Можно ли считать, что развитие российской литературы происходило за счёт подражания литературе западной? Луков Вл. А. Русская литература: генезис диалога с европейской культурой

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РУССКОЙ И ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ЛИТЕРАТУР КОНЦА XVШ-НАЧАЛА XIX ВЕКОВ

И.Н. Никитина

В статье освещаются основные аспекты литературного взаимодействия русской и западноевропейских литератур на рубеже 18-19 веков. Рассматриваются историко-литературные процессы, повлиявшие на развитие эстетики предромантизма в русской литературе.

Ключевые слова: Проза, драматургия, сентиментализм, предромантизм, роман, герой, образ

Русская литература XVIII века развивалась и обогащалась в широком международном общении. Переходный от классицизма к романтизму период характеризовался большим интересом к западноевропейским литературам, из которых русские писатели брали то, что было необходимо и полезно для развития свободного художественного творчества. Качество новизны и глубина своеобразия национальной литературы во многом зависели от взаимодействия русской литературы с литературами европейскими.

Большую роль в приобщении Русской литературы к мировым идеям, сюжетам и образам сыграла драматургия В. Шекспира, поэзия Э. Юнга, Д. Томсона, Т. Грея, творчество Л. Стерна, Ж.-Ж. Руссо, И.В. Гете, И.Г. Гердера, Ф. Шиллера.

Из английских прозаиков наибольшей популярностью пользовался Л. Стерн, автор романов «Жизнь и мнения Тристрама Шенди» (1759-1762), «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» (1768). Стерном интересовались как создателем жанра сентиментального путешествия, как писателем, способным широко охватить внутренний мир человека, умеющим при этом показать своеобразие его внутренних переживаний, когда возвышенное и обыденное, героическое и низменное, доброе и злое причудливо сочетаются в человеке и дают выход его страстям. Художественные открытия Стерна были усвоены европейскими литературами, в том числе и русской литературой.

Наибольшую популярность в России Стерн получил в начале XIX в., когда были изданы «Красоты Стерна или собрание лучших эго патетических повестей и отличнейших замечаний, на жизнь для чувствительных сердец» (М., 1801) и когда появились многочисленные подражания Карамзину и «Путешествию» Стерна (Шаликов, Измайлов и др.) и как отпор крайностям сентиментализма - комедия А.А. Шаховского «Новый Стерн» (1805). Карамзин также был одним из поклонников английского писателя. Это проявилось в его первом романе «Письма русского путешественника» (1791-1792) и в автобиографической повести «Рыцарь нашего времени».

Особенно сильное воздействие на Карамзина оказала немецкая литература. Поэзия Шиллера, Гете и представителей «Бури и натиска» в оригиналах и переводах была хорошо известна в России во второй половине XVIII века. Немецкие литераторы Ф.М. Клингер и Я. Ленц жили и творили в России. От немецкого предромантизма к русскому протянулись живые нити. Предпочитая немецкую литературу французской, Карамзин начал знакомство с нею еще в Москве, в конце 70-х гг. благодаря «Дружескому ученому обществу» Н.И. Новикова. Многое Карамзин узнал о культурной и литературной жизни Европы благодаря своему путешествию в 17891790 г. по Германии, Швейцарии, Франции и Англии. Из немецких писателей того времени большое влияние оказали на него Х.М. Виланд («История Агатона») и Г.Э. Лессинг («Эмилия Галотти»).

Предромантические тенденции в мировоззрении и творчестве у Карамзина проявляются в конце 80-х гг. Как предромантик он потерял в то время веру в сентименталистские концепции мировой гармонии и «золотого века» человечества. Природа в миросозерцании писателя из сочувствующей человечеству превращается в роковую, то созидающую, то разрушающую силу; человек - лишь игрушка страшных стихийных сил. Законы общества перестали находиться в гармоничном сочетании с законами природы, они теперь противостоят им. Все это и пытался показать Карамзин в своей овеянной романтикой оссиановского Севера повести «Остров Борнгольм» (1794). Один из существенных признаков предромантизма - утонченное чувство природы и как следствие его -«пейзажная живопись» в художественных произведениях. Под влиянием Руссо, Стерна, Юнга, Томсона и Грея «пейзажная живопись» проявляется и в произведениях Карамзина («Письма русского путешественника», «Весеннее чувство», «К соловью», «Лилия», «Протей, или Несогласие стихотворца», «Деревня»). В отличие от героя произведений сентиментализма герой литературы предромантизма не принимает жизненный порядок вещей таким, как он есть. Этот герой-бунтарь по природе, героическое и обыденное, доброе и злое причудливо сочетается в нем, как в героях драм Шиллера. Новый герой для русской литературы был открыт в предромантических поэзии и прозе Карамзина 1789-1793. В романе «Письма русского путешественника», в повестях «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Остров Борнгольм», «Сиерра-Морена», «Юлия» Карамзин значительно расширил возможности русской литературы, обратившись к раскрытию богатой духовной жизни внутреннего мира человека, его «Я». К середине 90-х гг. Карамзин меняет свои идейные и художественные позиции: он отходит от предромантизма и обращается к сентиментализму.

Воздействие западноевропейской литературы испытывает и А.Н. Радищев. Во время следствия над ним

Вестник Брянского госуниверситета. 2016(1)

писатель признавался, что на создание «Путешествия из Петербурга в Москву» повлиял, кроме Гердера и Рей-наля, еще и Стерн в немецком переводе [Бабкин, 1957, 167]. Образы Йорика и Путешественника роднят гуманное настроение и горячее сочувствие к обездоленным; эпизод встречи Путешественника со слепым певцом на станции Клин напоминает эпизод встречи Путешественника Йорика с монахом Лоренцо. Радищев спорит со Стерном, отвергает деистическую систему морали английских писателей-сентименталистов, что ясно проявилось в главе из «Путешествия», называемой «Едрово».

Различий между «Путешествиями» Стерна и Радищева гораздо больше, чем сходства. По жанру они совершенно разные. «Путешествие» Радищева ближе к сатире, политическому памфлету. Смех Стерна, который, по выражению Т. Карлейля, «печальнее слез», не нашел отклика у А.Н. Радищева.

Абсолютно очевидно влияние идей Гердера на литературный процесс России. Радищев первым упомянул Гердера в своем «Путешествии из Петербурга в Москву» в главе «Торжок», к Гердеру восходили и оценки русских народных песен и истоков русского характера в главах «София» и «Зайцово», также мнения о роли языка в обществе в главе «Крестьцы». Органическое усвоение идей Гердера Радищевым подтверждается всем творчеством автора «Путешествия», в котором философия истории неотделима от теории народной революции. К Гер-деру обращались и Державин, и Карамзин, который встречался с Гердером, переводил отдельные его сочинения в 1802-1807 гг., но далеко не во всем соглашался с немецким мыслителем.

Не осталась без внимания в России и творческая деятельность классиков немецкой литературы Гете и Шиллера. До 1820 г. Гете был известен в России по преимуществу как автор «Страданий молодого Вертера», типично предромантического произведения, переведенного в первый раз на русский язык в 1787 г. В конце XVIII - начале XIX в. Вертера часто вспоминали, это произведение часто цитировали, ему подражали (например, Радищев в главе «Клин» своего «Путешествия», Карамзин в «Бедной Лизе»). Популярностью пользовались и лирическая поэзия Гете.

О Ф. Шиллере и его творчестве в России узнали во второй половине 1780 гг. Драмы Шиллера «Разбойники», «Заговор Фиеско», «Коварство и любовь», «Мария Стюарт», «Дон Карлос», «Вильгельм Телль» сыграли заметную роль в становлении нового «романтического» театра в России. Наряду с другими явлениями предро-мантизма воспринималось и все новое, что несла с собой драматургия Шиллера. Шиллером зачитывались в России.

Рассмотрение взаимодействия русской литературы с литературами европейскими можно продолжать и далее. Их влияние на русскую литературу бесспорно.

The article covers the main aspects of literary interaction of Russian and West European literatures at the turn of the 18th-19th centuries. The historico-literary processes which influenced the development of the esthetics ofPreromanticism in Russian literature are considered.

Keywords: Prose, dramatic art, Sentimentalism, Preromanticism, novel, hero, image

Список литературы

1. Берков П.Н. Основные вопросы изучения русского просветительства // Проблема русского просвещения в литературе XVIII века. М., Л., 1961. С. 26.

2. История русской литературы: В 10 т. Т. 4, М.-Л., 1947

3. Бабкин Д.С. Процесс А.Н. Радищева. М.-Л., 1957

4. Луков В.А. Предромантизм. М., 2006

6.Пашкуров А.Н., Разживин А.И. История русской литературы XVIII века: Учеб. для студентов высших учебных заведений: в 2 ч. - Елабуга: ЕГПУ. -2010. - ч.1.

7. Макогоненко Г.П. Радищев и его время. М., 1956

Никитина И.Н. - кандидат филологических наук, доцент кафедры русской, зарубежной литературы и массовых коммуникаций Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского, [email protected]

СТРУКТУРА МОТИВА ИНИЦИАЦИИ В ПРОЗЕ О ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ МИРОВЫХ ВОЙНАХ

О.Е. Похаленков

Статья посвящена сравнительному анализу структуры мотива инициации в произведениях о Первой и Второй мировых войнах. Выделяется и рассматривается ядерно-периферийная мотивная модель в произведениях Эриха Марии Ремарка, Ричарда Олдингтона, Эрнеста Хемингуэя и Виктора Некрасова. Перемещение мотива из ядра на периферию и наоборот позволяет говорить о сюжетообразующей функции мотива в произведениях писателей. Определенные типологические схождения проявляются и на пространственно-временном уровне. Наличие общих особенностей разных уровней текста (композиционного, мотивно-тематического и пространственно-временного) у писателей немецкой, американской, английской и русской литератур позволяет сделать вывод о типологической общности мотивных структур рассматриваемых структур. Ключевые слова: мотив инициации, сравнительное литературоведение, военная проза, композиция, сюжет, художественное пространство.

Мотив инициации и его роль в структуре художественного текста рассмотрены В.Я. Проппом в его книге «Морфология сказки». Пропп утверждал, что структура фабулы волшебной сказки отражает процесс инициации (в качестве примера он обращался к тотемическим инициациям). Однако не только в основе фабулы сказки лежит этот мотив. При рассмотрении мотивной структуры военной прозы нами был выявлен набор мотивов, аналогичный анализируемому Проппом в его «Морфологии».

В представленной статье рассматривается мотив инициации в структуре военной прозы1.

В традиционном смысле инициация - это обряд, относящийся к какой-либо определенной стадии культуры. В психологическом смысле инициация2, по выражению М. Элиаде, - «внеисторическое архетипическое поведение психики». Во многих случаях инициации сопровождаются сложными психологическими и физическими испытаниями. По окончании инициации проводятся очистительные обряды. Как правило, вновь посвя-щённый получает определённые знаки отличия, подчёркивающие социальную грань между инициированными и неинициированными.

В основе нашей модели лежит традиционный (трехчастный) сценарий инициации, согласно которому инициируемый удаляется от людей, подвергается смерти-трансформации, возрождается уже другим человеком. Материалом стала проза о Первой мировой войне: три романа о Первой мировой войне («На Западном фронте без перемен» Э.М. Ремарка, «Смерть героя» Р. Олдингтона и «Прощай, оружие!» Э. Хемингуэя), а также повесть В. Некрасова «В родном городе» о Второй мировой войне.

Итак, первый этап, удаление от людей, соответствует этапу взросления, или подготовительному этапу. Второй - фронтовым будням и третий - возрождению. Каждый из этапов имеет собственные характеристики на разных уровнях текста: композиционном, мотивно-тематическом и пространственно-временном. Рассмотрим первый из этапов более подробно.

I. Композиционный уровень.

Следует отметить, что этот этап представлен в тексте по-разному. Наиболее полную картину взросления и воспитания мы можем найти у Ремарка и Олдингтона. Оба автора подробно описывают взросление центрального персонажа, его духовный мир, семейные отношения, друзей и др. Объяснением этому может служить задача, которую сами писатели поставили перед собой при написании произведений. Ведь и Ремарк,и Олдингтон не просто создавали текст о Первой мировой войне - они пытались обнаружить и объяснить причины трагедии. У Хемингуэя (как и у Некрасова), в отличие от Ремарка и Олдингтона, даётся крайне скупая информация о молодых годах героя (детстве и юношестве). Это может быть интерпретировано следующим образом. Если Ремарку и Олдингтону необходимо показать становление мировоззрения героя - от поддержки государственной политики и войны до полного отрицания, то у Хемингуэя и Некрасова задача была совершенно другой. Америка и не выступала в качестве агрессора, как Германская империя, и не была активным участником боевых действий с первых дней, как Англия. Поэтому Фредерик Генри Хемингуэя - это герой одиночка, он не является одним из многих, как Пауль Боймер Ремарка или Джордж Уинтерборн Олдингтона. Его участие в военных действиях -это его личный выбор, который продиктован внутренними убеждениями. Именно поэтому читателю не так важно знать о его прошлом: об увлечениях детства и юности, о семье и друзьях. Главное - осознать травму, которую нанесла сама война, понять мотивы его отказа сражаться на фронте и сознательное бегство с передовой. Керженцев же исполняет свой долг, выступает защитником родины, поэтому Некрасов акцентирует внимание на настоящем герое, давая лишь редкие аллюзии на его прошлое.

1 Стоит отметить, что военная поэзия о Второй мировой войне уже подвергалась анализу с точки зрения обряда инициации [см.: 2]. Творчество Ремарка и Олдингтона также подвергалось анализу [см.: 8, 9].

2 Определенный интерес представляет статья Р. Ефимкиной «Три инициации в "женских" волшебных сказках» , в которой представлена интерпретация обряда в психологическом аспекте.

Один из древних образцов полноценного и широкого взаимодействия литератур - обмен традициями между греческой и римской литературами античности. Заимствованные когда-то художественные ценности были позднее переданы другим народам Европы. Наследие античности составило художественную базу литературы Возрождения. В свою очередь идеи, темы и образы итальянского Возрождения повлияли не только на литературы франции и Англии, но спустя столетие нашли отзвук в европейском классицизме.

В XIX веке начинается формирование сложного целого понятия «мировая литература» (этот термин предложил И. Гете). С упрочением всемирных идеологических, культурных, хозяйственных связей сложилась новая база постоянного и тесного взаимодействия литератур.

В ХХ веке взаимодействие литератур становится подлинно всемирным. В мировой литературный процесс деятельно включаются крупные литературы Востока и Латинской Америки.

Взаимодействием литератур определяется не вкусовым выбором отдельных образцов для усвоения и подражания и не личными пристрастиями отдельных писателей к достижениям зарубежных литератур. Это взаимодействие культур в целом происходит на исторической почвы больших общенациональных запросов. Так, бурное распространение идей французской революции конца XVIII века в литературах Великобритании, Франции, Германии, Польши, Венгрии и России начала XIX века объясняется не «французским воспитанием» многих европейских писателей, а обстановкой серьезного общественного кризиса, который тогда захватил и друге страны Европы. И от того, насколько глубок был этот кризис в каждой отдельной стране, зависела и глубина восприятия идей французского просветительства и свободомыслия.

Своеобразна роль, которую играет в этом процессе взаимного обогащения русская литература. После того как в пушкинскую эпоху множество разнородных воздействий со стороны западноевропейских литератур были с необычайной быстротой впитаны, со второй половины XIX века русская литература стала сама оказывать влияние на ход литературного развития во всем мире. С одной стороны, могучее влияние Л. Толстого, Ф. Достоевского и А. Чехова испытали литературы развитых стран. С другой - русская литература содействовала прогрессу литератур, задержавшихся в своем развитии (напр., в Болгарии), литератур национальных окраин России. Воздействие и здесь не всегда было прямым. Так, например, татарская литература раньше многих других тюркских литератур восприняла русский опыт; и она явилась проводником художественного прогресса в литературе Средней Азии. Писатели ряда республик СССР (В. Быков, Ч. Айтматов и др.) через переводы на русский язык одновременно и обмениваются опытом друг с другом, и способствуют развитию русской литературы.

В новых исторических условиях мощное влияние оказала на художественное развитие всего мире советская литература. Ярким примером и образцом для художников многих стран служили герои лучших произведений социалистического реализма.

В настоящее время взаимодействие литератур обеспечивается широкой сетью международных творческих союзом, объединений и постоянных конференций писателей, литературных критиков и переводчиков. Ряд национальных литератур в результате взаимодействий с другими литературами развивается ускоренно и в короткий срок проходит те этапы роста, которые в более развитых литературах потребовали несколько столетий. Взаимодействие литератур обусловливает также быстрое становление литератур у тех народов, которые раньше вообще не имели письменности (советские литературы бывших национальных окраин). Взаимодействие литератур ускоряет прогресс в самых разнообразных сферах духовной жизни человечества, оно тесно связано с логикой всемирных процессов.

Научным изучением взаимодействия литератур занимается сравнительное литературоведение.

Ответить

Другие вопросы из категории

Введение диссертации (часть автореферата) На тему "Взаимодействие российской и западноевропейской культур в период формирования русского литературного языка:Конец XVII - первая треть XVIII вв."

Актуальность темы. На современном этапе развития общества, когда весь мир охвачен процессами глобализации и единения различных наций и культур, и стремится к универсальному диалогу, вопрос о взаимовлиянии и взаимопроникновении языка и культуры стоит очень остро. Вызвано это тем, что язык, будучи средством трансляции культуры, является ее «зеркалом », а обилие языковых заимствований, характерных для современного этапа, вызывает серьезные опасения о сохранении целостности и самобытности национальной культуры. Насколько возможно сберечь стабильность национальных языков и культур при таких условиях, и реальна ли идея создания некого всеобщего диалога, суммирующего все достижения цивилизации - это вопрос, волнующий сегодня не только культурологов и лингвистов, но и политиков.

В истории России подобная проблема уже возникала в период попытки Петра Великого европеизировать страну. Имеется некоторое сходство процессов, происходивших два столетия назад, и современных. Такая повторяемость, должно быть, обусловлена сходностью ситуаций, породивших изменения в обществе, среди которых можно выделить: во-первых, изменение политического статуса России в XVIII и XX веке; во-вторых, усиление экономических связей с иностранными государствами; в-третьих, расширение образовательных и культурных контактов с зарубежными странами.

Естественно, эти процессы не являются идентичными, так как за два века произошли качественные изменения. Тем не менее, на базе предшествующего опыта могут быть решены некоторые современные задачи в культурологии и лингвистике: изучение и осмысление их позволяет прогнозировать развитие культурных контактов в современных условиях, оценивать влияние культурных заимствований на язык народа - реципиента, отслеживать механизмы проникновения иностранной культуры и ее влияние на россиян на ментальном уровне. На практике с помощью подобных исследований может быть решен вопрос, следует ли административно регламентировать процессы заимствований, чтобы сохранить чистоту национальной культуры, или культура, отраженная в языке, способна саморегулироваться, на основании накопленного опыта и культурных традиций.

В условиях глобализации остро встают вопросы о самоидентификации культур, о том, как сохранить национальное своеобразие и не свести достижения отдельных культур к единой универсально-нивелирующей монокультуре. Ключом к их решению является изучение ментальных механизмов, отраженных в языке нации, а также исследование природы формирования национального характера, степени его устойчивости, что можно проследить на языковых трансформациях, поскольку наши представления об окружающем мире в большой мере выражаются лингвистическими средствами.

Исходя из того, что история имеет тенденцию к повторяемости, описание культурной и языковой картины, сложившейся в петровский период, поможет осознать дальнейшее развитие ситуации в современных условиях.

Степень разработанности. Тема исследования потребовала обращения к фундаментальным трудам зарубежных и отечественных ученых, которые наиболее полно отражают современные подходы к изучению языкового заимствования. Проблема иноязычного заимствования, ставшая объектом исследования в конце XIX века, основательно изучена в лингвистике. Иностранные заимствования рассматривались с точки зрения их происхождения, степени освоения, сферы употребления и стилистической окрашенности, причин заимствования. У. Вайнрайх, Б. Гавранек исследовали иноязычную лексику с позиций внешних и внутренних причин заимствования. В свою очередь, В. В. Веселитский , Я. К. Грот, И. И. Огиенко , посвятили свои работы изучению этого пласта лексики по признакам источника и давности заимствования. В этом же ключе, акцентируя внимание на «ведущем влиянии », работали Е. Э. Биржакова , Л. А. Воинова, Л. Л. Кутина . Сферам заимствования и их функционированию в языке-реципиенте были посвящены исследования В. В. Виноградова и Ф. П. Филина. Вопросами адаптации заимствований по фономорфологическому признаку и вопросами устойчивости занимались В. В. Виноградов , Д. С. Лотте, Л. П. Якубинский . Проблемы социальной обусловленности заимствования исследовали Р. А. Будагов , Ю. Д. Дешериев, А. Д. Швейцер . Работы Ю. С. Сорокина посвящены проблеме условий заимствования, а работы В. М. Аристовой - этапам эволюции заимствования.

Проблема языкового заимствования как факта культуры недостаточно изучена б философии и культурологии. Однако эти науки определили такие понятия как «национальный характер », «модальная личность », «менталитет », что связано с выявлением надындивидуальных национальных особенностей. Именно с позиций этих понятий рассматриваются заимствования конца XVII - первой трети XVIII вв. в настоящей работе. Впервые о национальном характере, который формирует мировоззрение нации, отражаясь в его языке, и, тем самым, создает ее неповторимое своеобразие, заговорил немецкий ученый В. фон Гумбольдт, опираясь на более ранние исследования «духа народа » И. Гердера и Г. Гегеля.

Последователи В. фон Гумбольдта, американцы Э. Сепир и Б. Уорф, продолжая исследования о взаимосвязи языка и мышления, создали теорию лингвистической относительности, согласно которой язык определяет характер познавательной деятельности, формирует мировоззрение.

Долгое время ученые спорили о том, существует ли вообще некий «национальный характер », объединяющий этнические группы и служащий средством их идентификации. На данный момент, благодаря работам этнологов, психологов, социологов, культурологов, лингвистов, общепризнанно существование национальных особенностей, которые представляют свойственное только данному народу сочетание черт характера. Это проявляется в определенных нормах и формах реакции на окружающий мир, а также в нормах поведения и деятельности.

В психологической антропологии большой вклад в разработку этого вопроса внесли идеи американской лингвистки, этнолога и антрополога Р. Бенедикт. Теория национального характера как совокупности модальных (статистически доминирующих) черт взрослой личности разработана в трудах Э. Дюркгейма, А. Инкельса, Д. Левинсона.

В исследованиях ментальности большое внимание уделяется проблеме менталитета социума. Этим вопросом занимались В. Вундт, Г. Лебон, Б. С. Гершунский , Т. Г. Грушевицкая. Менталитет социума или, по определению Г. Лебона, душа расы - это «агрегат общих психологических особенностей ». По его мнению, моральные и интеллектуальные особенности, совокупность которых выражает душу народа, представляют собой синтез всего его прошлого, наследство всех его предков и побудительные причины его поведения. Эта совокупность образует средний тип, дающий возможность определить народ. В приложении к отдельному индивидууму черты, характеризующие «душу», могут быть недостаточными, а иногда неверными; но в приложении к большинству индивидуумов известного народа они дают достаточно верное изображение.

Важный пласт литературы - исследования, посвященные теме «русской национальной личности », в основу которых легли работы Н. А. Бердяева , С. Н. Булгакова, Б. П. Вышеславцева , И. А. Ильина, Д. С. Лихачева , П. А. Сорокина, Г. П. Федотова , С. Л. Франка, «евразийцев ». Последние разработки в этом направлении с позиции лингвокультурологии осуществлены Н. Д. Арутюновой , В. В. Воробьевым, В. А. Масловой , Ю. С. Степановым, В. Н. Телия .

Несмотря на то, что проблемы заимствования, проблемы культуры, связанные с заимствованием, и проблема национального характера хорошо освещены в литературе, взаимовлияние языкового заимствования и культуры с точки зрения национального характера русского народа, являясь малоизученным направлением культурологии, потребовало дальнейшей научной разработки, основанной на методах лингвокультурологии.

Проблема данного исследования заключается в определении того, насколько черты национального характера, отраженные в базовых языковых константах, устойчивы к влиянию иностранных заимствований в переломные исторические моменты.

Объектом исследования являются взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в процессе их исторического развития.

Предмет исследования - лингвистические заимствования из западноевропейских языков в русский язык в различных областях общественной жизни России конца XVII - первой трети XVIII века с точки зрения русского национального характера.

Хронологические рамки работы охватывают период с конца XVII по первую треть XVIII века.

Связано это с тем, что зарубежные контакты принесли не только культурные, но и языковые заимствования, которые в дальнейшем оказали влияние на формирование русского литературного языка.

В конце XVII - первой трети XVIII века печатными источниками были в основном официальные документы. Но в это время зарождались первые художественные произведения, авторами которых были Ф. Прокопович, В. К. Тредиаковский , кн. П. А. Толстой, а также первые публицистические издания («Куранты »). Делались попытки систематизировать и описать грамматические нормы языка (В. Бурцев, М. Грек, М. Смотрицкий). Поэтому можно говорить о начале формирования русского литературного языка в конце XVII -первой трети XVIII вв.

Целью исследования является рассмотрение заимствования лексических единиц в русский язык из западноевропейских языков в эпоху начала становления русского литературного языка (конец XVII - первая треть XVIII вв.) с точки зрения русского национального характера, выраженного в базовых лингвокультуремах языка-реципиента, определение их роли в системе языковых констант и участия в паремиологическом фонде и фразеологическом корпусе русского языка.

Реализация данной цели требует последовательного решения следующих основных задач:

1. выявление базовых лингвокультурем национальной культуры, являющихся основой сохранения национального характера;

2. установление зависимости между характером народа и ассимиляцией языковых заимствований в языке-реципиенте;

3. установление места языкового заимствования в лингвокультурном поле языка.

Методологические основы исследования. Методологическую базу исследования составляет системный подход к рассмотрению гуманитарных объектов, основные положения которого разработаны в фундаментальных трудах таких авторов как В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Д. С. Лихачев , П. А. Сорокин, Н. Д. Арутюнова , В. В. Воробьев, Ю. С. Степанов , В. Н. Телия.

Изучение лингвистических заимствований с точки зрения национального характера потребовало междисциплинарного подхода к проблеме, что, в свою очередь, обусловило применение аналитических методов, сложившихся в культурологии, лингвистике, истории.

Для воссоздания культурно-исторической ситуации конца XVII - начала XVIII используется исторический метод, базирующийся на работах В. О. Ключевского , Е. В. Анисимова, П. Н. Беркова , В. И. Буганова, А. М. Панчен-ко, Л. А. Черной .

В работе применяется метод лингвокультурологического поля, позволяющий получить целостное представление о лексических единицах в совокупности их языкового и внеязыкового содержания. При описании взаимосвязи языка и культуры необходимым явилось выделение лингвокультуремы - ме-журовневой единицы, являющейся симбиозом экстралингвистического и лингвистического содержания заимствуемой реалии.

В работе использован метод сплошной выборки из этимологического словаря М. Фасмера, с помощью которого выделен корпус слов, отвечающий заданной периодизации. Благодаря указанному методу, были выделены лексические единицы, соответствующие задачам настоящего исследования.

С помощью метода анализа словарных дефиниций определяется место заимствованных иноязычных лексических единиц в лингвокультурных полях.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Осуществлены анализ и культурная интерпретация понятийного ряда: «культура », «язык», «национальный характер », «менталитет ».

2. Впервые методы лингвокультурологии применяются к рассмотрению исторического лингвистического материала Петровской эпохи (заимствования конца XVII - первой трети XVIII вв.).

3. Выделены лингвокультуремы, сущностно значимые для русского национального характера: вера, судьба, община, власть.

4. Анализ лингвистического заимствования осуществлен с позиций качественных особенностей русского национального характера, таких как соборность, стремление к свободе и независимости в органичном сочетании со стремлением к сильному самодержавному государству, духовность как поиск Абсолюта, двоеверие.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Лингвокультурема как ядро лингвокультурологического поля имеет большое значение при комплексном изучении культуры во взаимосвязи с языком, так как отражает не только языковые, но и внеязыковые процессы, явления, культурно-исторические особенности, что позволяет исследовать национальный характер в частности и культуру народа в целом методом выделения культурспецифичных лингвокультурологических полей.

2. Особенности православного мышления человека XVII - XVIII вв. отражаются в специфичном отношении к социально-культурным аспектам, таким как власть, закон, общество, что ограничило влияние западных заимствований на русский язык и культуру в целом.

3. Культурные системы обладают относительной устойчивостью: лингвистические заимствования занимают периферийное место в лингвокультур-ных полях, отражающих менталитет народа, что не ведет к значительному изменению архетипов национального характера.

4. Заимствования проявляются в языке-реципиенте в качестве идиом, однако заимствованные слова не входят в паремиологический фонд языка, что свидетельствует об их ограниченном влиянии на стереотипы народного сознания.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем систематизируется и обобщается понятийный аппарат лингвокультурологии и, тем самым, культурологии в целом; демонстрируется эффективность метода лингвокультурологического поля для исследования национальной культуры и языка, ее обслуживающего; вносится существенный вклад в развитие комплексного исследования культуры русского народа за счет привлечения понятийного аппарата истории, этнографии, культурологии, философии, языкознания.

Практическая значимость исследования.

Данная работа может служить источником информации страноведческого характера для расширения знаний в процессе изучения культуры России, а также пособием по межкультурной коммуникации, объясняющим культурные особенности русского народа. Возможно ее применение в практике и теории перевода для более адекватного выбора лексических единиц при передаче культуроспецифичных слов. Также результаты исследования могут быть использованы в вузовском учебном курсе «Культурология ». Исследование может представлять интерес для широкого круга специалистов гуманитарного направления.

Апробация работы. Основные результаты исследования были представлены в форме докладов и сообщений на научных конференциях: международных («Язык и культура », Томск, 2003), всероссийских («Наука и образование », Белово, 2003), региональных («I Научная конференция аспирантов и соискателей КемГАКИ », Кемерово, 2002), «Методология и методы гуманитарного и социального исследования », Кемерово, 2003).

Диссертация в полном объеме обсуждена на кафедре культурологии и искусствознания КемГАКИ.

Структура исследования: Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложения.

Заключение диссертации по теме "Теория и история культуры", Громова, Ольга Геннадьевна

Исследования вопроса о том, почему при всем обилии заимствований, ко торые характерны для переломных исторических периодов, в том числе, пришедшихся на эпоху реформ, проводимых Петром Великим, в языке асси милируется только незначительная их часть, показали тесную взаимосвязь национального характера и языка нации.Согласно определениям, данным отечественными и западными лингвиста ми и культурологами, язык является выразителем национальной ментально сти, а, следовательно, и национальной культуры как определенного видения К настояш;ему моменту ученые пришли к выводу о существовании «на ционального характера » (или менталитета), который представляет собой свойственное только одному народу своеобразное сочетание национальных и общенациональных особенностей, проявляющихся как определенные нормы и формы реакции на окружающий мир, а также как нормы поведения и дея тельности. Быт, конкретно-исторические ситуации, традиции формируют оп ределенный культурный ореол, благодаря которому мы различаем принад лежность людей к разным нациям.Язык манифестирует этническое самосознание, то есть представление на рода о самом себе. Несмотря на то, что национальный характер этноса скла дывается из менталитетоБ отдельных лиц, представителей данного этноса, существует некий «образ мы » не сводящийся к сумме индивидуальных соз наний. Он представлен в литературе, мифах, легендах, произведениях худо жественного творчества, в СМИ и является средством самоопределения эт носа.При изучении взаимосвязи и взаимодействия языка и культуры предлага ется выделение межуровневой единицы - лингвокультуремы (В. В. Воробь ев), которая представляет собой единицу лингвистического и экстралингвис тического плана содержания. Лингвокультурема как ядро лингокультзфоло- 1 4 8 -

гического поля имеет большое значение при комплексном изз^ении языка во взаимосвязи с культурой, так как отражает не только языковые, но и внеязы ковые процессы, явления, культурно-исторические особенности, что позво ляет исследовать национальный характер в частности и культуру народа в целом методом выделения культуроспецифичных лингвокультзфологических полей.Лингвокультуремы, обладающие общим инвариантным смыслом в опреде ленной культурной сфере, образуют лингвокультурологическое поле. Заим ствованная лексическая единица, попав в такое поле, модифицируется со гласно его требованиям (семантики, отношений синонимии /антонимии, сти листической окрашенности), в то ж& время она привносит элементы «чужой » картины мира. Исследования показали, что лексические заимствования, во шедшие в базовое лингвокультурологическое поле, занимают в нем перифе рийное место (например, судьба - фортуна; свобода - революция) и не нахо дят отражения в паремиологическом фонде языка, являющегося отражением жизненного уклада, нравственно-этического кодекса, исторически накоплен ного опыта данного народа независимо от давности заимствования.Однако заимствования имеют свойство отражаться в языке - реципиенте в качестве идиом, что свидетельствует об их укоренённости как в языке, так и Б сознании народа, в силу того, что они становятся выразителями неких сте реотипов и культурных установок, ставших частью жизни народа. Можно го ворить о том, что заимствование не разрушает архетипов культуры и только в результате систематического однонаправленного воздействия способно от разиться на характере народа. Это подтверждается тем фактом, что заимство вание, независимо от давности, не находит отражения в пословицах и пого ворках данного народа, являющихся своеобразным зеркалом коренного ук лада жизни нации.В языке зосореняются заимствованные слова, выражающие понятия, соот ветствующие национальному характеру народа, основой которого является

русское Православие как особая синкретическая форма языческих верований и христианства. В качестве важнейших доминант русского национального характера выделяют: религиозность, соборность, всемирную отзывчивость, стремление к высшим формам опыта, поляризованность души, что подтвер ждается проведенным анализом данных частотных словарей как наиболее частотных слов, употребляемых в русском языке.Культура - явление динамическое, но связанное с системой стереотипов (национальным характером) народа. Отсюда, заимствование не является ме ханическим копированием чужого вокабуляра. В языке - реципиенте заимст вованное слово претерпевает преобразование смысла, смеш;ение иерархии значений, изменение оттенков значения слова.Наиболее значимые ценностные ориентации нации формируют обширные семантические поля по «закону синонимической аттракции », привлекая, в том числе, иностранные заимствования для дифференциации смыслов, от тенков значения. Для русской национальной культуры значимыми констан тами, вокруг которых образуются лингвокультурологические поля, вклю чающие в себя также и заимствованные лексические единицы, являются лин гвокультуремы «душа, вера, свобода, власть, судьба».Принципиальное различие в «корнях » западноевропейской и русской культур - а одним из основных является религиозное различие - ограничило влияние западных заимствований на русский язык и культуру в целом. В лю бом языке, в том числе в русском, существуют языковые константы, базовые понятия, определяющие самобытность и уникальность национальной культу ры (например. Православие, духовность). Особенности православного мыш ления отражены не только в том, что все основные понятия (вера, правосла вие. Бог) имеют славянскую этимологию, но и в специфичности отношения к социально-культурным аспектам, таким как власть, закон, общество.А. Я. Гуревич считает язык и религию основными, цементирующими мен тальность, силами. Поэтому залог сохранения национальной ментальности -

незыблемость религиозных традиций и тех базовых лингвокультурем, кото рые выражают их.Дуальность, антиномичность русской культуры проявляется в совокупно сти двух культур, из которых она, по сзпги, состоит: одна - народная, природ но-языческая остается практически неизменной в своих нравственно этических ценностях, другая - внешняя - отражает научно-технический про гресс, изменение социально-политической обстановки путем пополнения словарного запаса языка иностранными заимствованиями.Результаты работы показали, что национальный характер народа, или, дру гими словами, его культурные ментальные установки, является хранителем как культуры в целом, так и в определенной степени языка народа. В том смысле, что не позволяет заимствованиям разрушать лингвокультурологиче ские константы нации, отводя им периферийные позиции в сознании и языке.

Список литературы диссертационного исследования кандидат культурологии Громова, Ольга Геннадьевна, 2004 год

1. Алексеев А. А. К вопросу о социальной дифференциации русского языка XVIII века. С. 22-44 //Язык и общество. Отражение социальных процессов в лексике. Межвуз. науч. сборник: Изд-во Сарат. ун-та, 1986.

2. Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII -первая половина XIX в.). М.: Наука, 1985. - 270 с.

3. Анисимов Е. В. Время петровских реформ. JI.: Лениздат, 1989. - 496 е., ил.

4. Аристова В. М. Англо-русские языковые контакты (англицизмы в русском языке): Монография. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978 - 150 с.

5. Арутюнов С. А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989.-247 с.

6. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. 2-е изд., испр. - М.: Языки русской культуры, 1999. -1 - XV, 896 с.

7. Арутюнян Ю. В. и др. Этносоциология: Учебное пособие для вузов/ Ю. В. Арутюнян, Л. М. Дробижева , А. А. Сусоколов. М.: Аспект Пресс, 1998. -271 с. - (Программа «Высшее образование »)

8. Аскольдов А. С. Концепт и слово.//Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. проф. В. П. Нерознака. -М.: Academia, 1997. С. 267 - 279.

9. Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу. М.: Современник, 1988. - 653 с.- 1521 З.Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века начала XX века. - М.: ЗАО "Сварог и К", 1997. - 541 с.

10. Бердяев Н. Судьба России. - М.: Советский писатель, 1990. - 346 с.

11. Берков П. М. Проблемы исторического развития литератур. Л.: Худож. литра, 1981 -495 с.

12. Библер В. С. От наукоучения к логике культуры: Два фолософских введения в двадцать первый век. - М.: Политиздат, 1990. - 413 с.

13. Биржакова Е. Э., Войнова Л. А., Кутина Л. Л. Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII века. (Языковые контакты и заимствования). Л.: Наука, Ленинград, отд., 1972. - 431 с.

14. Бицилли П. М. Нация и язык. //Изв. АН СССР . Сер. лит. и яз. 1992. - т. 51. - № 5. - С. 72-84.

15. Бок Ф. К. Структура общества и структура языка.//3арубежная лингвистика. I: Пер с англ. /Общ. ред. В. А. Звегинцев , Н. С. Чемоданова. М.: Изд. группа «Прогресс », 1999. - С. 115 - 129.

16. Бондаренко С. В. Место иноязычной лексики в российском культурном пространстве.// Культурология в теоретическом и прикладном измерениях: Материалы науч.-практич. семинара/ Отв ред. Г. Н. Миненко. Кемерово; М., 2001. - С. 72-76.

17. Бромштейн Г. И. Антиклерикальная поэзия Ломоносова.// XVIII век. Сборник. Вып. 3. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1958. - С. 65 - 91.

18. Брутян Г. А. Гипотеза Сепира Уорфа. - Ереван: Луйс, 1968 - 66 с.

19. Буганов В. И. Мир истории: Россия в XVII столетии. М.: Молодая гвардия, 1989-318 е., ил.

20. Будагов Р. А. Философия культуры. -М.: Мысль, 1980 304 с.

21. Булгаков С. Н. Труды по социологии и теологии: В 2 т. Т. 2. М.: Наука, 1997. - 825 с. (Серия «Социологическое наследие).

22. Буслаев Ф. О. О литературе: Исследования; Статьи/ Сост., вступ. ст., примеч. Э. Афанасьева. М.: Худож. лит., 1990. - 512 с.

23. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие.//Зарубежная лингвистика. III: Пер с англ., нем., фр. /Общ. ред. В. Ю. Розенцвейга , В. А. Звегинцева,В. Ю. Городецкого . М.: Изд. группа «Прогресс », 1999. - С. 7 - 43.

24. Вайнрайх У. Языковые контакты. Киев: Вища школа, 1979. - 263 с.

25. Васильев С. А. Философский анализ гипотезы лингвистической относительности. -Киев: Наукова думка, 1974 134 с.

26. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов/ Пер. с англ. И. Д. Шмелева. М.: Языки славянской культуры, 2001. - 288 с. -(Язык. Семиотика. Культура. Малая серия).

27. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. Отв. ред. М. А. Кронгауз , вступ. ст. Е. В. Падучевой. -М.: Русские словари, 1997. 416 с.

28. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура: Лингвострановедче-ская теория слова. М.: Русский язык, 1980. -320 е., ил.

29. Веселитский В. В. Отвлеченная лексика в русском литературном языке XVIII начала XIX века. - М.: Наука, 1972. - 319 с.

30. Виноградов В. В. Лексикология и лексикография: Изб. труды. М.: Наука, 1977.-310 с.

31. Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII XIX веков. - М.: Высшая школа, 1982 - 528 с.

32. Воробьев В. В. Лингвокультурология (теория и методы): Монография. -М.: Изд-во, РУДН , 1997 331 с.

33. Вундт В. Проблемы психологии народов. СПб: Питер, 2001. - 160 с.

34. Вышеславцев Б. П. Этика преображенного Эроса/ Вступ. ст., сост. и ком-мент. В. В. Салова. М.: Республика, 1994. - 368 . (Библиотека этической мысли)

35. Гавранек Б. К проблематике смешения языков.//Зарубежная лингвистика. III: Пер с англ., нем., фр. /Общ. ред. В. Ю. Розенцвейга , В. А. Звегинце-ва,В. Ю. Городецкого . -М.: Изд. группа «Прогресс », 1999. С. 56 - 74.

36. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. (На материале французского и русского языков). -М.: Международные отношения, 1977. 264 с.

37. Галушко Т. Г. Диалог культур как методологическая основа межкультурной коммуникации// Мир языка и межкультурная коммуникация, Барнаул, 2001.-С. 56-59.

38. Гегель Г. В. Ф. Система наук. 4.1. Феноменология духа/ Пер. Г. Шпета. -СПб: Наука, 1999.-441 с.

39. Гегель Г. В. Ф. Сочинения. Т. 3. Энциклопедия философских наук. Ч. 3 Философия духа/ Пер. Б. А. Фохта. М.: Академия наук СССР. Ин-т философии, 1956. - 371 с.

40. Георгиева Т. С. История русской культуры: история и современность. Учеб. пособие. М.: Юрайт, 1998 - 576 с.

41. Гердер И. Г. Избранные сочинения. М.-Л.: Гос. изд-во худож. лит-ры, 1959.-389 с.

42. Гершунский Б. С. Россия и США на пороге третьего тысячелетия: Опыт экспертного исследования российского и американского менталитетов. -М.: Флинта, 1999. 604 с.

43. Горшков А. И. История русского литературного языка. М.: Высшая школа, 1969 - 366 с.

44. Грушевицкая Т. Г., Попков В. Д., Садохин А. П. Основы межкультурной коммуникации: Учебник для вузов/ Под ред. А. П. Садохина. М.: ЮНИТИ - ДАНА, 2002. - 352 с.

45. Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию М.: Прогресс, 1984 -395 с.

46. Гумбольдт В. фон Язык и философия культуры. М.: Прогресс, 1985 -449 с.

47. Гуревич А. Я. От истории ментальности к историческому синтезу.// Споры о главном: Дискуссии о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов ». -М.: 1993. С. 16 - 29.

48. Гусляров Е. «Русский характер » в представлении иностранцев. //Татарский мир. 2002. - № 5. - С. 11.

49. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М.: Книга, 1991 - 574 с.

50. Демин А. С. Русская литература второй половины XVII начала XVIII в.: Новые художественные представления о мире, природе, человеке. - М.: Наука, 1977.-285 с.

51. Дюркгейм Э. Представление индивидуальное и представление коллективное.// Социология. Ее предмет, методы, предназначение/ Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. М.: Канон, 1995. -С. 208-244.

52. Жабина Е. В. Интеграция заимствований в системе языка рецептора (к постановке проблемы), С. 216 - 230// Мир языка и межкультурная коммуникация, Барнаул, 2001.

53. Живов В. М. Язык и культура России XVIII века. М.: Школа «Языки русской культуры », 1996. - 591 с.58.3вегинцев В. А. История языкознания XIX XX вв. в очерках и извлечениях. 4.1, 2- М.: Прогресс, 1964 - 465 с.

54. Ильин И. А. О православии и католичестве.// Собрание сочинений: в 10 т. Т. 2. Кн. 1/ Сост. и коммент. Ю. Т. Лисицы. М.: Русская книга, 1993. - С. 383-395.

55. Ильин И. А. О России. М.: Студия «ТРИТЭ » «Российский Архив », 1991 -32 с.

56. Истоки русской беллетристики. (Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе) /Отв. ред. Я. С. Лурье. Л.: Наука, Ленинград, отд., 1970. - 594 с.

57. История лексики русского литературного языка конца XVII начала XIX века. /Отв. ред. Ф. П. Филин. - М.: Наука, 1981. - 372 с.

58. История русской переводной художественной литературы: Древняя Русь. XVIII век. / Под ред. Ю. Левина. Т. 1. Проза. СПб., 1995. - 314 с.

59. Карамзин H. M. О любви к отечеству и народной гордости.// Избранные сочинения: В 2 т. Т. 2. M-JL: Изд-во «Худож. лит-ра», 1964. С. 280 - 287.

60. Ключевский В. О. О русской истории: Сборник./ Сост., авт. предисл. и примеч. В. В. Артемов; Под ред. В. И. Бутанова- М.: Просвещение, 1993 -576 с.

61. Колесов В. В. Древнерусский литературный язык. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989.-296 с.

62. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. -312 с.

63. Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990 - 108 с.

64. Кондаков И. В. О менталитете русской культуры //Цивилизации и культуры. Вып. 1. Россия и Восток: цивилизационные отношения. М.: Ин-т востоковедения, 1994. - 410 с.

65. Копелев Л. 3. Чужие.//Одиссей. Человек в истории. 1993. Образ «другого » в культуре. М.: Наука, 1994. - 336 с. - С. 8 - 18.

66. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. Издание третье, испр. и доп. СПб.: «Златоуст », 1999.- 320 с. (Язык и время. Вып. 1).

67. Кошман А. Л. Подходы к изучению национальной идеи в современной западной социологии.// Вестник Моск. Ун-та. Социология и политология. -2002, №3.-С. 147-157.

68. Крысин Л. П. Иноязычные слова в современном русском языке. М.: Наука, 1968-208 с.

69. Крысин Л. П. Русский литературный язык на рубеже веков.// Русская речь.- 2000. -№1- С. 28-40.

70. Лебон Г. Психология толп.// Психология толп- М.: Инт-т психологии РАН , Изд-во «КСП+», 1999. С. 15 - 254.

71. Лихачев Д. С. Заметки о русском. Изд. второе, доп. М.: Советская Россия, 1984. - 64 с.

72. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка.//Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. проф. В. П. Нерознака. М.: Academia, 1997. - С. 280 - 287.

73. Ломоносов М. В. Труды по филологии. Т. 7.// Полное собрание сочинений. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1952.

74. Лосский Н. О. Условия абсолютного добра: Основы этики; Характер русского народа. М.: Политиздат, 1991. - 368 с. - (Б-ка этич. мысли).

75. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX в.) - СПб: Искусство - СПБ , 1996. - 399 с. -5 л. ил.

76. Лотман Ю. М., Успенский Б. А. К семиотической типологии русской культуры XVIII века. Т. 4. // Из истории русской культуры: В 5 т. М.: Школа «Языки русской культуры », 1996. - 624 с.

77. Лотте Д. С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлементов. -М.: Наука, 1982. 148 с.

78. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1996. - 416 е.: илл.

79. Мартынова А. Н. Мудрость и красота./ЛТредисл. к сб. «Пословицы. Поговорки. Загадки». -М.: Современник, 1986.-С. 6-17.

80. МасловаВ. А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Издательский центр «Академия », 2001 - 208 с.

81. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика. М.: Наука, 1996 - 206 с.

82. Милов Л. В. Природно-климатический фактор и менталитет русского кре-стьянства.//Менталитет и аграрное развитие России (XIX XX вв.) Материалы международной конференции. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). - 1996. - С. 40 - 56.

83. Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Великого. 3-е изд. - М.: Международные отношения, 1990 - 448 с.

84. Мыльников А. С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы: Этногенетические легенды, догадки, протогипотезы XVI начала XVIII в. - СПб.: Петербургское Востоковедение, 2000: 2-е изд. - 320 с.

85. Никифоров Л. А. Россия в системе европейских держав в первой четвертиXVII века. // Россия в период реформ Петра I: Сб. ст./ Н. И. Павленко (отв. ред.), Л. А. Никифоров, М. Я. Волков . -М.: Наука, 1973 383 с.

86. Николаев С. И. Из литературной эстетики Петровской эпохи.// XVIII век. Сб. 18./ Отв. ред. Н. Д. Кочеткова. СПб.: Наука, 1993. - С. 218 - 230.

87. Новикова М. Маргиналы.// Новый мир. 1994. - №1. - С. 226 - 239.

88. Новый завет Господа нашего Иисуса Христа. Кемерово: Кемеровское, книжное издательство, 1990. - 382 с.

89. Павилёнис Р. И. Проблема смысла. М.: Мысль, 1983 - 286 с.

90. Панченко А. М. Русская история и культура: Работы разных лет. СПб: Юна, 1999 - 520 с.97 .Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ/ Отв. ред. Д. С. Лихачев. Л.: Наука, Ленинград, отд., 1984. -204 с.

91. Панченко А. М. Церковная реформа и культура петровской эпохи. // XVIII век: Сб. статей №17 СПб: Наука, С-Петербургское отд., 1991. - 304 с.

92. Пауль Г. Принципы истории языка. Пер. с нем. под ред. А. А. Холодовича. Вступ. ст. С. Д. Кацнельсона. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1960. - 500 с.

93. Портнов А. Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX XX вв. - Иваново, 1994. - 367 с.-159101. Потебня А. А. Слово и миф. М.: Изд-во «Правда », 1989. - 622 с.

94. Прядко С. Д. Язык и культура: культурный компонент значения в лин-твокультурной лексике австралийского варианта английского языка: Ав-тореф. дис. канд фил. наук. М.: Московский государственный ун-т им. М. В. Ломоносова , 1999. - 25 с.

95. Ромодоновская Е. К. Об изменениях жанровой системы при переходе от древнерусских традиций к литературе нового времени. // XVIII век. Сб. 21./ Отв. ред. Н. Д. Кочеткова. СПб.: Наука, 1999. - С. 14 - 22.

96. Савицкий П. Н. Евразийство.// Мир России Евразия: Антология/ Сост.: Л. И. Новикова , И. Н. Сиземская. -М.: Высшая школа,1995. - 339 с. - (Из истории отечественной духовности).

97. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Издательская группа «Прогресс » «Универс », 1993 - 655 с.

98. Сергеев С. К. Трансмиссия социокультурного опыта (к постановке проблемы)// Культура и общество: возникновение новой парадигмы. Тезисы докладов и сообщений Всерос. науч. конф., ч.1 Кемерово, 1995. - С. 217-221.

99. Серебрякова Ю. А. Диалог культур в современном мире.// Культура и общество: возникновение новой парадигмы. Тезисы докладов и сообщений Всерос. науч. конф. Ч. 1. Кемерово, 1995. - С. 16 - 17

100. Сильницкий Г. Г. Россия в поисках смысла. 4.1. Россия между прошлым и будущим. Смоленск, 2001. - 294 с.

101. Ситникова Д. Л. Культура как динамическая система.// Дефиниции культуры: Сб. трудов участников Всероссийского семинара молодых ученых. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998 - Вып. 3. - 210 с.

102. Стенник Ю. В. Полемика о национальном характере в журналах 1760 -1780-х годов.// XVIII век. Сб. 22./ Отв. ред. Н. Д. Кочеткова. СПб.: Наука, 2002.-С. 85-96.

103. Степанов А. В. История русского литературного языка. М.: Изд-во Моск. ун-та, изд. 4-е, испр. и доп., 1968. - 70 с.

104. Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры: Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Академический Проект, 2001. - 990 с.

105. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие) М.: Слово/ Slovo, 2000. - 624 с.

106. Туев В.В. Феномен английского клуба. М.: Московский государственный университет культуры, 1997 - 240с.

107. Успенский Б. А. Избранные труды, том I. Семиотика истории. Семиотика культуры, 2-е изд., испр. и доп. М.: Школа "Языки русской культуры", 1996 - 608 с.

108. Устюгов Н. В., Чаев Н. С. Русская церковь в XVII веке. //Русское государство в XVII веке. Новые явления в социально-экономической, политической и культурной жизни. Сб. ст. М.: Изд-во академии наук СССР, 1961.-С. 295-329.

109. Флоровский Г. В. О народах неисторических. (Страна отцов и детей) // Мир России Евразия. Антология./ Сост. JI. И. Новикова , И. Н. Сизем-ская. - М.: Высшая школа, 1995 - 339 с. - (Из истории отечественной духовности).

110. Франк С. JI. Русское мировоззрение.// Франк С. JI. духовные основы общества. М.: Республика, 1992. - С. 471 - 500.

111. Хорошкевич A. JI. Из истории русско-немецких торговых и культурных связей начала XVII в. (к изданию словаря Тонни Фенне) // Международные связи России в XVII XVIII вв. Экономика, политика, культура. Сб. ст. - М.: Наука, 1966. - С. 35 - 57.

112. Хотинец В. Ю. Этническое самосознание. СПб: Алетейя, 2000. - 240 с.

113. Черная JI. А. Русская культура переходного периода от Средневековья к Новому времени. М.: Языки русской культуры, 1999 - 288 е., ил.

114. Чинакова JI. И. К вопросу о менталитете русского народа. //Социс. -2000.-№7,-С. 138- 140.

115. Чучин-Русов А. Е. Конвергенция культур. М.: ИЧП «Изд-во Магистр», 1997 - 40 с.

116. Шапошников В. Н. Иностранные слова в современной российской жизни. //Русская жизнь. -1997. №3. - С. 38 - 42.

117. Шахматов А. А. Сборник статей и материалов/ Под ред. академика С. П. Обнорского. M.-JL: Изд-во Академии наук СССР, 1947. - 474 с.

118. Швейцер А. Д. Некоторые аспекты проблемы «язык и культура » в освещении зарубежных лингвистов и социологов. // Национальный язык и национальная культура/Ю. Д. Дешериев. -М.: Наука, 1978.

119. Шпет Г. Г. Введение в этническую психологию.// Шпет Г. Г. Сочинения. -М.: Изд-во «Правда », 1989. С. 143-161.

120. Шулындин Б. П. Российский менталитет в сценариях перемен. //Социс. 1999.-№12.-С. 50-53.

121. Якубинский JI. П. Несколько замечаний о словарном заимствовании.// Избранные работы: Язык и его функционирование. М.: Наука, 1986. -С. 59-71.

122. Bauer, Raymond; Inkels, Alex; Kluckhohn, Clyde/ How the Soviet System works. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1956. P. 178.

123. Benedict R. Culture & Personality// Preceding of an Interdisciplinary & Conference Held Under Auspice of the Wiking Fund. New York, 1943. - P. 139.

124. Ihanus J. Thejretical and Methdological Problems in Studing National Character. //Dialogue & Universalism, Vol. 9, Issue 11/12,1999. P. 67 - 73.

125. Inkels A., Levenson D. J. National Character: The Study of Modal personality & Sociocultural Systems// Lindzey C., Aronson E. (eds) The Handbook of Social Psychology. Massachussets (Calif.); London; Ontario, 1969. - v. iv. -P. 428.

126. Klukhohn, Clyde. Culture & Behavior. New York: Free Press of Glecoe, 1961.-P. 94

127. Redfield R. The Little Community: Viewpoints for the Study of a Human Whole. Uppsala & Stockholm, 1955. - P. 106.

128. Veenhoven Ruut. Are the Russians as Unhappy as They Say They Are? //Journal of Happiness Studies 2, 2001. P. Ill - 136.СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННЫХ источников

129. ВН = Der Brockhause in einem Band. 6., vollständig überarbeitete undaktualisierte Aufgabe./ Red. Bearb.: Helmut Kahnt., Leipzig; Mahnheim: Brockhaus, 1994. - 1118 s.

130. БПРС = Гессен Д., Стыпула Р. Большой польско русский словарь: В 2т.: Ок. 80 ООО слов. 3-е изд., испр. и доп. -М.: Рус. яз., 1988 -794 с.

131. КС = Культурология. XX век. Словарь. - СПб: Университетская книга,1997.-640 с.

132. КЭ = Культурология. XX в. Энциклопедия: В 2 т. СПб.: Университетская книга; ООО «Алетейя », 1998.

133. ЛЭС = Литературный энциклопедический словарь/ Под общ. ред. В. М.Кожевникова, П. А. Николаева . -М.: Советская энциклопедия, 1987 752 с.

134. НРС = Рымашевская Э. Л. Немецко русский словарь. - М.: ФирмаНИК», 1993. 832 с.

135. НФРС = Гак В. Г., Ганшина К. А. Новый французско русский словарь:Ок. 70 ООО слов, 200 000 единиц пер. -М.: Рус. яз., 1993 1149 с.

136. ППЗ = Пословицы. Поговорки. Загадки./ Сост., авт предисл. икоммент. А. Н. Мартынова , В. В. Митрофанова. М.: Современник, 1986. - 512 с. - (Классическая библиотека «Современника »).

137. СЖВЯ = Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусскогоязыка: В 4 т. М.: Терра, 1994. - 800 с.

138. СИС = Современный словарь иностранных слов: Ок. 20 000 слов.СПб.: Дуэт, 1994-752 с.

139. СРЯ = Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57 ООО слов /Под ред.чл.-корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. 18-е изд., стереотип. - М.: Рус. яз., 1986. - 797 с.

140. ССАЯ= Словарь современного английского языка: В 2-х т. М: Рус. яз.,1992.

141. СЯП= Словарь языка Пушкина: в 4 т./ Отв. ред. акад. АН СССР В. В. Виноградов. 2-е изд., доп./ Российская академия наук, Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. - М.: Азбуковник, 2000.

142. ФСРЯ = Фразеологический словарь русского языка: Свыше 4 ОООсловарных статей /Л. А. Войнова , В. П. Жуков, А. И. Молотков , А. И. Федоров: Под ред. А. И. Молоткова. 4-е изд., стереотип. -М.: Рус. яз., 1986.-543 с.

143. ФЭС = Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М,1999. 576 с.

144. ХР = Христианство: Энциклопедический словарь: В 3 т./ Ред. кол. С.С. Аверинцев и др. М.: Большая Росийская Энциклопедия,1993.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания.
В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Портал предлагает читателям цикл бесед о русской словесности и культуре с профессором Александром Николаевичем Ужанковым , теоретиком и историком литературы и культуры Древней Руси, преподавателем , проректором Литературного института им. Максима Горького.

– Александр Николаевич, вы говорили о значимости для становления сознания молодого человека классических произведений русской литературы. А есть ли какие-то классические произведения литературы мировой, которые бы помогли человеку осознать свое место в жизни, укрепиться нравственно и духовно?

– Ну, я не такой большой специалист в зарубежной литературе, хочу сразу сказать. Я больше сосредоточил свое внимание именно на русской литературе. Скорее всего, именно потому, что для себя понял, что русская литература более нравственна, чем европейская литература. Конечно, в учебном курсе университетском, на филфаке мы изучали литературу от античности до наших дней. С памятниками античности, средневековья нас очень хорошо ознакомили – углубленное было изучение и так далее, но душа не приняла очень многое. Да, там больше рационального, у нас – больше духовного. Это два разных типа культур, и мы должны на это обратить внимание.

Русского человека больше заботит не материальное благополучие, а духовный мир, то есть спасение души

Западноевропейский тип культуры – это тип эвдемонический. Эвдемония – построение земного счастья, земного благополучия. Отсюда, собственно, как бы апофеоз этого – американские фильмы с их счастливым концом – хэппи эндом, то есть он и она находят друг друга, они получают миллиончик, или наследство какое-то, наконец, домик там приобретают 5-этажный где-нибудь на Лазурном берегу и так далее – вот и зажили счастливо. То есть финал всех человеческих историй – благополучно зажить, стремиться к благополучию. В какой-то степени протестантская культура, собственно, и религия к этому готовят. Русская культура, основанная на Православии, она сотериологична. Сотериология – это учение о конце света и спасении души. Значит, русского человека больше заботит не материальное благополучие, а духовный мир (как и писателя, древнерусского писателя), то есть спасение души. Это основание древнерусской словесности, и, в общем, в XIX веке, как мы говорили, произведения тоже способствуют духовному или нравственному развитию личности. Это первое. Второе: скажем, если мы берем, опять-таки западноевропейскую культуру, она больше, скажем так, тяготеет к Рождественскому типу культуры. Основной праздник на Западе – это , приход в мир Христа. То есть сосредотачивается опять-таки на земном. Если мы посмотрим православную культуру, русскую культуру – мы Рождество тоже очень любим, но в нас пасхальный тип культуры. Для нас важнее Пасха. Почему? Потому что это как раз воскресение в будущей жизни. И вот она, направленность эта, – если Спаситель воскрес, то и у нас есть надежда на спасение. Опять-таки, это надежда на духовное преображение и подготовка к этому будущему – будущий век, жизнь нетленная, как Иларион говорил – это то, что будет после Страшного Суда. Поэтому главное не то, что вот здесь, а главное – то, что будет там. И человек к этому должен подойти (почему все русские святые так приуготовлялись к этому), в житиях это четко совершенно показано, у русских святых. Поэтому, когда мы говорим о литературных произведениях, – вот, я показал разницу. То есть я, конечно, говорю в целом, там уже можно говорить о каких-то различных произведениях, но мы увидим, что, скажем, у них подход будет тот, который я обозначил. Русская литература важнее, гораздо важнее, чем европейская. Неслучайно XIX век русской литературы в мировом контексте считается «золотым веком», потому что ни одна литература мира столько не дала, сколько русская в XIX веке. Но если бы они еще знали и понимали древнерусскую, то, конечно, уже отношение было совершенно другое.

Ни одна литература мира столько не дала, сколько русская в XIX веке

– Получается, что и понимание, и восприятие мыслей глубинных и спрятанных в русской классике зависят от мировоззрения. В то же время, богатство и широта кругозора и художественного восприятия зависят от тех произведений, которые мы читаем. То есть какой-то замкнутый круг. Можете ли вы назвать какое-то определенное, небольшое количество произведений, с которых мог бы начать молодой человек, желающий приобрести первоначальную глубину восприятия и расширить свой кругозор? Например, мне кажется, что произведения Достоевского в этом плане слишком глубоки, они для взрослых людей, много переживших и обдумавших свою жизнь, жизненный опыт других людей. А вот для молодого человека…

– Ну, уже в вашем вопросе в какой-то степени есть и ответ, кроется ответ. Смотрите, у нас есть отличие от западноевропейской модели образования, когда изучается творчество какого-то писателя или даже одно произведение, в отрыве от творчества других писателей и других произведений, и получается, действительно, однобокое восприятие этого произведения. У нас же всегда выстраивалась история русской словесности. То есть хронологически, я не хочу сказать, от более простого к более сложному, нет, ни в коей мере, но, скажем, Достоевский вышел из Пушкина, но в большей степени даже из Лермонтова. Эта двойственность и в героях, в раздвоении героев, и тут, несомненно, нужно обращать внимание на героев Лермонтова и героев Достоевского. Очень важен тот момент, что Достоевский знал хорошо и одного, и другого, знал Гоголя тоже, понимаете, его творчество основывается на творчестве своих предшественников. В какой-то степени оно, может быть, и полемично по отношению к ним, это нужно понимать. Два современника жили – Толстой и . Они не были друг с другом знакомы лично, но они были хорошо знакомы с творчеством друг друга, и в какой-то степени их произведения – полемика и с мировоззрением, и с образом жизни одного и другого, понимаете?

Вот если мы будем разрывать, рассматривать, как сквозь лупу, или под микроскопом только что-то одно, то, конечно, мы мира не увидим, поэтому непременно нужно рассматривать в контексте. Это первое, но очень важное правило. Второе – нужно и в творчестве самого писателя от более простых тем к более сложным – это непременно. Начинать с «азов» – с чего начинал писатель, да, на что обращал внимание, и к чему пришел. Даже у Достоевского, так сказать, мы смотрим – есть «Бедные люди», мы смотрим – есть «Преступление и наказание» или «Братья Карамазовы». Почему это вершинность достигается, каким образом? От чего он отказывается, а на что больше обращает внимание?

«Капитанская дочка» – это литературное и духовное завещание Пушкина. Потому что там есть то милосердие, которого так не хватает нам в жизни

У Пушкина один и тот же сюжет в двух произведениях. Вот если так скажу: молодой человек, лет 18-ти, отправляется на почтовых к месту своего назначения, и, когда он приезжает туда, в него влюбляется какая-то барышня, а потом еще будет дуэль… Что это? Кто-то скажет, что это «Евгений Онегин», а кто-то – что «Капитанская дочка». Почему использует дважды один и тот же сюжет, тем более, что первоначальный замысел «Капитанской дочки» был совершенно иной? Потому что там реальные события были, о которых он узнал, когда путешествовал в Оренбуржскую губернию собирать материалы о пугачевском восстании. Значит, для Пушкина очень было важно полемизировать даже с самим собой, потому что «Евгений Онегин» его не совсем удовлетворял. Хотя сложное произведение, замечательное произведение, все восторгаются им, а вот Пушкин – нет. Ну, правда, воскликнул после написания, когда прочел, но а потом-то задумался, говорит – нет. Вот если брать сознание Пушкина, заглянуть попытаться в это сознание, сознание человека православного, этим произведением он может оправдаться перед Богом? Потому что «всякий дар свыше есть», да? Значит, дар писательства, сочинительства у него от Бога? Он послужил своим талантом Богу в «Евгении Онегине»? Нет. Почему? Потому, что там все страстные. А «Капитанская дочка»? – А это совершенно другое. Не случайно литературоведы говорят, ведь это литературное завещание Пушкина, это духовное завещание светского человека. Значит, он уже поднялся на такой уровень восприятия. Почему? Потому что там есть то милосердие, которого так не хватает нам в жизни. «Будьте милосердны, как Отец ваш Небесный». «Каким судом судите вы, таким и вас будут судить». Понимаете? И смотрите, в этом произведении все любят друг друга. Там просто любовь разлита по всему произведению. Только один-единственный человек, который никого не любит – это Швабрин. Почему? А он душегуб и в Бога не верует – все. «Бог есть любовь». Вот Пушкин к этому пришел. Простое произведение, сто страниц. Пушкин такие писал когда-то за месяц. А это, между тем, пишет почти три с лишним года. Почему? Потому что это для него было важно. А вот дальше уже все, все неважно: вот это вот произведение написано, духовное завещание Пушкина. Понимаете?

Когда убрали из школы сочинение, заменили ЕГЭ, то дети перестали мыслить, и не только образно

Сейчас из школьной программы «Капитанскую дочку» выбрасывают. «Евгений Онегин» остается, а «Капитанскую дочку» отбрасывают. Что это получается? Это недоученный Пушкин? А зачем он писал тогда? Он же писал, в общем-то, для нас. Почему? Потому что он хотел направить нас по какому-то определенному пути, дать нам духовное развитие, понимаете? Школа, к сожалению, все это выхолащивает. Когда убрали из школы сочинение, заменили ЕГЭ, экзаменами, то дети перестали мыслить, и не только образно. Связать свои мысли, то есть объяснить то, что они прочитали, воссоздать эти образы словесно – им это дается сейчас с большим-большим трудом. Я уже не говорю о тех нелепых вопросах, которые задаются в ЕГЭ. Вот сейчас, слава Богу, сочинение возвращается в школу, теперь уже будут писать, потому что клиповое сознание развивается у детей, они не могут полноценные и связные тексты сейчас сочинить.

Это одна проблема, вторая проблема – это то, что у нас происходит экранизация. Что такое экранизация? Экранизация – это, по сути дела, такое же прочтение произведения, но только одним человеком, режиссером. Почему я своим студентам всегда говорю: прежде, чем посмотреть этот фильм, обязательно прочитайте произведение, чтобы у вас сложились свои образы, свое отношение к этому произведению, чтобы вы попытались вскрыть идею этого произведения, а потом уже смотрите то, что вам показывают. Это другое прочтение, вы и сравнивайте свое с другим. И тогда, может быть, определите, в чем же смысл этого произведения. Может быть, там вы можете получить и подсказку, несомненно, но может быть, и наоборот. Я помню экранизацию «Анны Карениной» советского периода. Там замечательные актеры, но, скажем, когда я посмотрел Каренина – он так сыгран (хотя и талантливым очень актером), так сыгран, что вызывает какое-то определенное, если не отвращение, то, во всяком случае, антипатию, мягко говоря. Это какой-то шаркающий такой старик. Студентов спрашиваю: сколько лет Каренину? Сорок два года – это что, старик? Понимаете, это уже совершенно по-другому начинает восприниматься.

Или я задаю студентам вопрос: а сколько лет было Татьяне Лариной, когда она писала письмо Онегину? Потому что, когда мы смотрим оперу или фильм, то мы видим таких дородных женщин, особенно в опере. А разгадка-то в том, что Татьяне всего четырнадцать лет, поэтому как на нее смотрит Евгений Онегин (а ему двадцать восемь)? Свысока и снисходительно, за что она ему благодарна, о чем сама в конце романа говорит. Понимаете, вот те самые детали, на которые мы не обращаем внимания, потому что никто, ни одна аудитория мне еще не сказала, сколько лет героям. Спрашивается, а что ж вы читаете? Не случайно же автор выписывает этот возраст, причем несколько раз обращает внимание на это. Дело все в том, что художественное произведение, оно коварно. Почему? Потому, что оно дает поток нашему воображению. Мы строим свои образы, мы додумываем за писателя многие вещи, и, естественно, у нас складываются какие-то определенные представления. А когда обращаешь на это внимание тех же режиссеров, они удивляются: как я этого не заметил? Потому что так читал, потому что личное восприятие… Это хорошо, да, но тогда нужно говорить, что это мое восприятие. Это не Пушкин так написал (или Лермонтов, или Достоевский, или Толстой), это я их так вижу. Ну и замечательно.

– Александр Николаевич, как-то раз вы затронули тему о сложности и опасности контакта, даже внутри постановок театральных, контакта с нечистой силой, когда человек пытается войти в образ нечистой силы, притвориться ею или сродниться. И этим словам подтверждением были слова одного из священников, который читает для нас курс лекций по практике пастырского служения. Он лично знаком с примерами из жизни актеров, чья жизнь после участия в таких сценах, участия в произведениях, где они принимали на себя роль нечистой силы, была разбита. Умирали родные, происходило что-то абсолютно не вписывающееся и необъяснимое с точки зрения человека неверующего. Некоторые – он так прямо и сказал – после таких событий в своей жизни считали за великую радость и помощь креститься. То есть люди приходили к пониманию того, что вера и Бог в жизни необходимы, но через такие вот сложности. Возникает вопрос: как бы вы для себя и для молодежи объяснили бы опасность таких заигрываний? Казалось бы – обычная постановка театральная, ведь человек же сам не определяет себя при этом отошедшим от Бога и пришедшим к сатане. В то же время, безусловное влияние таких ролей и таких экспериментов в жизни человека имеет место быть.

– Можно выстроить историю русского театра, или театра, наверное, в России – вот так, пожалуй, будет более корректно сказано. В XVII веке, во второй половине XVII века, он появляется. Первоначально актерами были только иностранцы. Почему? Потому что на Руси театр всегда воспринимался как антицерковь. прекрасно это понимал. Красная площадь – это храм под открытым небом, и там, где сейчас Исторический музей, Петр I планировал создать театральную храмину, в которой должны были проходить какие-либо действия. Ну, вместо Петра сейчас тоже устраивают действа, по сути дела, на Красной площади, по сути, в храме под открытым небом, как он воспринимался в XVII и даже в начале XVIII века.

Заигрывания с духовными силами – это не просто игра, перевоплощение, это восприятие в свою душу того, кого собирается играть актер

Так вот, что такое театр? Это – лицедейство, как говорили в Древней Руси. Автор за личиной, то есть за маской скрывает свое собственное лицо и начинает играть страсти. Человек в своей жизни должен уйти от страстей, а в театре он должен даже чужие страсти играть, будучи, может быть, совершенно нравственным человеком. Естественно, страсти могут увлекать как самого актера, который играет лицедея, так и тех, кто сидит в зале. Не случайно Алексей Михайлович после театра сразу отправлялся в баню, чтобы смыть внешне, так сказать, вот эти грехи, которыми как бы залепило все его тело. Почему? Потому что он видел те страсти, которые бушуют на сцене и, естественно, как-то к ним приобщился. Может быть, без своей воли, хотя – спрашивается – чего ты сидел, чего ты смотрел и так далее. Не только он, вся свита отправлялась смыть эти грехи. Понимаете, по форме – верно, да? Может быть, не понимали по содержанию. Почему? Потому что уже все равно приобщился. Затем уже появляются русские труппы, но, что важно (в подражание, естественно, европейским) – актерами выступали кто – свободные люди или крепостные? Все театры у нас, в основном, были крепостные. Понимаете, почему? Потому что помещик там, или хозяин заставлял их играть. Если же дворянин собирался играть в театре, то он брал себе псевдоним, чтобы не порочить свою фамилию, честь своего дворянского сословия и дворянской фамилии. Он под псевдонимом, или она под псевдонимом играли на сцене (такие, в общем-то, были в XIX веке, мы этому видим примеры). Что же касается того, когда человек не просто играет перевоплощение, а уже начинаются заигрывания с духовными силами – тут все сложнее, гораздо сложнее. Почему? Потому что это не просто игра, перевоплощение, а это восприятие в свою душу того, кого он собирается играть – это Гоголь прекрасно показал на примере художника безымянного, который написал портрет. Почему? Потому что художник отражает то, что вбирает в свою душу – оно должно внутри перевариться, он должен с этим освоиться, а потом, так сказать, это выплескивается на холсте. Точно так же и актер – он должен сначала в себя вобрать, а потом это выплеснуть на сцене, потому что он тоже, ведь, художник, все непременно пропустить через себя. И когда все это происходит, когда человек вбирает в себя, опасность-то в чем? В том, что он, возможно, не избавится от этого. Вот для безымянного художника что нужно-то было? Потерять жену, потерять детей, уйти в монастырь и долгим постом, молитвами, отшельничеством искупить свой грех. Все лишь за один свой портрет ростовщика, да? И тогда он смог преобразиться внутренне, и тогда смог уже написать фреску Рождества Христова. Точно так же и актер, который играет: опять же-таки – заигрывает он, он играет, или он действительно берет в себя? Я просто тоже знаю, лично знаком с некоторыми актерами, которые сами рассказывали мне, и, поскольку она и публично рассказывала, то, наверное, могу сказать о Наталье Варлей – комсомолке, спортсменке, прекрасной девушке, которая сыграла – ее студенческая роль – панночку в «Вие» . Она говорит: «Я даже тогда и не подозревала, с чем я столкнусь в своей жизни». Она действительно потом крестилась, и сейчас она глубоко верующий человек, воцерковленный человек, она говорит: «Вот, если бы мне тогда сказали, что будет со мной, с моей судьбой в будущем, я бы никогда бы не согласилась на эту роль». Так что вот таких примеров действительно можно привести очень много. Это запретная тема, человек не должен ее преступать.