные тексты, а затем систематизировать и классифицировать их. Первые шаги в этом направлении уже были предприняты Аристотелем и перипатетиками в Афинах. Теперь, когда одно из средств упрочения власти новые монархи нашли в меценатстве, они стали оспаривать у Афин репутацию «школы Эллады». На этом поприще особенно успешной была деятельность Птолемея I Сотера, который сумел превратить Александрию в культурный центр всего эллинистического мира. Ворота столицы гостеприимно распахнулись перед всеми, кого правитель считал полезным в своих замыслах и начинаниях. Одним из первых оказался в Александрии Деметрий Фалерский, ставший в 307 г. политическим изгнанником Афин. Ему, последователю Аристотеля и другу Феофраста, философу и ученому, принадлежала идея создания в Александрии некоего подобия аристотелевского Ликея. Так возник знаменитый александрийский Музей, храм Муз, божественных покровительниц всех видов художественного творчества и науки. /…/

В Александрии процветали книгопроизводство и книжная торговля, появились первые иллюстрированные книги. Основным предметом экспорта на мировом рынке сделался египетский папирус, который по своим качествам намного превзошел финикийский. Все возрастающие богатства александрийской библиотеки способствовали рождению новой науки - филологии, основоположниками которой последовательно были грамматик Зенодот Эфесский, Аристофан Византийский, Аристарх Самофракийский. Среди них своими трудами по изданию Гомера особенно прославился Аристарх (начало II в. до н. э.), которого считали подлинным отцом современной филологии. Первые филологи, грамматики, как они себя называли, отбирали и готовили к тиражированию тексты; устраняли интерполяции, подбирали глоссы, составляли комментарии и словари. Только им обязаны мы подбором биографических сведений о писателях прошлого, составлением канонов и выделением жанров, перечнем образцовых авторов и их произведений. Примерно через два столетия после основания библиотеки и Музея один александрийский хронист писал, что после всеобщего культурного упадка как следствия войны между преемниками Александра александрийцы сделались наставниками всех греков и варваров (Афиней, IV, 8, 4 в). Александрия оставалась наиболее притягательным центром. Но духовная жизнь эллинистического мира продолжалась и за пределами Египта. /…/

Включение в художественный мир в качестве объектов изображения детей свидетельствовало о новых исканиях и прежде всего о новом отношении к героической теме и о переоценке героических образов прошлого. В художественном сознании предшествующих эпох социальной значимостью обладал лишь состоявшийся член конкретного коллектива, сумевший уже проявить себя в качестве такового, либо способный реализовать свою миссию в будущем. Мужчина должен был показать себя доблестным воином, мудрым старейшиной или же благонамеренным гражданином, готовым управлять и подчиняться. Женщине предстояло стать хранительницей домашнего очага, женой и матерью. Эпос, лирика и драма, т. е. все три вида словесного художественного творчества, полностью отвечали этим задачам; создаваемые в них образы героев, события и ситуации либо гармонировали друг с другом, либо противостояли друг другу во всевозможных конфликтах. При этом до Еврипида даже самые экстремальные конфликты либо оказывались мнимыми, либо завершались победой нормативного героя — он оставался самим собой, несмотря на все препятствия.

В новых условиях продолжали существовать эпос, лирика и драма, но размывались границы их видов, менялись, а зачастую утрачивались функции, а главное, преображались сами герои, лишаясь постепенно своего социально обусловленного облика. Герои преображались не сразу и не одновременно; они сохраняли свои имена и становились некими обобщенными людьми, суммарно разделенными по половозрастным или же имущественным признакам. Все новации коренились в традиции и ничего не происходило на пустом месте. Прецеденты для подобных переосмыслений существовали уже в гомеровском эпосе.

В «Одиссее» были герой-странник и страстотерпец, его верная жена и послушный сын, хорошие и плохие слуги, его добрые помощники и коварные враги. Все изменения диктовались перестройкой сознания в условиях кардинальной модификации действительности. Первые перемены сперва происходили лишь в рамках сложившихся видов и жанров словесного творчества. Когда мифологическое предание утрачивало историческую достоверность, оно казалось сказкой. Мир сказки, который некогда существовал вне времени и пространства, локализовался вне известного и обжитого мира и в неком утраченном времени. Временные и пространственные реалии мифа казались иллюзорными, и это способствовало остроте ощущений слушателей и читателей, стимулировало рост интереса к подобным произведениям. Отсюда обращение к мифологии и к эпосу у эллинистических авторов. Новым эпическим поэтам приходилось демонстрировать свое доскональное знание мифологии, умение свободно излагать знакомые и малоизвестные истории, произвольно варьировать мотивы и сюжеты, подновлять общеизвестные художественные приемы, чтобы придавать аромат новизны не только всему произведению, но и каждому его эпизоду. В эпоху эллинизма все жанры эпического повествования словно рождались заново, начиная от военно-героического и приключенческого эпоса, кончая дидактическим и историческим. Оригинальность и новаторство поэтов должны были раскрываться в мастерстве варьирования художественными средствами на основании свободного владения традицией.

Творчество Каллимаха

Каллимах из Кирены вошел в историю греко-римской и европейской литературы как самый известный и значительный из эллинистических поэтов времени наивысшего расцвета литературы эллинизма. /…/

Сохранилась автоэпитафия Каллимаха, которой он, вероятно, согласно устойчивой традиции завершил сборник своих эпиграмм:

Баттова сына могилу проходишь ты, путник. Умел он

Песни слагать, а подчас и за вином не скучать.

(пер. Л. Блуменау)

Поэт вместо своего имени использовал громкий патроним. Однако дважды назвал свое имя в эпитафии отцу, умолчав об его имени, но дважды обыграв значение собственного имени («каллимах» по-гречески означает «прекрасный воитель»).

Кто бы ты ни был, прохожий, узнай: Каллимах из Кирены

Был мой родитель, и сын есть у меня Каллимах.

Знай и о них: мой отец был начальником нашего войска,

Сын же искусством певца зависть умел побеждать.

Не удивляйся - кто был еще мальчиком Музам приятен,

Тот и седым стариком их сохраняет любовь.

(пер. Л. Блуменау)

Его творческая деятельность началась еще в 80-х годах, а завершилась, вероятно, в конце 40-х годов III в. до н.э., судя по тем реальным событиям, с которыми связаны его произведения. Время его рождения определено указанием на то, что он был младшим современником Арата, учился у Зенодота и увлекался вместе с Аратом сочинениями о поэзии и истории перипатетика Праксифана. Отсюда датой его рождения примерно считается 310 г. до н. э. Ничего неизвестно о его родителях, кроме имен, а деда он сам называет первым военачальником своей страны. Вполне вероятно, что Каллимах Старший встречал Александра Македонского, направляющегося в оазис Сива к оракулу Аммона. Вероятно, ко времени юности внука киренского генерала благосостояние и доходы семьи Баттиадов не были блестящими. Однако принадлежность к высшему сословию оставалась гарантией образования.

/…/ Все сочинения Каллимаха составляли более 800 книг. Вполне возможно, что в это число были включены также произведения его тезки, племянника, неизвестного нам эпического поэта. Но даже такое предположение не сужает границ разносторонней деятельности Каллимаха, ученого и поэта. Круг интересов его поразителен. Он писал трактаты о птицах и о реках европейских и азиатских, куда включались также африканские, о ветрах и названиях рыб, о календарных наименованиях и их различиях у разных народов, об основании греческих поселений и о происхождении их наименований, о всевозможных чудесах и суевериях и т. д. и т. п. Тщательное изучение мифологии отразилось в трудах об истории Семелы, о прибытии в Ливию Ио, о поселениях, основанных аргонавтами, об Аркадии, о Главке и других. Неизвестно, какова была форма этих сочинений, были ли они поэтическими или прозаическими. В перечне поэтических произведений Каллимаха упоминаются его эпические и элегические стихотворения, трагедии, сатировские драмы, лирические стихи и песни, ямбы и инвективы.

В рукописной традиции из его поэтического наследия сохранилось 6 гимнов, 64 эпиграммы и множество папирусных фрагментов из недошедших полностью произведений. Особое место среди папирусных текстов, связанных с именем Каллимаха, занимают отрывки всевозможных грамматических, метрических и лексографических комментариев к его произведениям, составленные в разные времена, пересказы содержания его стихов и пометы к ним. Никто из античных авторов за исключением Гомера не вызывал к себе такого интереса в поздней античности, как Каллимах. Его не переставали изучать даже в Византии, а читали вплоть до начала XIII в., т. е. до захвата и разгрома Константинополя участниками четвертого крестового похода. После этого уцелели лишь гимны, вошедшие в собрание гомеровских, орфических и прокловских гимнов, и несколько десятков эпиграмм, включенных в византийские сборники, Палатинскую и Планудовскую антологии, или же цитируемые другими авторами.

Хронология поэтических произведений Каллимаха устанавливается только на их же основе и потому не может быть точной. Вероятно, наиболее ранним является первый гимн, посвященный Зевсу, который датируется концом 80-х годов, т. е. ранним периодом правления Птолемея II. Уже здесь можно обнаружить две основные особенности каллимаховского стиля, в большей или в меньшей степени характерные для всей его поэзии. Исходным пунктом этого стиля будет строгая внешняя традиционность, в данном случае — следование гомеровской традиции как в оформлении текста, так и в лексическом отборе. Но традиционностью прикрывается нечто совсем иное, антитрадиционное. Поэтому каждое слово, каждая фраза или отдельный период наполняются новыми тончайшими нюансами и намеками, утрачивают былую однозначность и наполняются новым содержанием, не лишаясь старого и привычного. Поэт как бы наслаждается своим открытием, отстаивает свое право пользоваться неожиданными ассоциациями, многомерностью изображаемого им, открывает новые оттенки и неожиданные звучания привычно стертых слов и оборотов. Он словно увидел мир иным, чем представляли его раньше, обрел возможность и нашел средства раскрытия этого преображенного мира. Порядок от века установлен в мире Зевсом, который был рожден, чтобы сделать мир Космосом, т. е. упорядоченным, и воцариться над богами:

…кого ж воспевать нам пристойней,

Как не его самого - вовеки державного бога,

Кто Землеродных смирил и воссел судией Уранидов…

(ст. 1—3; пер С. Аверинцева)

Но, во-первых, при всей традиционности прославления рождения бога, т. е. Рождества божьего, Каллимах обращается к Зевсу не на торжественном празднике, а только «совершая возлияния» и внося этим несвойственную гимнам доверительную интимность. Впрочем, возлияния с равным успехом могут совершаться как в частной обстановке, так и всенародно, на общественных праздниках. Но дальнейший текст уже не оставляет сомнений. Сомневается рассказчик, не зная, какого именно Зевса воспевать, ведь он помнит, что идет «немалая тяжба о родине бога». Любой реальный праздник исключал подобные сомнения: праздник всегда соответствовал определенной географической ипостаси данного божества. Например, свой праздник имел Зевс Олимпийский, иным был праздник Додонского или Пеласгийского Зевса, различны были праздники Диктейского, т. е. Критского, Зевса и Зевса Ликейского, или Аркадского. Каллимах (в лице рассказчика) шутливо обыгрывает две версии о месте рождения бога. Остановив выбор на аркадской, он объясняет, что поступает так, потому что недаром критяне слывут издавна лгунами. Но затем обе версии сводятся воедино. Зевс появился на свет действительно в Аркадии, но Рея повелела новорожденного «тайно доставить на Крит и воспитывать в месте надежном».

Традиция требует наличия чудес, которые должны сопровождать рождение бога. Каллимах не отступает от правил, но в его интерпретации чудо приобретает несколько необычный оттенок. Роженица-богиня тщетно бродит в поисках проточной воды, чтобы вымыться и выкупать младенца. Ведь Аркадия в те стародавние времена пребывала безводной. Поэтому Рея, «воздев могучую руку», посохом рассекла скалу, и из расщелины хлынул поток. Дальнейший перечень аркадских рек содержит отголоски ученых разысканий Каллимаха. Одновременно он выполняет роль необходимого отступления для перехода к рассказу о младенчестве и детстве Зевса. Ребенок спит в золотой колыбельке, нимфы кормят его козьим молоком и медом, а плач заглушают куреты бряцанием оружия и ударами копий о бронзовые щиты. Конечно, все эти детали поэт нашел в мифах и реальных обрядах, но, сосредоточив на них внимание, удовлетворил интересы современников к детализации описываемого, к бытовым реалиям и к детям.

С той же легкостью и изяществом сочетает Каллимах восхваление Зевса с прославлением земного бога — Птолемея II. Сопоставление обоих владык подается тонко и ненавязчиво, без всяких следов лести или раболепия, которые становятся совершенно очевидными, например лет десять спустя в феокритовском энкомии Птолемею (XVII идиллия). Зевс как основоположник и хранитель миропорядка сделался властелином благодаря своей мощи и силе. Каллимах с негодованием отвергает общеизвестный миф о распределении владений по жребию между ним и его братьями - «речи старинных певцов не во всем доверья достойны» сделать сноску 5. Но земных властителей Зевс выбирает и назначает уже сам и бдительно следит за ними. Подобно тому как Зевс превосходит всех богов, «наш владыка», говорит Каллимах, превышает всех остальных. В финале гимна говорится о том, что не было, нет и не будет никого, кто смог бы по достоинству воспеть деяния Зевса. Иначе говоря, не отказываясь от шутливой интонации, поэт стремится самооправдать новации, чтобы завершить гимн сакраментальной просьбой к Зевсу-богу или же к Зевсу-Птолемею ниспослать ему доблесть, добродетель и достаток.

Своеобразная двойственность стиля гимнов Каллимаха давно и неоспоримо установлена. За основу Каллимах выбирает гомеровскую или гесиодовскую гимническую традицию, в которой находит ростки каждому собственному нововведению. Однако одно из них составляет исключение, подсказанное новыми целями и задачами поэтического творчества эллинистическои эпохи. Совершенно новым является в гимнах образ рассказчика-поэта. Это уже автор, а не боговдохновенный провидец, любимец богов и хранитель их откровений, не народный благовещатель.

Во всех гимнах появляется образ рассказчика, с которым связано также первое, авторское лицо. Это человек, который привык все проверять прежде чем верить или сомневаться, он наделен острым зрением и хорошим слухом, любитель шуток, мелких пословиц и поговорок, хорошо знающий предания своей родины и земли далеких предков, широко образованный и чуть-чуть ироничный. Мир гимнов Каллимаха полон звуков и красок. Шумит и трепещет листва, стонет срубаемое дерево, волны вздымаются с шумом, скрипят растворяемые двери, звенят щиты под ударами мечей и копии, скрипят оси несущихся колесниц, ржут кони, шипят меха, раздуваемые кузнецами, звенят наковальни под ударами молотов и ухают в такт ударам кузнецы, стонут горы, смеются нимфы, поют хоры и звучит лира. /…/

Во времена Каллимаха все изменения поэтики происходят только в рамках сложившихся традиций. Отсюда архитрадиционны способы и средства обращения или же инвектива в его сборнике «Ямбы». Отсюда приверженность поэта к мифам, общеизвестным и редким, почти позабытым, к пословицам, поговоркам, сентенциям, использование цитат или же образов предшественников. В одном из фрагментов он говорит о том, что никогда не пользуется незасвидетельствованными речами. Столь же традиционна пестрота тематики «Ямбов». В них должен быть обязательный адресат, конкретный друг или недруг, столь же конкретный повод или же столь же конкретная ситуация. В дальнейшем римские авторы, опираясь на Каллимаха и широко используя его, не приемля конкретности, заменяют ее обобщенной направленностью, но сохраняют обязательное обращение. Так, четвертый ямб, в котором Каллимах порицает какого-то Евфидема, променявшего радости юности на безудержное стяжательство, Тибулл использует в четвертой элегии I книги. А Двенадцатый ямб, ставший недавно известным благодаря диегесам и кратким отрывкам, приблизил разгадку тайны четвертой эклоги Вергилия, создавшей у апологетов христианства для Вергилия репутацию боговдохновенного пророка, предсказавшего рождение Христа.

Каллимах в своем стихотворении использует традицию культовых гимнов, исполняемых на празднике в честь дня рождения бога или героя (genetlion emar). Но, как обычно для Каллимаха, неизменная ситуация изложена в сниженном варианте при сохранении также основного возвышенного плана. Адресат двенадцатого ямба — некий Леон, друг или знакомый поэта; повод для сочинения — рождение его дочери и праздник седьмого дня, когда согласно обычаю происходило наречение младенца, а собравшиеся родные и близкие приносили ему подарки. Каллимах напоминает, как некогда на Олимпе все боги пришли поздравить новорожденную Гебу и принесли ей богатые подарки. Но, когда возник спор, чей дар лучше, все единогласно признали первенство за Аполлоном, сочинившим для Гебы песню. Поэт тем самым выражает надежду, что Леон и его гости последуют примеру богов и предпочтут всем дарам его скромное подношение — стихотворение. Изящная шутка Каллимаха у Вергилия вышла за пределы словесной игры для посвященных ценителей. У эллинистического поэта божественная малютка Геба превратилась в дочурку Леона.

У Вергилия же реальный ребенок, рожденный в доме Асиния Полиона, отождествился с богом, сохраняя все атрибуты божества, и вписался в ирреальную действительность внеземного вечного бытия. Каллимах увел свою героиню из обветшалого для него мира мифа, а Вергилий вернул младенца в им создаваемый идеальный мир, мир новых мифов, где обобщал частное явление; эллинистический—сводил к частному общее, но генезис их был общим: первичный для Каллимаха и вторичный для Вергилия. Многие ямбы Каллимаха посвящены борьбе с литературными противниками. И тут поэт отстаивает свои творческие принципы, находя опору в авторитете Гиппонакта (ямб I), Эсопа (ямбы II, IV), но наивысшим авторитетом выступают у него Аполлон и Музы, его постоянные покровители на всем жизненном пути. /…/

Упреки противников в пестроте и многообразии творческой манеры Каллимаха также были вызваны его отношением к традиции и звучали вполне обоснованно. Согласно сложившимся поэтическим канонам архаического и даже классического периода каждый вид и жанр словесного изобразительного творчества был обусловлен местом и временем своего возникновения, своими первоначальными функциями в родоплеменных и полисных условиях жизни определенного общества. В эпоху кризиса, а затем и крушения полисного уклада, в период создания новых эллинистических монархий назначение и значение словесного поэтического творчества кардинально менялось. Однако далеко не все понимали наступившие перемены. Каллимах и немногие его приверженцы выступали за сознательное восприятие традиций прошлого искусства, они искали путей и способов их освоения в новых условиях. Сознавая себя пионером и носителем великой миссии, Каллимах нередко сам становился жертвой своих экспериментов. В этих случаях его спасала самоирония, своеобразное отстранение от своего материала, те приметы авторского самовыражения, которые также оказывались новаторскими.

Он легко владел различными поэтическими диалектами и разными поэтическими словарями, виртуозно контаминируя их, мастерски использовал различные стихотворные размеры, вплоть до самых редких и замысловатых. Отдавая предпочтение диалектическим ритмам, он обращался и к мелическим. Гимн в честь Бранха, любимца Аполлона и прорицателя, основателя храма Аполлона Дидимского возле Милета с культом, аналогичным дельфийскому, был сочинен в хориямбах (фр. 229). Так называемое «Обожествление Арсинои» — тренодия в честь умершей в 270 г. Арсинои — сочинена в архебулейоне (фр. 228). Застольный гимн Диоскурам и Елене был составлен четырнадцатисложным стихом, который в древности носил название «еврипидовского» (фр. 227). Из песни о лемносских женщинах сохранилась одна строка фалекова стиха (фр. 226).

Особенности виртуозной манеры Каллимаха и его литературной программы хорошо представлены в одном из эпизодов третьей книги «Причин». В основе этой истории лежит местное этиологическое предание о кеосской семье Аконтидов. Каллимах указывает и на свой источник — поэму кеосского поэта середины V в. Ксеномеда. Но этиология и Ксеиомед стали для Каллимаха лишь поводами демонстрации учености, мастерства и уважения Симониду и Вакхилиду. Поэт как бы на равных соперничает с ними. Вкратце содержание легенды таково.

Кеосский юноша Аконтий на ежегодном делосском празднике увидел красавицу Кидиппу и влюбился в нее. Не зная, как обратить на себя ее внимание, он отправился за Кидиппой и ее нянькой к храму и там бросил к ее ногам яблоко, выцарапав на нем надпись: «Клянусь Артемидой, я буду женой Аконтия!». Кидиппа подняла яблоко, вслух прочла надпись и, сама не ведая, связала себя клятвой. Кстати, эта подробность — веское доказательство того, что под чтением античность понимала только чтение вслух. После возвращения Кидиппы домой, на остров Наксос, отец решил выдать ее замуж. Но как только наступал день свадьбы, девушку постигала тяжелая болезнь. Три года подряд приготовлял отец свадебный пир, на четвертый год он решил спросить совета у дельфийского оракула. Аполлон ответил, что Кидиппа дала клятву Артемиде и должна выйти замуж за Аконтия. Каллимах так начинает свой рассказ:

Сам бог Эрот учителем был, когда юный Аконтий

Жгучую страсть ощутил.

«Дивными звездами своих островов» называет он девушку и юношу. А бог Аполлон следующим образом характеризует отца Кидиппы его будущего зятя:

Ты серебро со свинцом не сольешь, взяв Аконтия зятем, —

Нет, поистине ты в золото вправишь янтарь.

Ты, Кодрид, станешь тестем; жених — уроженец Кеоса,

Отпрыск жрецов, что в горах Зевса-Аристия чтут,

Зевса — подателя влаги; явление Майры зловещей

Должно им уследить, ярость ее укротить,

Зевса о ветре молить, который бессчетные стаи

Птиц загоняет всегда в тонко сплетенную сеть.

(пер. М. Е. Грабарь-Пассек)

Современников Каллимаха, как и вообще всех античных людей, не удивляли туманные и загадочные ответы дельфийского оракула. Напротив, поэт искусно радовал своих читателей, легко расшифровавших каждый намек, всецело актуальный для них, но совершенно непонятный тем, кто обращался к этому тексту впоследствии, без должного комментария. Остров Наксос был клерухией Аттики и поэтому род отца Кидиппы гордился своей знатностью, он вел происхождение от последнего афинского Царя Кодра. В свою очередь, Аконтий был не менее знатен. Он происходил из рода жрецов Аристея, сына Аполлона и нимфы Кирены. По киренскому мифу, столь близкому Каллимаху, Аристей некогда спас кеосцев, когда те погибали от эпидемии чумы. В самое жаркое время года Аристей смело отправился на Кеос, где воздвиг алтарь Зевсу-Икемию как богу влажного воздуха, а затем установил этому Зевсу и Сириусу ежегодные жертвоприношения на холмах острова. С тех пор после восхода Сириуса, Большого Пса или Майры в течение сорока дней остров обвевался влажным ветром. Поэтому на Кеосе Аристея, киренское божество, почитали как Зевса-Аристея. Так в четыре дистиха прорицания Аполлона Каллимах вложил с присущим ему изяществом и грацией максимум актуальнейшей информации, следуя своему принципу раскрывать многое в малом.

На протяжении своей долгой жизни Каллимах никогда не переставал ощущать себя наследником всего культурного богатства Эллады, древнейшей частью которой он считал свою родную Кирену. Он славил страну, которая некогда называлась островом Каллисто, а затем Фера и была праматерью Кирены (фр. 716). В трудные для его родины времена он молил нимф, повелительниц Ливии, помочь выжить Кирене (фр. 602). По его собственным словам, он никогда не скупился на песни (фр. 538). Независимо от того, как интерпретировать эту краткую сентенцию, она далеко не полностью раскрывает роль и значение всей поэтической деятельности Каллимаха. Сам поэт ничего не сказал о своей посмертной славе. Но к нему вполне можно отнести слова, адресованные им его современнику Феетету: «Я шел всегда чистой дорогой» и могу надеяться, что мою «поэзию постоянно будет славить Эллада».