Особенности эллинистической поэзии

Первым условием успешной литературной деятельности оказалось теперь надежное владение всей предыдущей традицией, активное обращение к ней. Отсюда возникла необходимость иметь достоверные выверенные и стабильные тексты, а затем систематизировать и классифицировать их. Первые шаги в этом направлении уже были предприняты Аристотелем и перипатетиками в Афинах. Теперь, когда одно из средств упрочения власти новые монархи нашли в меценатстве, они стали оспаривать у Афин репутацию «школы Эллады». На этом поприще особенно успешной была деятельность Птолемея I Сотера, который сумел превратить Александрию в культурный центр всего эллинистического мира. Ворота столицы гостеприимно распахнулись перед всеми, кого правитель считал полезным в своих замыслах и начинаниях. Одним из первых оказался в Александрии Деметрий Фалерский, ставший в 307 г. политическим изгнанником Афин. Ему, последователю Аристотеля и другу Феофраста, философу и ученому, принадлежала идея создания в Александрии некоего подобия аристотелевского Ликея. Так возник знаменитый александрийский Музей, храм Муз, божественных покровительниц всех видов художественного творчества и науки. /…/

В Александрии процветали книгопроизводство и книжная торговля, появились первые иллюстрированные книги. Основным предметом экспорта на мировом рынке сделался египетский папирус, который по своим качествам намного превзошел финикийский. Все возрастающие богатства александрийской библиотеки способствовали рождению новой науки - филологии, основоположниками которой последовательно были грамматик Зенодот Эфесский, Аристофан Византийский, Аристарх Самофракийский. Среди них своими трудами по изданию Гомера особенно прославился Аристарх (начало II в. до н. э.), которого считали подлинным отцом современной филологии. Первые филологи, грамматики, как они себя называли, отбирали и готовили к тиражированию тексты; устраняли интерполяции, подбирали глоссы, составляли комментарии и словари. Только им обязаны мы подбором биографических сведений о писателях прошлого, составлением канонов и выделением жанров, перечнем образцовых авторов и их произведений. Примерно через два столетия после основания библиотеки и Музея один александрийский хронист писал, что после всеобщего культурного упадка как следствия войны между преемниками Александра александрийцы сделались наставниками всех греков и варваров (Афиней, IV, 8, 4 в). Александрия оставалась наиболее притягательным центром. Но духовная жизнь эллинистического мира продолжалась и за пределами Египта. /…/

Включение в художественный мир в качестве объектов изображения детей свидетельствовало о новых исканиях и прежде всего о новом отношении к героической теме и о переоценке героических образов прошлого. В художественном сознании предшествующих эпох социальной значимостью обладал лишь состоявшийся член конкретного коллектива, сумевший уже проявить себя в качестве такового, либо способный реализовать свою миссию в будущем. Мужчина должен был показать себя доблестным воином, мудрым старейшиной или же благонамеренным гражданином, готовым управлять и подчиняться. Женщине предстояло стать хранительницей домашнего очага, женой и матерью. Эпос, лирика и драма, т. е. все три вида словесного художественного творчества, полностью отвечали этим задачам; создаваемые в них образы героев, события и ситуации либо гармонировали друг с другом, либо противостояли друг другу во всевозможных конфликтах. При этом до Еврипида даже самые экстремальные конфликты либо оказывались мнимыми, либо завершались победой нормативного героя — он оставался самим собой, несмотря на все препятствия.

В новых условиях продолжали существовать эпос, лирика и драма, но размывались границы их видов, менялись, а зачастую утрачивались функции, а главное, преображались сами герои, лишаясь постепенно своего социально обусловленного облика. Герои преображались не сразу и не одновременно; они сохраняли свои имена и становились некими обобщенными людьми, суммарно разделенными по половозрастным или же имущественным признакам. Все новации коренились в традиции и ничего не происходило на пустом месте. Прецеденты для подобных переосмыслений существовали уже в гомеровском эпосе.

В «Одиссее» были герой-странник и страстотерпец, его верная жена и послушный сын, хорошие и плохие слуги, его добрые помощники и коварные враги. Все изменения диктовались перестройкой сознания в условиях кардинальной модификации действительности. Первые перемены сперва происходили лишь в рамках сложившихся видов и жанров словесного творчества. Когда мифологическое предание утрачивало историческую достоверность, оно казалось сказкой. Мир сказки, который некогда существовал вне времени и пространства, локализовался вне известного и обжитого мира и в неком утраченном времени. Временные и пространственные реалии мифа казались иллюзорными, и это способствовало остроте ощущений слушателей и читателей, стимулировало рост интереса к подобным произведениям. Отсюда обращение к мифологии и к эпосу у эллинистических авторов. Новым эпическим поэтам приходилось демонстрировать свое доскональное знание мифологии, умение свободно излагать знакомые и малоизвестные истории, произвольно варьировать мотивы и сюжеты, подновлять общеизвестные художественные приемы, чтобы придавать аромат новизны не только всему произведению, но и каждому его эпизоду. В эпоху эллинизма все жанры эпического повествования словно рождались заново, начиная от военно-героического и приключенческого эпоса, кончая дидактическим и историческим. Оригинальность и новаторство поэтов должны были раскрываться в мастерстве варьирования художественными средствами на основании свободного владения традицией.

Творчество Каллимаха

Каллимах из Кирены вошел в историю греко-римской и европейской литературы как самый известный и значительный из эллинистических поэтов времени наивысшего расцвета литературы эллинизма. /…/

Сохранилась автоэпитафия Каллимаха, которой он, вероятно, согласно устойчивой традиции завершил сборник своих эпиграмм:

Баттова сына могилу проходишь ты, путник. Умел он

Песни слагать, а подчас и за вином не скучать.

(пер. Л. Блуменау)

Поэт вместо своего имени использовал громкий патроним. Однако дважды назвал свое имя в эпитафии отцу, умолчав об его имени, но дважды обыграв значение собственного имени («каллимах» по-гречески означает «прекрасный воитель»).

Кто бы ты ни был, прохожий, узнай: Каллимах из Кирены

Был мой родитель, и сын есть у меня Каллимах.

Знай и о них: мой отец был начальником нашего войска,

Сын же искусством певца зависть умел побеждать.

Не удивляйся - кто был еще мальчиком Музам приятен,

Тот и седым стариком их сохраняет любовь.

(пер. Л. Блуменау)

Его творческая деятельность началась еще в 80-х годах, а завершилась, вероятно, в конце 40-х годов III в. до н.э., судя по тем реальным событиям, с которыми связаны его произведения. Время его рождения определено указанием на то, что он был младшим современником Арата, учился у Зенодота и увлекался вместе с Аратом сочинениями о поэзии и истории перипатетика Праксифана. Отсюда датой его рождения примерно считается 310 г. до н. э. Ничего неизвестно о его родителях, кроме имен, а деда он сам называет первым военачальником своей страны. Вполне вероятно, что Каллимах Старший встречал Александра Македонского, направляющегося в оазис Сива к оракулу Аммона. Вероятно, ко времени юности внука киренского генерала благосостояние и доходы семьи Баттиадов не были блестящими. Однако принадлежность к высшему сословию оставалась гарантией образования.

/…/ Все сочинения Каллимаха составляли более 800 книг. Вполне возможно, что в это число были включены также произведения его тезки, племянника, неизвестного нам эпического поэта. Но даже такое предположение не сужает границ разносторонней деятельности Каллимаха, ученого и поэта. Круг интересов его поразителен. Он писал трактаты о птицах и о реках европейских и азиатских, куда включались также африканские, о ветрах и названиях рыб, о календарных наименованиях и их различиях у разных народов, об основании греческих поселений и о происхождении их наименований, о всевозможных чудесах и суевериях и т. д. и т. п. Тщательное изучение мифологии отразилось в трудах об истории Семелы, о прибытии в Ливию Ио, о поселениях, основанных аргонавтами, об Аркадии, о Главке и других. Неизвестно, какова была форма этих сочинений, были ли они поэтическими или прозаическими. В перечне поэтических произведений Каллимаха упоминаются его эпические и элегические стихотворения, трагедии, сатировские драмы, лирические стихи и песни, ямбы и инвективы.

В рукописной традиции из его поэтического наследия сохранилось 6 гимнов, 64 эпиграммы и множество папирусных фрагментов из недошедших полностью произведений. Особое место среди папирусных текстов, связанных с именем Каллимаха, занимают отрывки всевозможных грамматических, метрических и лексографических комментариев к его произведениям, составленные в разные времена, пересказы содержания его стихов и пометы к ним. Никто из античных авторов за исключением Гомера не вызывал к себе такого интереса в поздней античности, как Каллимах. Его не переставали изучать даже в Византии, а читали вплоть до начала XIII в., т. е. до захвата и разгрома Константинополя участниками четвертого крестового похода. После этого уцелели лишь гимны, вошедшие в собрание гомеровских, орфических и прокловских гимнов, и несколько десятков эпиграмм, включенных в византийские сборники, Палатинскую и Планудовскую антологии, или же цитируемые другими авторами.

Хронология поэтических произведений Каллимаха устанавливается только на их же основе и потому не может быть точной. Вероятно, наиболее ранним является первый гимн, посвященный Зевсу, который датируется концом 80-х годов, т. е. ранним периодом правления Птолемея II. Уже здесь можно обнаружить две основные особенности каллимаховского стиля, в большей или в меньшей степени характерные для всей его поэзии. Исходным пунктом этого стиля будет строгая внешняя традиционность, в данном случае — следование гомеровской традиции как в оформлении текста, так и в лексическом отборе. Но традиционностью прикрывается нечто совсем иное, антитрадиционное. Поэтому каждое слово, каждая фраза или отдельный период наполняются новыми тончайшими нюансами и намеками, утрачивают былую однозначность и наполняются новым содержанием, не лишаясь старого и привычного. Поэт как бы наслаждается своим открытием, отстаивает свое право пользоваться неожиданными ассоциациями, многомерностью изображаемого им, открывает новые оттенки и неожиданные звучания привычно стертых слов и оборотов. Он словно увидел мир иным, чем представляли его раньше, обрел возможность и нашел средства раскрытия этого преображенного мира. Порядок от века установлен в мире Зевсом, который был рожден, чтобы сделать мир Космосом, т. е. упорядоченным, и воцариться над богами:

…кого ж воспевать нам пристойней,

Как не его самого - вовеки державного бога,

Кто Землеродных смирил и воссел судией Уранидов…

(ст. 1—3; пер С. Аверинцева)

Но, во-первых, при всей традиционности прославления рождения бога, т. е. Рождества божьего, Каллимах обращается к Зевсу не на торжественном празднике, а только «совершая возлияния» и внося этим несвойственную гимнам доверительную интимность. Впрочем, возлияния с равным успехом могут совершаться как в частной обстановке, так и всенародно, на общественных праздниках. Но дальнейший текст уже не оставляет сомнений. Сомневается рассказчик, не зная, какого именно Зевса воспевать, ведь он помнит, что идет «немалая тяжба о родине бога». Любой реальный праздник исключал подобные сомнения: праздник всегда соответствовал определенной географической ипостаси данного божества. Например, свой праздник имел Зевс Олимпийский, иным был праздник Додонского или Пеласгийского Зевса, различны были праздники Диктейского, т. е. Критского, Зевса и Зевса Ликейского, или Аркадского. Каллимах (в лице рассказчика) шутливо обыгрывает две версии о месте рождения бога. Остановив выбор на аркадской, он объясняет, что поступает так, потому что недаром критяне слывут издавна лгунами. Но затем обе версии сводятся воедино. Зевс появился на свет действительно в Аркадии, но Рея повелела новорожденного «тайно доставить на Крит и воспитывать в месте надежном».

Традиция требует наличия чудес, которые должны сопровождать рождение бога. Каллимах не отступает от правил, но в его интерпретации чудо приобретает несколько необычный оттенок. Роженица-богиня тщетно бродит в поисках проточной воды, чтобы вымыться и выкупать младенца. Ведь Аркадия в те стародавние времена пребывала безводной. Поэтому Рея, «воздев могучую руку», посохом рассекла скалу, и из расщелины хлынул поток. Дальнейший перечень аркадских рек содержит отголоски ученых разысканий Каллимаха. Одновременно он выполняет роль необходимого отступления для перехода к рассказу о младенчестве и детстве Зевса. Ребенок спит в золотой колыбельке, нимфы кормят его козьим молоком и медом, а плач заглушают куреты бряцанием оружия и ударами копий о бронзовые щиты. Конечно, все эти детали поэт нашел в мифах и реальных обрядах, но, сосредоточив на них внимание, удовлетворил интересы современников к детализации описываемого, к бытовым реалиям и к детям.

С той же легкостью и изяществом сочетает Каллимах восхваление Зевса с прославлением земного бога — Птолемея II. Сопоставление обоих владык подается тонко и ненавязчиво, без всяких следов лести или раболепия, которые становятся совершенно очевидными, например лет десять спустя в феокритовском энкомии Птолемею (XVII идиллия). Зевс как основоположник и хранитель миропорядка сделался властелином благодаря своей мощи и силе. Каллимах с негодованием отвергает общеизвестный миф о распределении владений по жребию между ним и его братьями - «речи старинных певцов не во всем доверья достойны» сделать сноску 5. Но земных властителей Зевс выбирает и назначает уже сам и бдительно следит за ними. Подобно тому как Зевс превосходит всех богов, «наш владыка», говорит Каллимах, превышает всех остальных. В финале гимна говорится о том, что не было, нет и не будет никого, кто смог бы по достоинству воспеть деяния Зевса. Иначе говоря, не отказываясь от шутливой интонации, поэт стремится самооправдать новации, чтобы завершить гимн сакраментальной просьбой к Зевсу-богу или же к Зевсу-Птолемею ниспослать ему доблесть, добродетель и достаток.

Своеобразная двойственность стиля гимнов Каллимаха давно и неоспоримо установлена. За основу Каллимах выбирает гомеровскую или гесиодовскую гимническую традицию, в которой находит ростки каждому собственному нововведению. Однако одно из них составляет исключение, подсказанное новыми целями и задачами поэтического творчества эллинистическои эпохи. Совершенно новым является в гимнах образ рассказчика-поэта. Это уже автор, а не боговдохновенный провидец, любимец богов и хранитель их откровений, не народный благовещатель.

Во всех гимнах появляется образ рассказчика, с которым связано также первое, авторское лицо. Это человек, который привык все проверять прежде чем верить или сомневаться, он наделен острым зрением и хорошим слухом, любитель шуток, мелких пословиц и поговорок, хорошо знающий предания своей родины и земли далеких предков, широко образованный и чуть-чуть ироничный. Мир гимнов Каллимаха полон звуков и красок. Шумит и трепещет листва, стонет срубаемое дерево, волны вздымаются с шумом, скрипят растворяемые двери, звенят щиты под ударами мечей и копии, скрипят оси несущихся колесниц, ржут кони, шипят меха, раздуваемые кузнецами, звенят наковальни под ударами молотов и ухают в такт ударам кузнецы, стонут горы, смеются нимфы, поют хоры и звучит лира. /…/

Во времена Каллимаха все изменения поэтики происходят только в рамках сложившихся традиций. Отсюда архитрадиционны способы и средства обращения или же инвектива в его сборнике «Ямбы». Отсюда приверженность поэта к мифам, общеизвестным и редким, почти позабытым, к пословицам, поговоркам, сентенциям, использование цитат или же образов предшественников. В одном из фрагментов он говорит о том, что никогда не пользуется незасвидетельствованными речами. Столь же традиционна пестрота тематики «Ямбов». В них должен быть обязательный адресат, конкретный друг или недруг, столь же конкретный повод или же столь же конкретная ситуация. В дальнейшем римские авторы, опираясь на Каллимаха и широко используя его, не приемля конкретности, заменяют ее обобщенной направленностью, но сохраняют обязательное обращение. Так, четвертый ямб, в котором Каллимах порицает какого-то Евфидема, променявшего радости юности на безудержное стяжательство, Тибулл использует в четвертой элегии I книги. А Двенадцатый ямб, ставший недавно известным благодаря диегесам и кратким отрывкам, приблизил разгадку тайны четвертой эклоги Вергилия, создавшей у апологетов христианства для Вергилия репутацию боговдохновенного пророка, предсказавшего рождение Христа.

Каллимах в своем стихотворении использует традицию культовых гимнов, исполняемых на празднике в честь дня рождения бога или героя (genetlion emar). Но, как обычно для Каллимаха, неизменная ситуация изложена в сниженном варианте при сохранении также основного возвышенного плана. Адресат двенадцатого ямба — некий Леон, друг или знакомый поэта; повод для сочинения — рождение его дочери и праздник седьмого дня, когда согласно обычаю происходило наречение младенца, а собравшиеся родные и близкие приносили ему подарки. Каллимах напоминает, как некогда на Олимпе все боги пришли поздравить новорожденную Гебу и принесли ей богатые подарки. Но, когда возник спор, чей дар лучше, все единогласно признали первенство за Аполлоном, сочинившим для Гебы песню. Поэт тем самым выражает надежду, что Леон и его гости последуют примеру богов и предпочтут всем дарам его скромное подношение — стихотворение. Изящная шутка Каллимаха у Вергилия вышла за пределы словесной игры для посвященных ценителей. У эллинистического поэта божественная малютка Геба превратилась в дочурку Леона.

У Вергилия же реальный ребенок, рожденный в доме Асиния Полиона, отождествился с богом, сохраняя все атрибуты божества, и вписался в ирреальную действительность внеземного вечного бытия. Каллимах увел свою героиню из обветшалого для него мира мифа, а Вергилий вернул младенца в им создаваемый идеальный мир, мир новых мифов, где обобщал частное явление; эллинистический—сводил к частному общее, но генезис их был общим: первичный для Каллимаха и вторичный для Вергилия. Многие ямбы Каллимаха посвящены борьбе с литературными противниками. И тут поэт отстаивает свои творческие принципы, находя опору в авторитете Гиппонакта (ямб I), Эсопа (ямбы II, IV), но наивысшим авторитетом выступают у него Аполлон и Музы, его постоянные покровители на всем жизненном пути. /…/

Упреки противников в пестроте и многообразии творческой манеры Каллимаха также были вызваны его отношением к традиции и звучали вполне обоснованно. Согласно сложившимся поэтическим канонам архаического и даже классического периода каждый вид и жанр словесного изобразительного творчества был обусловлен местом и временем своего возникновения, своими первоначальными функциями в родоплеменных и полисных условиях жизни определенного общества. В эпоху кризиса, а затем и крушения полисного уклада, в период создания новых эллинистических монархий назначение и значение словесного поэтического творчества кардинально менялось. Однако далеко не все понимали наступившие перемены. Каллимах и немногие его приверженцы выступали за сознательное восприятие традиций прошлого искусства, они искали путей и способов их освоения в новых условиях. Сознавая себя пионером и носителем великой миссии, Каллимах нередко сам становился жертвой своих экспериментов. В этих случаях его спасала самоирония, своеобразное отстранение от своего материала, те приметы авторского самовыражения, которые также оказывались новаторскими.

Он легко владел различными поэтическими диалектами и разными поэтическими словарями, виртуозно контаминируя их, мастерски использовал различные стихотворные размеры, вплоть до самых редких и замысловатых. Отдавая предпочтение диалектическим ритмам, он обращался и к мелическим. Гимн в честь Бранха, любимца Аполлона и прорицателя, основателя храма Аполлона Дидимского возле Милета с культом, аналогичным дельфийскому, был сочинен в хориямбах (фр. 229). Так называемое «Обожествление Арсинои» — тренодия в честь умершей в 270 г. Арсинои — сочинена в архебулейоне (фр. 228). Застольный гимн Диоскурам и Елене был составлен четырнадцатисложным стихом, который в древности носил название «еврипидовского» (фр. 227). Из песни о лемносских женщинах сохранилась одна строка фалекова стиха (фр. 226).

Особенности виртуозной манеры Каллимаха и его литературной программы хорошо представлены в одном из эпизодов третьей книги «Причин». В основе этой истории лежит местное этиологическое предание о кеосской семье Аконтидов. Каллимах указывает и на свой источник — поэму кеосского поэта середины V в. Ксеномеда. Но этиология и Ксеиомед стали для Каллимаха лишь поводами демонстрации учености, мастерства и уважения Симониду и Вакхилиду. Поэт как бы на равных соперничает с ними. Вкратце содержание легенды таково.

Кеосский юноша Аконтий на ежегодном делосском празднике увидел красавицу Кидиппу и влюбился в нее. Не зная, как обратить на себя ее внимание, он отправился за Кидиппой и ее нянькой к храму и там бросил к ее ногам яблоко, выцарапав на нем надпись: «Клянусь Артемидой, я буду женой Аконтия!». Кидиппа подняла яблоко, вслух прочла надпись и, сама не ведая, связала себя клятвой. Кстати, эта подробность — веское доказательство того, что под чтением античность понимала только чтение вслух. После возвращения Кидиппы домой, на остров Наксос, отец решил выдать ее замуж. Но как только наступал день свадьбы, девушку постигала тяжелая болезнь. Три года подряд приготовлял отец свадебный пир, на четвертый год он решил спросить совета у дельфийского оракула. Аполлон ответил, что Кидиппа дала клятву Артемиде и должна выйти замуж за Аконтия. Каллимах так начинает свой рассказ:

Сам бог Эрот учителем был, когда юный Аконтий

Жгучую страсть ощутил.

«Дивными звездами своих островов» называет он девушку и юношу. А бог Аполлон следующим образом характеризует отца Кидиппы его будущего зятя:

Ты серебро со свинцом не сольешь, взяв Аконтия зятем, —

Нет, поистине ты в золото вправишь янтарь.

Ты, Кодрид, станешь тестем; жених — уроженец Кеоса,

Отпрыск жрецов, что в горах Зевса-Аристия чтут,

Зевса — подателя влаги; явление Майры зловещей

Должно им уследить, ярость ее укротить,

Зевса о ветре молить, который бессчетные стаи

Птиц загоняет всегда в тонко сплетенную сеть.

(пер. М. Е. Грабарь-Пассек)

Современников Каллимаха, как и вообще всех античных людей, не удивляли туманные и загадочные ответы дельфийского оракула. Напротив, поэт искусно радовал своих читателей, легко расшифровавших каждый намек, всецело актуальный для них, но совершенно непонятный тем, кто обращался к этому тексту впоследствии, без должного комментария. Остров Наксос был клерухией Аттики и поэтому род отца Кидиппы гордился своей знатностью, он вел происхождение от последнего афинского Царя Кодра. В свою очередь, Аконтий был не менее знатен. Он происходил из рода жрецов Аристея, сына Аполлона и нимфы Кирены. По киренскому мифу, столь близкому Каллимаху, Аристей некогда спас кеосцев, когда те погибали от эпидемии чумы. В самое жаркое время года Аристей смело отправился на Кеос, где воздвиг алтарь Зевсу-Икемию как богу влажного воздуха, а затем установил этому Зевсу и Сириусу ежегодные жертвоприношения на холмах острова. С тех пор после восхода Сириуса, Большого Пса или Майры в течение сорока дней остров обвевался влажным ветром. Поэтому на Кеосе Аристея, киренское божество, почитали как Зевса-Аристея. Так в четыре дистиха прорицания Аполлона Каллимах вложил с присущим ему изяществом и грацией максимум актуальнейшей информации, следуя своему принципу раскрывать многое в малом.

На протяжении своей долгой жизни Каллимах никогда не переставал ощущать себя наследником всего культурного богатства Эллады, древнейшей частью которой он считал свою родную Кирену. Он славил страну, которая некогда называлась островом Каллисто, а затем Фера и была праматерью Кирены (фр. 716). В трудные для его родины времена он молил нимф, повелительниц Ливии, помочь выжить Кирене (фр. 602). По его собственным словам, он никогда не скупился на песни (фр. 538). Независимо от того, как интерпретировать эту краткую сентенцию, она далеко не полностью раскрывает роль и значение всей поэтической деятельности Каллимаха. Сам поэт ничего не сказал о своей посмертной славе. Но к нему вполне можно отнести слова, адресованные им его современнику Феетету: «Я шел всегда чистой дорогой» и могу надеяться, что мою «поэзию постоянно будет славить Эллада».

МЕНАНДР

Менандр (примерные даты жизни: 343-291 гг. до н. э.) - известный писатель, автор бытовых комедий.

"Честь вам, два сына Неокла..." - Два сына Неокла - Имя "Неокл" носили отцы двух знаменитых людей - полководца Фемистокла, умершего за 120 лет до рождения Менандра, и философа Эпикура. Если второй "сын Неокла" действительно Эпикур, то эпиграмма свидетельствует о чрезвычайно раннем признании заслуг этого философа (Менандр умер, когда Эпикуру было около двадцати лет).

ЭРИННА

Предание связывает Эринну с Сапфо, называя их подругами. В действительности Эринна жила гораздо позднее, чем Сапфо, в IV веке до н. э. Не дошедшая до нас эпическая поэма Эринны "Прялка" высоко ценилась александрийскими поэтами, которые даже сравнивали ее с "Илиадой" и "Одиссеей". Родина Эринны - остров Тенос, один из Кикладских островов.

"Рыба помпил!.." - Рыба помпил - рыба-лоцман.

Эпитафии Бавкиде - То, что эпитафий две и обе одинаковой длины, показывает, что предназначались они для двух надгробных столбов (стел), стоявших по обе стороны урны.

АДЕЙ

Адей (356-323 гг. до н. э.) - современник Александра Македонского.

Эврипиду - Адей опровергает ходячую легенду о смерти Эврипида. Аретуса - город в Македонии.

На Певкеста - Певкест - полководец Александра Македонского, спасший однажды царю жизнь и назначенный за это наместником в Персии. Добер - город в Македонии. Пеонийский - прилагательное от "Пеония" (название области в Македонии).

На гемму Трифона - Галена - нимфа, олицетворяющая спокойное море.

ФАЛЕК

Фалек, по-видимому, современник Александра Македонского. Известен изобретением одиннадцатисложного стиха, названного впоследствии его именем - "фалеков стих" и очень любимого Катуллом.

На памятник Ликона - Образец фалекова стиха. Ликон - комик, жил при Александре Македонском.

ФИЛЕТ КОССКИЙ

Филет Косский (примерные даты жизни: 340-285 гг. до н. э.) - известный в эллинистическую и римскую эпоху автор любовных элегий. Вторая из помещенных здесь эпиграмм написана ямбическим триметром - размером, обычным для драматической поэзии.

ПОСИДИПП

Посидипп (III в. до н. э.) - эпиграмматист, родом из Сицилии.

Застольная - Кекропов сосуд - то есть сосуд аттический (Кекроп - мифологический царь Аттики и основатель Афин). Зенон, Клеанф - философы-стоики.

Девушке - Пафия - Афродита. Эпитет связывает эту богиню с Пафосом, городом на Кипре, одним из центров ее культа.

Душа и страсть - Противоречие между душой и страстью - частый мотив александрийской поэзии. Аканф - медвежья лапа, растение, облюбованное изобразительным искусством античности.

На бюст Александра Македонского - По античным свидетельствам, скульптор Лисипп изображал Александра Македонского в разных видах и позах - сидящим на троне, скачущим на коне, стоящим на колеснице и т. п., и Александр не желал, чтобы его изображал какой-либо другой художник.

На храм Арсинои-Киприды - Арсиноя - жена и сестра властителя Египта Птолемея II Филадельфа, почиталась как богиня не только после смерти, но и при жизни. Наварх - начальник флота. Калликрат - построил на свои средства храм Арсинои на Зефирийском мысу.

На Фаросский маяк - Фарос - остров близ Александрии Египетской. На этом острове в 279 году до н. э. был построен знаменитый маяк, считавшийся в древности одним из "семи чудес света". Лукиан (писатель II в. н. э.) рассказывает, что по окончании работ строитель Фаросского маяка Сострат высек на камне сооружения слова: "Сын Дексифана Сострат - богам-хранителям, на благо плавающим". Эту надпись Сострат покрыл слоем цемента и сверху написал имя Птолемея, но вскоре цемент осыпался, и все увидели первую надпись. Протей - морское божество, мифический хозяин острова Фароса. Тавров Рог - один из трех каналов между морем и Александрией.

О жизни - С этой эпиграммой Посидиппа много веков спустя полемизировал ученый Метродор, переделавший пессимистические стихи поэта-александрийца в оптимистические.

ФЕОКРИТ

Годом рождения Феокрита, крупнейшего представителя буколической поэзии (от греческого "буколос" - "пастух, пасущий коров ж быков"), принято считать 315 год до н. э., год его смерти неизвестен. В дошедшем до нас сборнике стихотворений Феокрита, составленном, по-видимому, в I веке до н. э., 30 стихотворений, так называемые идиллии, посвящены главным образом пастушеской теме, остальные 25 - эпиграммы. Античная буколическая поэзия, воспевавшая радости сельской жизни и любви, дала яркие картины природы, быта и правдивое изображение любовных переживаний. В эпиграммах, в отличие от идиллии, лирическое начало поэзии Феокрита свободно от эпического и драматического элемента. Часть эпиграмм носит буколический характер, в них встречаются традиционные пастушеские имена, но большинство эпиграмм - это посвятительные надписи и эпитафии. Жил Феокрит главным образом в Сицилии и Южной Италии.

"С белою кожею Дафнис..." - Имя Дафнис пришло в буколическую поэзию из малоизвестного сицилийского мифа о Дафнисе, сыне Гермеса, охотившемся вместе с богиней Артемидой и радовавшем ее игрой на свирели. Оно стало нарицательным именем для певцов-пастухов, впоследствии им воспользуется Вергилий, а Лонг назвал так героя своей знаменитой повести.

"Дафнис, ты дремлешь..." - Приап - бог садов и полей, покровитель козопасов и виноградарей.

"Тирсис несчастный, довольно!.." - Тирсис - традиционное буколическое имя.

К статуе Эпихарма - Эпихарм - драматический поэт VI-V веков до н. э. В этой эпиграмме одиннадцатисложный фалеков стих чередуется с архилоховым стихом.

К статуе Писандра - Писандр - эпический поэт VII века до н. э., автор поэмы о Геракле, от которой сохранилось лишь несколько незначительных фрагментов. Камир - город на острове Родосе. Эпиграмма написана фалековым стихом.

К статуе Асклепия - Асклепий - бог врачевания, считался сыном Аполлона.

Эпитафия Ортону - Эта эпиграмма дошла до нас и в числе стихотворений Леонида Тарентского.

Эпитафия Гиппонакту - Написана холиямбом, любимым размером поэта, памяти которого она посвящена.

Смерть Адониса - Принадлежность этого стихотворения Феокриту сомнительна.

КАЛЛИМАХ

Каллимах родился в 310 году до н. э. в Кирене, греческом торговом городе на северном побережье Африки. Был сначала учителем, потом, своей образованностью обратив на себя внимание Птолемея Филадельфа, получил предложение заведовать Александрийской библиотекой. Итогом историко-литературных изысканий Каллимаха были так называемые "Таблицы" - энциклопедический свод сведений о греческих писателях. Умер около 240 года до н. э. Из множества его сочинений лучше всего сохранились гимны и эпиграммы. Гимны перегружены литературными и филологическими намеками, они написаны скорее ученым и изощренным стилистом, чем поэтом-художником. Лирическое начало творчества Каллимаха нашло наиболее сильное выражение в его эпиграммах.

Приношение Серапису - Серапис - одно из главных божеств Египта в эпоху греческих его царей - Птолемеев. Дикт - город па острове Крите. Эпиграмма написана от имени жителя Дикта Менита, который участвовал в военном походе против города Геспериса (Киренаика).

Веренике - Вереника (Береника) - жена царя Птолемея Эвергета, преемника Филадельфа. "Царедворцем в точном значении этого слова Каллимах, однако, никогда не был; судя по некоторым из его высказываний, мы вправе даже заключить, что показная роскошь, плоская лесть и раболепное низкопоклонство, царившие при дворах эллинистических государей, ему, человеку тонкой внутренней культуры, были противны" ("История греческой литературы", т. III, Москва, 1960, стр. 54).

"Не выношу я поэмы киклической..." - Киклическими - называются поэмы, написанные в VIII-VI веках до н. э. в подражание гомеровским и посвященные различным периодам истории Троянской войны. Художественных достоинств гомеровского эпоса эти поэмы не имели, и слово "киклический" было почти синонимом слова "банальный".

На поэму Креофила - Эпиграмма написана от лица поэта Креофила. Киклический поэт Креофил, по преданию, друг Гомера, который назван здесь "божественным песнопевцем", считался автором поэмы о походе Геракла на остров Эвбею. Эврит - царь эвбейского города Эхалии, отец убитого Гераклом Ифита и Иолеи (Иолы), которую Геракл потребовал себе в жены.

Эпитафия Батту - Один из немногих источников сведений о происхождении Каллимаха.

Фериду - Эпиграмма представляет собой надгробную надпись. Стадиодром - участник состязания в беге.

Клеомброту - Амбракиец - уроженец города Амбра-кии (Южный Эпир). "Диалог о душе" - платоновский "Федон".

"Если ты в Кизик придешь..." - Кизик - город на берегу Пропонтиды (Мраморного моря).

"Если бы не было быстрых судов..." - Если не удавалось найти останки умершего или если родной город хотел особо почтить погибшего на чужбине героя, греки сооружали так называемые кенотафы (точный перевод - "пустые могилы"), то есть надгробия без трупа, и ухаживали за ними, как за настоящими могилами.

ГЕДИЛ

Гедил - поэт III века до н. э. Сохранилось около десяти его эпиграмм.

Эпитафия флейтисту Феону - Была свободно переведена Пушкиным, снабдившим свой перевод пометкой "Из Афенея" (1833 г.):

Славная флейта, Феон, здесь лежит. Предводителя хоров Старец, ослепший от лет, некогда Скирпал родил И, вдохновенный, нарек младенца Феоном. За чашей Сладостно Вакха и муз славил приятный Феон. Славил и Вáтала он, молодого красавца: прохожий! Мимо гробницы спеша, вымолви: здравствуй, Феон!

Фимела - возвышение посреди орхестры, той части греческого театра, где находились хор и актеры. Эвпалам - "прекраснорукий", человек с искусными руками. Главка - женщина-композитор III века до н. э., уроженка острова Хиоса.

Приношение Киприде - Эта эпиграмма была вольно, современными стихами с рифмами, переведена К. Н. Батюшковым в 1817-1818 годах:

Свершилось: Никагор и пламенный Эрот За чашей Вакховой Аглаю победили... О, радость! Здесь они сей пояс разрешили, Стыдливости девической оплот. Вы видите: кругом рассеяны небрежно Одежды пышные надменной красоты; Покровы легкие из дымки белоснежной, И обувь стройная, и свежие цветы: Здесь все развалины роскошного убора, Свидетели любви и счастья Никагора!

АСКЛЕПИАД САМОССКИЙ

Асклепиад Самосский (III в. до н. в.) - один из наиболее знаменитых поэтов александрийской эпохи. Главная тема его стихов - любовь. До нас дошло около сорока его эпиграмм. Некоторая часть представляет собой эпитафии и краткие высказывания о литературных произведениях. Стихотворные размеры, известные под именем большого и малого асклепиадовых стихов, существовали в греческой поэзии и до Асклепиада, но названы его именем.

"Тихо, венки мои, здесь..." - Эта эпиграмма, в числе других стихотворений из греческой антологии, была вольно переведена К. Н. Батюшковым:

Свидетели любви и горести моей, О, розы юные, слезами омоченны! Красуйтеся в венках над хижиной смиренной, Где милая таится от очей! Помедлите, венки! Еще не увядайте! Но если явится, - пролейте на нее Все благовоние свое. И локоны ее слезами напитайте: Пусть остановится в раздумье и вздохнет. А вы, цветы, благоухайте И милой локоны слезами напитайте!

"Снегом и градом осыпь меня..." - В последнем стихе - намек на миф о Данае, которой Зевс овладел, превратившись в золотой дождь.

"Брось свою девственность..." - Ахерон (Ахеронт) - река в подземном царстве.

"Сладок холодный напиток..." - Хлепа - верхняя шерстяная, одежда.

"Сбегай, Деметрии..." - Главкиски и фикидии - названия морских рыб.

На гроб Аянта - Эпиграмма написана от лица Доблести, скорбящей о том, что оружие Ахилла было присуждено не Аянту, а хитрому и лживому Одиссею.

Гесиоду - Гесиод (VIII в. до н. э.) - самый известный после Гомера греческий эпический поэт, автор поэмы "Работы и дни", содержащей множество практических советов по части земледелия, и "Теогонии", поэмы о происхождении богов.

На "Лиду" Антимаха - Элегическая поэма "Лида" написана на темы героических сказаний и названа по имени умершей возлюбленной Антимаха. Александрийцы очень высоко ценили творчество Антимаха и ставили его в один ряд с Гомером. Внучки Кодра - афинянки, эпитет тревожит тень афинского царя Кодра (приблизительно XI в. до н. э.). Ученая витиеватость этого эпитета вполне в духе александрийской цоэзии.

На поэму Эринны - Речь идет о поэме "Прялка". Эринне посвятил эпиграмму и Антипатр Сидонский.

АЛЕКСАНДР ЭТОЛИЙСКИЙ

Александр Этолийский (приблизительные даты жизни: 315-239 гг. до н. э.) родился в этолийском городе Плевроне, сотрудничал в Александрийской библиотеке. Считался знатоком трагедии и пробовал свои силы в этом жанре.

ЛЕОНИД ТАРЕНТСКИЙ

Леонид Тарентский (III в. до н. э.) - один из самых одаренных поэтов эпохи, эллинизма. В отличие от многих других авторов александрийской школы, заботившихся главным образом о внешнем изяществе своих произведений и о том, чтобы показать в них свою литературную образованность, Леонид отразил в содержании и языке своих эпиграмм быт средиземноморского простонародья. Покинув родной Тарент после завоевания его римлянами, поэт провел всю свою жизнь в скитаниях. Жертвенные и надгробные эпиграммы, сочинявшиеся Леонидом, по-видимому, по заказу мелких ремесленников, рыбаков, пастухов, дают яркую картину тяжелой трудовой жизни этих людей.

Приношения тарентинцев Афине - Из текста обеих эпиграмм видно, что они относятся к войне между терентийцами и их соседями, италийским племенем луканов. Война эта происходила в первой четверти III века до н. э. Корифасийская Афина - Корифасий - мыс и город в Мессении (Южная Италия), где находился храм богини Афины.

Приношение Пирра Афине - Пирр - эпирский царь, разбивший в 274 году до н. э. войско македонского царя Антигона Гоната. Итонская Афина - Итон - город в Фессалии (Северная Греция), где находился храм Афины. Смелых галатов щиты - Войско Антигона Гоната состояло из галатов (кельтское племя). Молоссы - племя, жившее в южной части Эпира. Эакиды - потомки мифического героя Эака, сына Зевса и Эгины, от которого вел свой род Пирр.

"Эрот" Праксителя - Феспии - беотийский город, где жила знаменитая гетера Фрина, послужившая Праксителю моделью для его "Афродиты Книдской".

"Афродита Ападиомена" Апеллеса - Анадиомена ("вышедшая из моря") - эпитет Афродиты, родившейся, по одному из вариантов мифа, из морской пены. Моделью для картины Апеллеса служила, по преданию, также Фрина Феспийская. Апеллес - знаменитый греческий живописец IV века до н. э., упоминаемый, между прочим, Пушкиным, положившим в основу стихотворения "Сапожник" рассказ об Апеллесе в "Естественной истории" Плиния-старшего.

Эринне - По преданию, Эринна умерла девятнадцати лет от роду.

Теллену - Теллен - флейтист и сочинитель песенок, жил в IV веке до н. э,

Диогену - Эпиграмма написана в форме обращения Диогена, известного философа-киника IV века до н. э., к Харону, перевозчику душ мертвых в подземном царстве. Собака - прозвище философов кинической школы. Обол - мелкая монета, которую принято было класть за щеку умершему, чтобы он мог расплатиться с Хароном.

Жертва критских пиратов - Надпись на кенотафе.

Эпитафия рыбаку Фериду - Название звезды Арктур (ярчайшей в созвездии Волопаса) употреблено метафорически, как обозначение осени и зимы, неблагоприятных для рыбаков времен года, когда эта звезда хорошо видна.

СИММИЙ

Помещенные здесь эпиграммы приписываются одними СиммиюФи-ванскому, современнику Сократа и Платона, другими - с большим основанием - Симмию Родосскому, поэту и грамматику III века до н. э.

Софоклу - Эпиграмма посвящена второму из трех знаменитых греческих трагиков. Плющ ахарнийский - Плющом увенчивали победителей драматических состязаний. Ахарны - один из округов Аттики.

Платону - Имя Платон было, по некоторым сведениям, прозвищем (от греческого "платюс" - "широкий"), которое придумал Сократ, настоящее же имя знаменитого философа - Аристокл.

ДИОСКОРИД

От поэта Диоскорида (III в. до н. э.) до нас дошло около сорока эпиграмм, среди которых - несколько эпитафий поэтам, свидетельствующих об историко-литературных интересах автора.

"В белую грудь..." - На ночном празднестве в честь Адониса, финикийского божества, олицетворявшего умирающую и воскресающую растительность, женщины били себя в грудь в знак скорби о смерти этого прекрасного юноши.

Эпитафия Феспиду - Феспид - поэт и актер VI века до н. э. Его считают родоначальником трагедии, так как на празднике Дионисий он первый прибавил к хоровому пению повествование, введя актера-рассказчика и мимическо-хореографическое представление. Впоследствии Эсхил ввел второго актера, а потом греческая драма претерпела и другие преобразования. Произведений Феспида не сохранилось.

Эсхилу - "Отец трагедии" Эсхил ввел не только второго актера, но и театральную машинерию и живопись, изменив тем самым "вид... и сцены самой"

Софоклу - Первое лицо в этой эпиграмме - деревянное изображение сатира с трагической женской маской в руке - памятник на могиле Софокла. Флиунтский помост - театр пелопоннесского города Флиунта, откуда был родом основатель сатировской драмы (особого театрального жанра) Пратин.

Эпитафия Анакреонту - Смердис, Бафилл (Вафилл), Эврипила - имена возлюбленных Анакреонта. На острове Самосе, родине Бафилла, была статуя этого мальчика, славившегося своей красотой.

Сосифею - Сосифей - драматург александрийской эпохи, возобновивший постановки сатировских драм. Краснобородый плясун , от лица которого написана эта эпиграмма, - изображение сатира на могиле Сосифея. Тирс - вакхический жезл, увитый плющом и виноградом и увенчанный сосновой шишкой.

Махону - Махон - александрийский поэт III века; до н. э., автор комических сценок в стихах. Последние два стиха этой эпиграммы варьируют распространенную в эллинистическую эпоху мысль о том, что Александрия - преемница культурного наследия Афин.

Жалоба актера - Галл - жрец богини Кибелы; иногда это слово употреблялось в значении "евнух", так как жрецы Кибелы были скопцами. Темениды - дети аргосского царя Темена, герои не дошедшей до нас трагедии Эврипида. Гирнефо - дочь Темена.

АНИТА

Во вступительном стихотворении к своему "Венку" - сборнику греческих эпиграмм - Мелеагр Гадарский, перечисляя поэтов, чьи "цветы" вплетены в венок, называет в первую очередь "лилии Аниты". Биографических сведений об этой поэтессе III века не сохранилось.

"Видишь, как важно..." - Эта и следующая эпиграммы являются, по-видимому, надписями к изображениям.

"Перед кончиной, обняв дорогого отца..." - В этой эпиграмме речь идет не об одной из девяти муз (Эрато звали музу любовной поэзии), а о девушке по имени Эрато.

Трем милетским девушкам, убившим себя при нашествии галатов - Милет - был взят галатами в 278 году до н. э.

Эпитафия рабу - Ман - распространенное среди рабов имя.

АЛКЕЙ МЕССЕНСКИЙ

Алкей Мессенскжй (конец III - начало II в. до н. э.) - современник македонского царя Филиппа III (время правления: 221-179 гг. до н. э.), который был объектом ядовитых эпиграмм Алкея Мессенского.

"Без похорон и без слез..." - В 197 году до н. э., когда большинство греческих государств перестало поддерживать Филиппа III, римский полководец Тит Квинкций Фламинин наголову разбил войско царя при Киноскефалах (Фессалия). Мириада - десять тысяч. Число убитых греков, конечно, преувеличено. Эмафия - древнее название Македонии. Озлобленный этой эпиграммой, Филипп, по преданию, перефразировал два ее первых стиха следующим образом:

Без коры, без листвы, о прохожий, на этом кургане Для Алкея большой сооружается крест.

"Не одного лишь тебя..." - Филипп III отравил на пиру поэтов Эпикрата и Каллия. Кентавры были побеждены из-за своего пристрастия к вину лапифами, легендарным фессалийским племенем. Кентавр, упоминаемый в эпиграмме, - Эвригион, упившийся на свадебном пиру у лапифа Пирифоя. Одноглазый - Филипп III.

СИМОНИД МАГНЕСИЙСКИЙ

Симонид Магнесийский - историк одного из эллидистических царей, Антиоха III, занимавшего сирийский престол с 224 по 187 год до н. э.

БИОН

Бион (II в. до н. э.) - последователь Феокрита, буколический поэт. Ему приписываются сравнительно большая поэма "Плач об Адонисе", фрагмент поэмы "Ахилл и Дейдамея" и восемнадцать мелких стихотворений. Родина Биона - Смирна.

"Геспер, ты светоч златой Афродиты..." - Геспер - название планеты Венеры, когда она восходит вечером.

МОСХ

В "Плаче о Бионе", который приписывается Мосху, автор говорит о себе как об уроженце Авсонии (Южная Италия). Византийский автор X века Свида называет Мосха сицилийцем. Кроме "Плача о Бионе", под именем Мосха до нас дошли маленькие поэмы "Европа", "Эрос-беглец" и "Мегара" и четыре эпиграммы. По всей вероятности, Мосх - современник Биона.

Плач о Бионе - Как пишет исследовательница и переводчица греческой буколической поэзии М. Е. Грабарь-Пассек, "вся хронология в этом "Плаче" настолько спутана (так, о смерти Биона плачет не только Феокрит, но и жившие еще раньше Филет и Асклепиад Самосский) и сам "Плач" настолько подражателен и компилятивен, что делать из него какие-либо выводы (биографического характера. - С. А.) невозможно". Ныне алейте от горя вы, розы, и вы, анемоны - намек на "Плач об Адонисе" Биона, где скорбь Афродиты описана, в частности, такими стихами:

Столько же слез проливает она, сколько крови Адонис, Но, достигая земли, расцветает и то и другое. Розы родятся от крови, из слез анемон вырастает.

Дорийская песня - здесь в смысле: пастушеская песня, буколика. Девы Эагровы - музы, Эагр - супруг музы эпической поэзии Каллиопы, отец Орфея. Бистонские края - Фракия; бистоны - фракийское племя. Паны, приапы . - Необычное множественное число объясняется, по-видимому, тем, что в эллинистическую эпоху образы Приапа и Пана распались и слились с какими-то мелкими божествами; недаром в этом же ряду упомянуты сатиры - похотливые козлоногие божества. Эхо - нимфа, возлюбленная Пана. Сирена - одна из трех сестер, превращенных Деметрой в птиц. В отличие от "Одиссеи", где сирены выступают в роли соблазнительниц, в эллинистической поэзии они изображаются плачущими. Аэдона (соловей), Хелидона (ласточка), Алькиона (зимородок) и Кеикс - мифологические герои, превращенные в птиц. Мемнонова птица - Спутники сына Эос (богини зари) Мемнона, убитого Аполлоном, были превращены в птиц, которые жалобно кричали над его могилой. Галатея - нимфа, которую преследовал безнадежно влюбленный в нее киклоп (одноглазый великан) Полифем. Мелеса - река близ Смирны, вытекающая из пещеры, где, по поверью, слагал свои песни Гомер. Из ключей пагасидских . - Имеется в виду Гиппокрена, источник на вершине горного хребта Геликона в Беотии, образовавшийся от удара копыта коня Пегаса и обладавший чудесным свойством вдохновлять поэтов. Дочь Тиндарея - Елена, сын Фетиды - Ахилл. Аскра - беотийское селение, родина поэта Гесиода. Лес беотийский тебя, а не Пиндара жаждет услышать . - Привожу комментарий переводчицы: "Почему здесь упомянуты "беотийские леса", неясно: Беотия не богаче лесами, чем многие другие области Греции, а Пиндар не был поэтом, воспевавшим именно леса". Ни о певце своем Теос... - Теосский певец - Анакреонт. Сикелид - поэт Асклепиад Самосский, названный здесь по отцу. Ликид - по-видимому, поэт Досиад Критский. Галет - местность и река на острове Косе. Яд, о Бион, прикоснулся п устам твоим . - Никаких других сведений о том, что Бион был отравлен, нет. Дике - богиня справедливости. Алкид - Геракл, чьим двенадцатым подвигом было сошествие в подземное царство. Родом она сицилийка . - Кора (Персефона) названа сицилийкой, по-видимому, потому, что Плутон (Плутей) похитил ее на склонах горы Этны. Орфей, Эвридика - герои известного мифа. Когда Эвридика умерла от укуса змеи, ее муж, певец Орфей, спустился в подземное царство и растрогал музыкой владычицу преисподней Персефону, которая разрешила ему вернуть Эвридику на землю.

"Факел и лук отложив..." - По всей вероятности, описание какого-то произведения изобразительного искусства. Деó - одно из имен богини Деметры. Бык Европы - Зевс, который похитил финикиянку Европу, превратившись в быка.

АНТИПАТР СИДОНСКИЙ

От Антипатра Сидонского (II-I вв. до н. э.) сохранилось около ста эпиграмм. Некоторые из них, признанные теперь произведениями этого поэта, приписывались раньше его тезке, Антипатру Фессалоникскому, который жил несколько позднее.

Нереиды на развалинах Коринфа - После разрушения Коринфа римлянами в 146 году до н. э. город около ста лет не восстанавливался. Потомками Сизифа коринфяне названы потому, что этот герой считался основателем и первым царем Коринфа. Приводим вольный перевод этой эпиграммы, сделанный К. Н. Батюшковым:

Где слава, где краса, источник зол твоих? Где стогны шумные и граждане счастливы? Где зданья пышные и храмы горделивы, Мусия, золото, сиядицее в них? Увы! погиб навек Коринф столповенчанной! И самый пепел твой развеян по полям. Все пусто: мы одни взываем здесь к богам И стонет Алкион один в дали туманной!

На храм Артемиды в Эфесе - Сожженный Геростратом в 356 году до н. э., знаменитый храм Артемиды был заново отстроен под руководством архитектора Динократа. Этот восстановлен-, ный храм был отнесен к семи чудесам света, каковые и перечислены в эпиграмме. Зевс в Олимпии - Имеется в виду статуя работы Фидия, Колосс Гелиóса - Колоссальную статую Гелиоса на острове Родосе Антипатр мог видеть разве что в развалинах: она была разрушена уже в III веке до н. э. Знаю Мавзола гробницу - Вдова карийского царя Мавзола, умершего в 352 году до н. э., воздвигла мужу огромный памятник, "Мавзолей". Парфенон - здесь в общем смысле: "храм богини-девы", каковой и была Артемида, а не как название известного храма Афины в афинском акрополе. Город Андрокла - Эфес; его основателем считается" Андрокл, сын последнего царя Аттики Кодра. Титий - великан, которого поразили своими стрелами Артемида и Аполлон за то, что он оскорбил их мать, богиню Летó (Латону).

Ниобе - Эпиграмма - скорее всего, надпись к скульптурной группе, изображающей Ниобу и ее детей.

На "Феспиад" Праксителя - Феспиады - статуи вакханок работы Праксителя. Хоростасия - хоровое пенье и пляски во время празднества. Ликаонийский - аркадский.

На "Некию" Никия - Некия (в переводе - "вызывание душ мертвых") - традиционное название XI песни "Одиссеи", рассказывающей о сошествии Одиссея в подземное царство. В эпиграмме речь идет о картине афинского живописца Никия на тему XI песни "Одиссеи".

Стесихору - Катана - город в Сицилии. Говоря языком Пифагора... - По пифагорейскому учению (Пифагор - греческий философ VI в. до н. э.), душа человека после смерти переселяется в тела других существ.

Пиндару - Сравнение писателя с пчелой, а поэзии с медом было традиционным в античности.

Антимаху - Судя по сопоставлению Антимаха с Гомером, Антипатр имеет в виду не элегическую "Лиду", за которую хвалил Антимаха Асклепиад Самосский, а другую, эпическую его поэму "Фиваида".

Сапфо - Мнемосина - мать рожденных от Зевса девяти муз, дочь Урана и Геи.

Эпитафия Аристомену - Аристомен - мессенский военачальник VII века до н. э., почитавшийся как герой.

На могилу Лайды - Лаида - Имя Лайды (Лаисы) стало нарицательным для гетеры вообще и утвердилось в русской антологической поэзии XIX в. Пирена - источник в Коринфе.

ФИЛОДЕМ

Филодем (I в. до н. э.) - известный эпикуреец, писавший и латинскую прозу. До нас допито более тридцати его греческих эпиграмм - главным образом о любви. Родина поэта - палестинский город Гадара. За образованность его высоко ценил Цицерон. Любовная лирика Филодема оказала некоторое влияние на Овидия.

Молитва о плаванье - Ино - дочь Кадма; как морское божество она почиталась под именем Левкофеи, а ее сын Меликерт - под именем Палемона. Пирей - афинская гавань.

На гетер - Сами уж мойры, должно быть, назвали меня Филодемом - Имя "Филодем" можно перевести как "любящий Демо". Селена - богиня луны. Возлюбленным ее был прекрасный юноша Эндимион , погруженный в вечную дремоту. Хоть индианка была... - По мифу, Андромеда была не индианкой, а эфиопкой, дочерью царя Эфиопии Кефея. Персей - аргосский герой, который спас Андромеду от морского чудовища и женился на ней.

МЕЛЕАГР ГАДАРСКИЙ

Мелеагр (I в. до н. э.) составил первую антологию греческих поэтов - "Венок". В стихотворном вступлении к этому сборнику Мелеагр называет сорок шесть авторов, сравнивая каждого из них с каким-нибудь растением, - отсюда и название "Венок". Собственные эпиграммы, также включенные в эту антологию, поэт сравнил с ранними левкоями.

Жил Мелеагр сначала у себя на родине, в Палестине, где получил хорошее образование, затем в Тире (город на восточном берегу Средиземного моря), а в старости, когда им и был составлен "Венок", на острове Косе. В творчестве Мелеагра большое место занимает тема любви.

Фанион - Геллеспонтский пролив - нынешние Дарданеллы.

Гелиодоре - Приводим вольный перевод шестого из этих стихотворений, сделанный К. Н. Батюшковым:

В обители ничтожества унылой, О незабвенная! прими потоки слез И вопль отчаянья над хладною могилой И горсть, как ты, минутных роз! Ах! тщетно все! Из вечной сени Ничем не призовем твоей прискорбной тени: Добычу не отдаст завистливый Аид. Здесь онемение; все хладно, все молчит, Надгробный факел мой лишь мраки освещает... Что, что вы сделали, властители небес? Скажите, что краса так рано погибает! Но ты, о мать-земля! с сей данью горьких слез Прими почившую, поблеклый цвет весенний, Прими и успокой в гостеприимной сени!

Весна - Из тельца происшедшие пчелы - По представлениям древних, пчелы самозарождались в гниющих трупах быков.

Автоэпитафии - "Особо следует отметить авто-эпитафии Мелеагра, в которых отразилось то огромное влияние, какое имела для Средиземноморья греческая культура, превратившая отдельные страны и народы, их населявшие, в единый эллинский мир. У передовых людей этого мира исчезает узкий и ограниченный национализм: они начинают сознавать себя гражданами того великого, не знающего никаких внешних пределов государства, идейным центром которого навсегда останутся утратившие всякое политическое значение Афины. Для всех приобщившихся "к греческой культуре, будь они греки, финикийцы или сирийцы, кроме родной земли, есть одна общая родина - мир" ("История греческой литературы", т. III, Москва, 1960, стр. 128). Хариты Мениппа - метафорическое упоминание философско-сатирических диалогов Мениппа, писателя III века до н. э., земляка Мелеагра; хариты - дочери Зевса, богини красоты, изящества, радости, дружбы и праздничного веселья.

АРХИЙ МИТИЛЕНСКИЙ

Тридцать пять эпиграмм, сохранившихся под именем Архия, принято приписывать не Архию из Антиохии, в защиту которого произнес одну из лучших своих речей Цицерон, а тезке цицероновского подзащитного, жившему, как и он, в I веке до н. э., - Архию из Митилен. Ряд эпиграмм Архия представляют собой надписи к скульптурам.

ГАЛЛ

Возможно, что автором помещенной здесь эпиграммы был Гай Корнелий Галл (род. в 69 г. до н. э.), друг Вергилия, посвятившего ему некоторые разделы сельских поэм, тот самый Галл, о котором сочувственно упоминают и Пропорций, и Овидий, и Марциал.

На кубок с изображением Тантала - Мифический царь Фригии Тантал за разглашение тайн Зевса был наказан низвержением в Аид и вечной жаждой: он стоял по горло в воде, но как только он собирался сделать глоток, вода отступала. Ручка кубка, которому посвящена эпиграмма, представляла собой, по-видимому, изображение Тантала, припадающего губами к краю этого же сосуда.

Литературный процесс эпохи эллинизма, с одной стороны, отражал существенные изменения в общей социальной и духовной атмосфере эллинистической эпохи, с другой - продолжал те традиции, которые уже оформились в литературе классического времени. Можно отметить ряд новых моментов в развитии художественной литературы эпохи эллинизма, прежде всего увеличение круга писавших авторов. От эллинистического времени сохранились имена свыше 1100 писателей различных жанров, что намного больше, чем в предшествующую эпоху. Увеличение общей численности авторов - свидетельство возросшей значимости литературы среди широкой массы читателей и роста потребностей читателя в литературных произведениях. Эллинистическая литература, отражая изменившиеся условия и удовлетворяя новым потребностям читателей, развивалась на базе классической литературы. Как и в эпоху классики, огромное влияние на состояние литературы имел театр, театральные представления. Эллинистический город невозможно представить без театра, который обычно вмещал до половины всего городского населения. Театр стал особым, богато украшенным комплексом различных помещений, приобрел известное архитектурное единство. Происходят существенные изменения в самом театральном действии: из него практически исключается хор и ведут его непосредственно актеры, количество которых возрастает. Исключение хора привело к перенесению действия с орхестры на проскений, возвышение перед сценой. Меняется и реквизит актеров: вместо уродливой, закрывающей всю голову маски и короткой комической туники использовали маски, обозначающие реальные человеческие черты, и костюмы, близкие повседневной одежде. Тем самым действие приобрело более реалистический, близкий к жизни характер.

Афинский поэт Менандр эпохи Эллинизма. Бюст. Фото: Sandstein

Изменения в театральном действии вызывались новыми вкусами эллинистических зрителей и новыми драматургическими жанрами. В эллинистическое время продолжали ставиться трагедии, поскольку они были непременной принадлежностью общественных и религиозных празднеств во многих городах. Трагедии писались на мифологические и современные сюжеты. Один из известных трагиков, Ликофрон, прославился трагедией о страданиях города Кассандрии во время осады, а также сатировской драмой «Менедем», в которой он показал противоречие между благородными стремлениями и низким образом жизни людей. Однако наиболее популярным драматургическим жанром в период эллинизма стала новая комедия, или комедия нравов, которая изображала столкновение различных характеров, например мудрого старика, хвастливого воина, благородной девушки, коварного сводника, ловкого соблазнителя и др. Одним из лучших представителей этой бытовой драмы был афинский поэт Менандр (342–292 гг. до н. э.). В его комедиях проявились возросшее мастерство в обрисовке характеров, известный психологизм, умение подметить бытовые детали, изящный и остроумный язык, мастерство в ведении интриги. Комедии Менандра отражали жизнь Афин с ее повседневными заботами, мелкими интересами, столь далекими от политических страстей классической комедии. Реалистически изображая жизнь, Менандр делал это настолько художественно и глубоко, что в его героях жители многих эллинистических городов, а затем и Рима узнавали своих современников, что обеспечило комедиям Менандра огромную популярность и самое широкое распространение по всему эллинистическому миру.

Если Афины были центром новой комедии и бытовой драмы, то Александрия стала центром эллинистической поэзии. Поэтическому творчеству ученые Александрийского музея уделяли столь же большое внимание, как философским и научным занятиям. В Александрии был создан особый поэтический стиль, который получил название александризма: он предполагал обширную эрудицию авторов, особенно при описании мифологических сюжетов, разработку внешней формы произведения, тщательность отделки каждой строчки, отказ от простонародных слов и т. п. Эта поэзия, лишенная волнующих общественных проблем, предназначалась для узкого круга придворной и интеллектуальной элиты, свидетельствовала об упадке подлинного поэтического чувства, о подмене настоящей поэзии учеными изысканиями в стихотворной форме. Основателем александрийского стиля был глава музея и воспитатель наследника престола Каллимах (310–240 гг. до н. э.). Блестяще подготовленный филолог, Каллимах был плодовитым поэтом. Ему принадлежат самые различные произведения на мифологические, литературные и исторические темы. Наиболее известны его поэмы «Гекала» и «Причины», в которых поэтически обрабатываются мифологические сказания, раскрывающие происхождение того или иного религиозного обряда, общественного празднества или загадочного обычая. Так, в поэме «Гекала» объясняется малопонятный в III в. до н. э. миф о праздновании Гекалий и связанного с ним заклания быка. Каллимаху принадлежит также небольшие эпиграммы, произведения, написанные довольно редким поэтическим размером - ямбом, в которых разрабатываются некоторые мотивы народных преданий, в частности рассказ о милетском мудреце Фалесе, басня о споре лавра с маслиной. В сохранившихся гимнах в честь наиболее известных греческих богов Каллимах не столько прославляет божественную природу, сколько решает художественные задачи передачи человеческих взаимоотношений, описания природы или объяснения какого-либо обряда. Один из сюжетов Каллимаха о посвящении царицей Береникой локона своих волос храму Афины в качестве обета в честь счастливого возвращения своего супруга Птолемея II из сирийского похода в I в. до н. э. был обработан римским поэтом Катуллом («Локон Береники») и вошел в мировую поэзию.

В творчестве Каллимаха были намечены основные жанры александрийской поэзии, которые вслед за ним стали разрабатывать другие поэты. Так, Арат из Сол в подражание «Причинам» написал большую поэму «Явления», в которой дал поэтическое описание звезд и связанных с ними преданий. Никандр из Колофона составил поэму о ядах и противоядиях, поэтические трактаты по земледелию и пчеловодству.

Жанр эпиграммы, начатый Каллимахом, был продолжен в творчестве Асклепиада, Посидиппа и Леонида, живших в III в. до н. э. В их коротких эпиграммах давались небольшие, но очень тонкие зарисовки различных явлений повседневной жизни, отношений, разных характеров, которые в целом создавали довольно полную картину эллинистического общества. В эпиграммах Леонида Тарентского дано изображение быта, мыслей и чувств простого народа: пастухов, рыбаков, ремесленников.

В эллинистическое время известную популярность приобрел жанр искусственного эпоса, наиболее видным представителем которого стал Аполлоний Родосский, автор обширной поэмы «Аргонавтика» (III в. до н. э.). В этой поэме Аполлоний, сопоставляя многочисленные мифологические версии, подробно описывает плавание аргонавтов к берегам далекой Колхиды. В целом поэма Аполлония - произведение, свидетельствующее скорее о трудолюбии, нежели о поэтическом таланте автора, но описание любви Медеи и Ясона написано с большим вдохновением и считается одним из поэтических шедевров эллинизма.

Типично эллинистическим литературным жанром, отражающим общественные настроения своего времени, стал жанр буколической поэзии, или идиллии, и социальных романов-утопий. Живущие в сложном, неуравновешенном мире, находящиеся под гнетом царской администрации, социальной напряженности и политической нестабильности, подданные эллинистических монархов мечтали о счастливой и безмятежной, лишенной тревог жизни. Одним из основоположников жанра идиллии стал Феокрит Сиракузский, обосновавшийся в Александрии (315–260 гг. до н. э.). В идиллиях Феокрита описываются пастушеские сценки, изображающие встречи, разговоры и взаимоотношения пастухов и их возлюбленных. Как правило, эти сценки разыгрываются на фоне условного красивого пейзажа. Пастухи ведут отвлеченные разговоры о любви пастуха к прекрасной девушке, о местных событиях, о стадах, о ссорах. Отвлеченное действие на фоне абстрактного пейзажа создает искусственный мир безмятежно живущих людей, который так контрастировал с реальным миром эллинизма.

Те же настроения ухода в призрачный мир передаются в романах-утопиях III–II вв. до н. э. В романах Эвгемера и Ямбула описывались фантастические страны, острова блаженных где-то на краю ойкумены, в далекой Аравии или Индии, где люди наслаждаются счастливой жизнью на лоне роскошной природы. У этих людей полный достаток, гармоничные отношения, отменное здоровье. Быт таких людей напоминает быт самих богов. В романе Эвгемера развивается интересная концепция происхождения богов. Боги - это обожествленные за свои заслуги люди, мудро устроившие быт сограждан. Большая популярность этих жанров показывала, что их авторы точно угадывали общественные настроения широких масс населения.

В ряду прозаических жанров ведущее место занимали исторические произведеняи. В период эллинизма была создана богатая историография (история Тимея, Дуриса, Арата, Филарха и др.). Однако наиболее значительным историческим произведением стала «История» Иеронима из Кардии, содержащая ценное описание эллинистической истории от смерти Александра, в походе которого Иероним принимал участие, до смерти Пирра в 272 г. до н. э. Сведениями Иеронима впоследствии пользовались Диодор Сицилийский, Помпеи Трог, Плутарх и Арриан. Вершиной эллинистической историографии стала «Всеобщая история» Полибия, который составил обширный труд в 40 книгах об истории всего Средиземноморья с 220 по 146 г. до н. э. Труд Полибия был продолжен стоиком Посидонием, который дал описание исторических событий со 146 по 86 г. до н. э. в 52 книгах.

В начале III в. до н. э. египетский жрец Манефон и вавилонский жрец Берос составили на греческом языке, но на основе местных архивов и богатой традиции историю своих стран, в которой дан синтез принципов собственно греческой и местных школ историографии.

В целом эллинистическая литература отличалась от классической как по художественно-идейной направленности, так и по жанровому разнообразию. Интерес к форме и неглубокое идейное содержание, исследование внутреннего мира отдельного человека и игнорирование общественных потребностей, подмена глубоких философских мыслей мелкими будничными заботами и вместе с тем разработка реалистических сюжетов, интерес к психологии отдельного человека и к его внутреннему миру характеризуют противоречивое течение литературного процесса эллинистической эпохи.



Восточные походы Александра Македонского. Македонский период и до завоевания Римом. Эллинистические государства, монархии – Египет, держава Ахеменидов и несколько мелких. Слияние двух миров, культур – запада и востока (Греции и персидской монархии). И в плане религии и культурных центров. Во времена архаики центр культуры в Ионии в малой Азии! Аттический классический период – проза, ораторы, театр. На востоке 3 период – Пергам, Египет, Александрия. Афины только как центр театра и философии. Грандиозность (мегаполисы, постройки), декоративность, гигантские процессии, создание научных центров и библиотек (Александрийская библиотека). В период классики – частные собрания (у Еврипида в том числе). Первые филологические сочинения по грамматике и языкознанию. Две библиотеки вели войны: Александрийская (порт) и Пергаменская. Первая запретила вывоз папируса, новый материал – пергамент. Создавались при поддержке царей; придворный штат. Придворная лит-ра – тот или иной поэт состоит при дворе, описывает жизнь монарха. Поэзия на случай (др жены, смерть собаки). Декоративность (в живописи художественный портрет, скульптуры, элемент индивидуализма, мелкая отделка произведений). Внутренний мир человека, его психология. Усталость, страх мегаполиса. Спрятаться в деревне – выдуманном мире, который приукрашен фантастически (пастухи и пастушки). Новый стиль, в первую очередь, в ораторстве – азианский (пышные формы, сложное нагромождение фраз, нарочитая тонкость. Образованная культура, лит-ра – только для монархов, знати, не для всех. Уход от форм крупных произведений. Эпоха малых форм – элегия, эпиграмма, эпилии, письма, беседа. Выходит политика, общественность. Восхваление династа, военная победа. Бытовая тематика: новая бытовая комедия, любовь, эпиграмма. Женские персонажи, типизации героев. Эпос уходит на 2-ой план. Второй расцвет греческой поэзии: идиллия, эпилии (малый эпос), эпиграмма, греческий роман (авантюрный сохранился), азианский стиль красноречия. Судебное красноречие осталось 2 и 3 софистики на азианском стиле.

37. Особенности эллинистической поэзии. Поэзия «малых форм». Творчество Каллимаха.

Эллинистическая литература.

а) Прежде всего человек этой культуры оказывался погруженным в бытовую жизнь. В широком смысле слова быт был всегда и везде, и без него вообще не существует человека. Есть сбой быт у первобытных людей. Был свой героический быт в период мифологии. Имеется свой быт также в период подъема и расцвета культуры периода классики. Но все это - быт в широком смысле слова. Быт в том узком смысле слова, в котором мы его здесь употребляем, является бытом, исключающим всякую мифологию или магию, всякое свободное социально-политическое творчество; другими словами, это быт, ограниченный узкими интересами субъекта, интересами семьи или общества, но только в условиях полного аполитизма.

Такой быт не был известен в Греции до эпохи эллинизма, если не говорить о многих намеках на него, восходящих еще к Гомеру и Гесиоду; и только теперь, в условиях аполитизма и падения всякого религиозно-мифологического мировоззрения, возник глубочайший интерес к такого рода бытовому человеку, к его нуждам и потребностям и к его собственным, но уже чисто бытовым идеям.

Такого рода бытовизм удобно было изображать прежде всего в комедии, но не в той древней аристофановской комедии, тоже слишком перегруженной всякого рода общественно-политическими и религиозно-философскими идеями. Для изображения нового быта появилось то, что в истории литературы носит название нов.оаттической комедии, талантливым представителем которой был Менандр Афинский.

Другим жанром эллинистической литературы, где тоже процветало изображение быта (правда, в соединении и со многими другими тенденциями), был греческий и римский роман, как раз появившийся в эллинистически-римскую эпоху. Мотивы любви и брака, семьи, воспитания и обучения, профессии и общественного поведения человека, а также всякого рода интриги и приключения - вот те излюбленные темы новоаттической и римской комедии.

В эллинистической литературе попадается и жанр мелких бытовых сценок, каковы, например, "Мимиямбы" Герода. Бытовизм доходит в эпоху эллинизма и до воспевания маленького человека, до поэтизации его мелкой обыденной и трудовой жизни. Таковы эпиграммы Леонида Тарентского.

б) Переходя от быта к более глубокому утверждению личности в период эллинизма, сталкиваемся с очень развитой и углубленной внутренней жизнью субъекта вместо простоты, наивности и часто суровости человеческого субъекта периода классики. Можно сказать, что в эпоху эллинизма человеческая личность прошла почти все те формы самоуглубления, которые отмечаем и в новоевропейской литературе. Сходство здесь оказывается иной раз настолько разительным, что некоторые исследователи вообще считают эллинистическую эпоху чем-то вроде буржуазно-капиталистической формации. Однако это глубоко неверно. Нужно твердо помнить, что эллинистическая эпоха была ограничена рабовладельческой формацией и потому ей вовсе не были знакомы те формы личного самоутверждения и самопревознесения, тот разгул страстей, чувств и настроений и та безудержная фантастика, с которой мы встречаемся в литературе нового времени. В период эллинизма мы находим только элементы тех индивидуалистических направлений, которые нашли себе место в литературе нового времени, элементы гораздо более скромные, гораздо более ограниченные и гораздо менее яркие.

Прежде всего здесь получает весьма интенсивное развитие научная или наукообразная литература. Появляются труды Евклида по геометрии, Архимеда - по математике и механике, Птолемея - по астрономии, многочисленные труды по истории, географии, филологии и. т. д. Это то, чего классика или просто не знала, или знала в достаточно наивной форме.

Но ученость проникла и в область самой поэзии, создавая в ней сильно формалистическую тенденцию. Поэты всячески стремятся показать свою ученость и пишут либо поэмы, посвященные науке уже по самой своей тематике, как, например, поэма Арата о небесных светилах, либо произведения по теме своей мифической или поэтические, но наполненные всякого рода ученостью и архаическими редкостями (таковы, например, гимны Каллимаха, понимать которые можно только с помощью специальных словарей).

Более углубленно изображались всякого рода чувства и настроения. Если под сентиментализмом понимать любование своими собственными чувствами, а не той объективной действительностью, которая их вызывает, то такого сентиментализма, по крайней мере в элементарной форме, было сколько угодно в эту эпоху. Феокрит в своих идиллиях меньше всего рисует реальных пастухов с их тяжелой трудовой жизнью. В небольшой поэме "Гекала" (дошедшей до нас только в виде фрагмента) Каллимах изображал трогательную встречу знаменитого мифологического Тесея со старушкой Гекалой, приютившей его во время путешествия за марафонским быком и умершей ко времени его возвращения. Описанные здесь чувства граничат с весьма глубоким художественным реализмом.

Понимая под романтизмом стремление в бесконечную даль и тоску по далекой возлюбленной, у того же Феокрита найдем и тип романтика (правда, весьма специфически обрисованный).

Эстетизм нашел для себя самые подходящие условия в эллинистической литературе. Можно указать на писателя II-I вв. до н.э. Мелеагра Гадарского, давшего образцы весьма тонкого эллинистического эстетизма. Таковы, например, нежная эстетическая картина весны в стихотворении Мелеагра или какого-то его подражателя; значительная часть обширной эпиграмматической литературы эллинизма (образцы у Асклепиада Самосского); почти вся анакреонтика, состоящая из нескольких десятков изящнейших миниатюр любовного и застольного характера.

Психологизм был весьма сильно представлен в эллинистической литературе. Чтобы узнать эллинистические методы изображения любовных чувств, следует прочитать "Аргонавтику" Аполлония Родосского, где дана последовательная психология этого чувства, начиная с самого первого момента его зарождения.

в) Эллинизм богат также изображениями и личности в целом. Прозаическими образцами этого рода литературы являются "Характеры" Феофраста (ученика Аристотеля, III в. до н.э.) и знаменитые "Жизнеописания" Плутарха (I-II вв. н.э.).

г) Наконец, не замедлила прийти на помощь самоутверждающейся личности и философия. Три основные философские школы раннего эллинизма - стоицизм, эпикурейство и скептицизм (Средняя и Новая Академии) - наперерыв стараются оградить человеческую личность от всяких жизненных невзгод и волнений, обеспечить ей полное внутреннее спокойствие как при жизни человека, так и после нее и создать такую картину мира, при которой человек чувствовал бы себя беспечно. Эту внутреннюю свободу и самоудовлетворенность человеческой личности упомянутые три школы понимали по-разному: стоики хотели выработать в человеке железный нрав и отсутствие всякой чувствительности к ударам судьбы; эпикурейцы хотели погрузить человека во внутренний покой и самонаслаждение, избавлявшее его от страха перед смертью и будущей его судьбой после смерти; скептики проповедовали полное отдание себя на волю жизненного процесса и опровергали возможность что-нибудь познавать. При всем том, однако, сразу же бросается в глаза общая эллинистическая природа всех этих трех философских направлений. Она сводится к охране человека от треволнений жизни и к проповеди непрестанного самовоспитания, что особенно бросается в глаза, поскольку герой прежних времен, будь то общинно-родовой богатырь или герой восходящего классического полиса, не только воспитывался героем, но уже с самого начала таковым рождался.

Таким образом, эллинистическая эпоха характеризуется, с одной стороны, небывалым в античности универсализмом, доходящим даже до обожествления царской власти, а с другой стороны, небывалым индивидуализмом, утверждающим мелкую повседневную личность в ее постоянном стремлении стать самодовлеющим целым. Это особенно заметно в эллинистическом искусстве, где мы впервые находим в античности огромные построения и в то же время небывалую детализацию художественных образов, доходящих до пестроты и крикливой аффектации. Между прочим, в отличие от диалектов классического времени, в эпоху эллинизма появляется язык, общий для эллинизированных стран, который так и называется в науке "общий" (койнэ), что, однако, не мешало, например, Феокриту извлекать тончайшие художественные нюансы именно из прежних и раздельных диалектов греческих языков.

4. Два периода.

Начало эллинизма относят ко времени Александра Македонского, то есть ко второй половине IV в. до н.э. Конец эллинизма одни относят к моменту завоевания Греции Римом, то есть к середине II в. до н.э.; другие - к началу Римской империи, то есть ко второй половине I в. до н.э.; третьи относят к эпохе эллинизма также и века н.э., кончая падением Римской империи в V в. н.э., именуя этот период эллинистически-римским.

Так как литература I-V вв. н.э. развивается на основе эллинизма IV-I вв. до н.э., то имеет смысл говорить о двух периодах эллинизма, понимая этот последний в широком смысле слова. Первый период - это ранний эллинизм (IV-I вв. до н.э.) и второй период - это поздний эллинизм (I-V вв. н.э.).

Между этими двумя периодами, несмотря на их общую основу, имеется существенное различие. Ранний эллинизм, впервые выдвинувший в литературе ведущую роль индивидуума в условиях аполитизма, отличался характером просветительским, антимифологическим (даже стоики, не говоря уже об эпикурейцах и скептиках, оставляли мифологию только для аллегорий).

Для просветительского характера раннего эллинизма особенно показателен Евгемер (III в. до н.э.), трактовавший всю мифологию как обожествление реально-исторических деятелей и героев. Поздний эллинизм в связи с укреплением и ростом абсолютизма по необходимости выводил всякую отдельную личность из ее замкнутого состояния и приобщал к универсализму монархии, реставрируя древние формы мифологии.

Поздний эллинизм (за разными исключениями) приводил и поэзию, и всю литературу, и даже всю общественно-политическую жизнь к некоторого рода сакрализации, то есть к новому религиозно-мифологическому пониманию вместо прежнего просветительского. Особенно в этой роли выступала философия последних четырех веков античного мира во главе с так называемым неоплатонизмом. Впрочем, это нисколько не мешало также и реставрации в чисто светском смысле слова. Во II в. н.э. мы находим огромное литературное движение, получившее в науке название второй софистики или греческого Возрождения, когда множество писателей стало возрождать язык и манеру аттических авторов IV в. до н.э. и многие занимались мифологией и религией не в целях ее жизненной реставрации, но лишь в целях чисто художественных, исторических и даже просто описательно-коллекционерских.

Реставрировались также и литературные формы, и даже самый язык классической Греции. Во многих умах того времени это вызывало некоторую уверенность в наступлении греческого Возрождения и вызывало также иллюзию непреходящего значения классической Греции. Тем не менее суровая действительность на каждом шагу разрушала эти иллюзии, поскольку крупное рабовладение, а вместе с тем и вся рабовладельческая формация постепенно и неуклонно шли к концу, ставя бесчисленных рабов и полусвободных в невыносимые условия, а среди свободных поселяя острую борьбу бедности и богатства. Древний мир умирал, а вместе с ним умирали и старые идеалы, мало кто верил в мифологию, а старинные и наивные религиозные обряды постепенно теряли всякий кредит. Знаменитый Лукиан реставрировал древнюю мифологию исключительно с целью ее критики и преподнесения ее в пародийном виде.

Возникая на основе крупного рабовладения и крупного землевладения, эллинизм оформляется политически в виде обширных военно-монархических межнациональных государственных объединений, во главе которых стоит абсолютный властелин, осуществляющий свою волю при помощи огромного чиновничьего, бюрократического аппарата. Без этого обширные рабские массы не могли бы находиться в подчинении. Практически это означало продвижение греческой культуры на восток и глубокое взаимодействие обеих культур: греческой - полисной и восточной - деспотической. В условиях аполитизма всю деятельность, всю свою энергию индивидуум отныне направлял в сторону внутреннего самоуглубления. Это вело к чисто бытовой ориентации человеческого субъекта, далекого от мифологического героизма и от полисного свободного гражданства. Этот индивидуализм обосновала и тогдашняя философия, с самого начала выступившая в виде трех эллинистических школ - стоической, эпикурейской и скептической.

1. Общие сведения.

Каллимах (ок. 310-240 гг. до н.э.) родился в Кирене, торговом городе на побережье Северной Африки. Кирена в незапамятные времена была основана дорийцами, выходцами с острова Феры. Мифическим основателем колонии легенда называла далекого предка Каллимаха - Батта. Это же имя носил и отец поэта. Дед Каллимаха прославился как полководец, защитник родины. Вероятно, первую половину жизни Каллимах провел в Кирене, где получил основательное литературное образование, законченное, по всей вероятности, в Афинах. Творческий расцвет Каллимаха совпадает с его переездом в Александрию (по некоторым сведениям, этот переезд был связан со смертью жены и ухудшившимся материальным положением поэта). В Александрии Каллимах сначала занимал скромную должность школьного учителя, возможно даже не в самой столице, а в пригородной деревне - Элевсине. Уже в этот период Каллимах много пишет и своим литературным талантом, познаниями древней и современной ему литературы обращает на себя внимание. Очевидно, это явилось причиной приглашения поэта Птолемеем Филадельфом для литературной работы в Александрийскую библиотеку. Определить дату этого переломного момента в жизни Каллимаха не представляется возможным. Но, безусловно, это важнейшее событие в биографии поэта. Период правления Птолемея Филадельфа в Египте - время наивысшего процветания Александрии, знаменитых Музея и Библиотеки. При Птолемеях в Александрии создается совершенно особая среда, особая культурная атмосфера со своими традициями и стилем: греко-ионийское общество в египетском окружении. Наиболее знаменито возникшее при дворе Птолемеев литературное объединение, известное под названием александрийской школы поэтов, во главе которого становится Каллимах.

Творческая работоспособность и продуктивность Каллимаха поразительны. Еще в Византии знали около 800 его произведений. До нашего времени уцелела лишь небольшая их часть. Лучше всего до нас дошли гимны и эпиграммы. Остальные сочинения Каллимаха известны во фрагментах: это или краткие цитаты в трудах позднейших риторов и грамматиков, или фрагменты, которые с конца прошлого века по настоящее время встречаются в многочисленных папирусных находках. Большую ценность представляет папирусный текст так называемых "Диегез", дающих пересказ как сохранившихся, так и не дошедших до нас произведений Каллимаха. Хронология сочинений Каллимаха до сих пор окончательно не выяснена. Лишь в немногих случаях произведения Каллимаха имеют предположительную датировку. Поэтому нарисовать полную картину творческого пути Каллимаха в настоящее время едва ли возможно.

2. Произведения Каллимаха.

Художественно-эстетические принципы александрийской поэзии, и Каллимаха в том числе, базируются на следующих фундаментальных принципах, определяющих ее феномен. Все поэты александрийской школы связаны с литературными традициями. Специфика александрийцев в том, что их собственному творчеству предшествовало глубокое воспитание и образование на образцах старой классической литературы. Но теперь, в эпоху эллинизма, меняется самый характер традиционализма. Впервые литература становится предметом научной критики, научного анализа. Достижения новой науки, возникшей среди александрийских поэтов,- филологии во многом объясняют как общую направленность поэтики авторов этой школы, так и многие конкретные вопросы: подражательность в литературном творчестве, особое внимание и любовь к слову, увлеченность чисто теоретическими и методологическими вопросами. В частности, александрийцы расширили и углубили разработку метода по сбору и комментированию источниковедческого материала. В этом направлении Каллимах прославился своими знаменитыми "Таблицами". Его "Таблицы" состояли из 120 книг. Этот каталог Александрийской библиотеки является первой библиографией в истории литературы. Помимо перечня произведений по различным литературным жанрам, помимо биографических справок об авторах Каллимах решает вопросы о подлинности или подложности того или иного сочинения, о хронологической последовательности произведений, о стихометрических данных (сколько в каждом сочинении частей, глав, строчек или стихов) и др. Значение этой историко-литературной энциклопедии трудно переоценить, она явилась основой для исследований как александрийских филологов, так и всех последующих.

Отличительная черта эллинистической литературы по сравнению с предшествующим периодом в том, что человек как индивидуальность, с его внутренним миром личных интересов и вкусов, вне его связей общественных и политических становится объектом художественного изображения. Отказ от старых гомеровских и гесиодовских мифологических циклов, ориентация на редкие варианты мифов, местные легенды и сказания, обращение скорее к "бытовой" мифологии, чем к традиционной "героической", интерес к человеку как таковому, его чувствам и переживаниям - все это постепенно выработало предметно-бытовую, вещественно-зрительную манеру изображения сцен мирной повседневной жизни, столь характерную для александрийских поэтов. Показателен в этом отношении небольшой написанный гекзаметром эпиллий Каллимаха "Г екал а". Каллимах берет мифологический сюжет - сказания о подвигах Тесея. Но описывается не героическая борьба с марафонским быком, а вполне будничная - ночлег Тесея на пути к Марафонской долине у старушки Гекалы. Гекала радушно принимает Тесея, предлагает скромное угощение и заботливо готовит ночлег. На прощание она обещает с возвращением Тесея принести в жертву Зевсу быка. Тесей с победой возвращается, ведя за собой страшное чудовище, но находит старушку уже мертвой. Тесей хоронит Гекалу и сам совершает жертвоприношение Зевсу. Так Каллимах объясняет своим эпиллием ежегодный праздник в Аттике в честь Зевса - Гекалесии.

Как известно, эллинизм - глубоко критическая эпоха. Сбрасывание оков старой поэтики и эстетики сказалось к этому времени в решительном и последовательном отказе от традиционной мифологии и в радикальном преобразовании характера мифологической образности. Пересказ, переработка мифологических преданий, поиски мифов новых и малоизвестных, новая трактовка традиционных мифологических образов - вот что характерно для поэзии Каллимаха и других александрийцев. Зачастую миф утрачивает свои четкие границы, смешиваясь с элементами местной истории и этиологии (объяснение причин происхождения тех или иных явлений). Организованность интеллекта, рационализм, строгая логичность мышления приводят Каллимаха к созданию на базе всех традиций литературы "малых форм". "Изящные выражения", представлявшие собой короткие, ученые, тонко отточенные произведения, прежде всего определяют особенности поэтики Каллимаха. Очевидно, основным произведением поэта был сборник "Причины" в 4 книгах. Каково было содержание отдельных книг, установить точно нельзя. Известно лишь, что первая книга начиналась с пролога, напоминавшего вступление к "Теогонии" Гесиода. Как и Гесиод, Каллимах рассказывает о сновидении на Геликоне, во времена которого Музы вступили с ним в беседу. Из других отрывков "Причин" наиболее известны элегии об Аконтии и Кидиппе и о локоне Береники. История об Аконтии и Кидиппе - традиционный рассказ о любви двух молодых людей, случайно встретившихся на празднике в честь Аполлона. Аконтии подбрасывает Кидиппе яблоко, на котором он вырезал надпись: "Клянусь Артемидой, что я стану женой Аконтия". Кидиппа читает надпись вслух и, таким образом, невольно оказывается связанной клятвой. После нескольких перипетий, когда отец Кидиппы хотел отдать ее замуж за другого, а девушка всякий раз перед свадьбой заболевала, Аконтий и Кидиппа становятся мужем и женой. В основу элегии "Локон Береники" Каллимах взял реальное событие. Царь Птолемей III после свадьбы отправляется в военный поход. Его супруга Береника в день прощания обрезала косу и возложила ее в храм Ареса, но наутро коса исчезла. Придворный астроном объявил царице, что ночью на небе появилось новое созвездие - боги приняли жертву и перенесли косу на небо.

Сохранились фрагменты еще одного, не дошедшего до нас целиком произведения Каллимаха - "Ямбы". Помимо мифологической основы, обязательной почти для всех произведений Каллимаха, в "Ямбах", как и в "Гекале", весьма заметно тяготение поэта к фольклору, подражание оборотам народной речи. Наиболее известный отрывок из "Ямбов" - "Спор лавра и маслины". Лавр и маслина спорят друг с другом, кто из них важнее. Лавр кичится почетом и славой своей изящной зелени, а маслина заявляет о пользе своих плодов. Искусно Каллимах вводит здесь традиционный миф о споре Афины с Посейдоном за обладание Аттикой. Посейдон подарил жителям Аттики коня, а Афина - маслину. Жители Аттики предпочли маслину. Так спор был решен в пользу Афины, и она стала покровительницей города Афин и всей Аттики.

Примером высокого литературного мастерства, изящества, поэтической отточенности Каллимаха может служить сборник его эпиграмм, дошедших до нас в небольшом числе, который поэт, вероятно, писал на протяжении всей жизни. Чаще эпиграммы Каллимаха имеют посвятительный характер, традиционный для этого жанра. Например, киренской царице, ставшей женой Птолемея III, Каллимах посвящает следующую эпиграмму:

Четверо стало харит, ибо к трем сопричислена прежним

Новая; миррой еще каплет она и сейчас.

То - Вереника, всех прочих своих превзошедшая блеском

И без которой теперь сами хариты ничто. (Блуменау.)

В лаконичной форме эпиграммы Каллимах иной раз как бы походя выражает свои литературные взгляды:

Не выношу я поэмы киклической, скучно дорогой

Той мне идти, где снует в разные стороны люд;

Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгаю воду

Пить из колодца: претит общедоступное мне. (Блуменау.)

3. Гимны Каллимаха. Их стилистические и жанровые особенности.

В отличие от других сочинений Каллимаха, которые мы знаем по фрагментам, гимны дошли до нас в единой рукописи XI-XII вв. и представляют собой целый цикл произведений одного жанра. Навряд ли Каллимах издавал все свои гимны вместе и именно в том порядке, в каком они сохранились до нас. Очевидно, значительно позже переписчики и издатели установили следующую последовательность гимнов, исходя из их содержания: первый гимн "К Зевсу" - он же и наиболее ранний хронологически, затем идут два гимна - "К Аполлону" и "К Артемиде"; гимн в честь острова Делоса, основного места почитания этих богов,- "К Делосу"; и, наконец, гимны "На омовение Паллады" и "К Деметре". Вопросы хронологии и локализации - наиболее сложные. Давно уже установлено, что гимны Каллимаха не имеют никакого отношения к религии, к культовым празднествам. Одни гимны написаны по чисто политическим мотивам - "К Зевсу", "К Аполлону", "К Делосу", другие носят светский, литературный характер - "К Артемиде", "На омовение Паллады", "К Деметре".

Анализ гимнов Каллимаха имеет первостепенное значение для выяснения художественно-эстетических принципов поэта. Именно на примере целого цикла произведений, очень разных, но объединенных одним жанром, можно не только проследить эволюцию художественной формы жанра гимна у Каллимаха, но и представить художественно-эстетические взгляды поэта в виде определенной системы. Гимническая традиция в греческой литературе огромна и прослеживается на протяжении всей античности. В одной рукописи с гимнами Каллимаха до нас дошли так называемые гомеровские гимны, гимны Псевдо-Орфея, Прокла. Собрание гомеровских гимнов начинается пятью большими эпическими гимнами, которые навряд ли имеют прямое отношение к автору "Илиады" и "Одиссеи", но которые датируются большинством исследователей VII-VI вв. до н.э. Эти эпические гимны, как теперь установлено, были несомненным прототипом, образцом для гимнов Каллимаха. Каллимах строит свои гимны на твердом фундаменте мифологической традиции. При этом, как справедливо пишет немецкий исследователь Г. Гертер, Каллимах "идет по пути Гомера так не по-гомеровски, как только это возможно". Творческая оригинальность Каллимаха в том, что поэт, в совершенстве овладев поэтической техникой старого ионийского эпоса, как бы изнутри выявил несостоятельность традиционной мифологии. Поэт ведет повествование в двух плоскостях: религиозно-мифологической, соответствующей жестким рамкам литературного канона жанра гимна, и реально исторической, когда вопреки гимнической традиции Каллимах широко вводит реальный, исторический материал. Отсюда двойственность поэтической структуры гимнов, определяющая специфику поэтической образности и поэтического языка Каллимаха. Тщательность отделки первого гимна "К Зевсу" позволяет предположить, что этот гимн - нечто вроде официальной кантаты, в которой есть тонкая лесть, рассчитанная на умение образованного правителя и читателя читать между строк. Вместе с тем Каллимах не выходит за рамки условных канонов жанра гимна. В гимне есть обращение и посвящение Зевсу, излагается традиционный миф о рождении Зевса. Поэт не забывает ни одной традиционной мифологической детали, подробности, сопровождающие необыкновенное рождение: здесь и многочисленные нимфы, помогающие Рее при родах, и коза Амальфия, и пчела Панакрида, и Куреты. Но очень скоро становится ясно, что содержание гимна отнюдь не только мифологическое: к 60-му стиху изложение традиционной легенды заканчивается, а с 65-го стиха поэт переходит к восхвалению Зевса земного - Птолемея. Резко меняются стиль и тон гимна. Если в первой половине гимна иронически-насмешливый, отчетливо бытовой, "сниженный" тон рассказа, который подчеркивается конкретностью, предметностью, реальными примерами повествования (здесь и насмешливое сомнение по поводу места рождения Зевса, и ироническая этимология "Пупковой" долины, и придумывание несуществующих города и долины), то во второй половине гимна - афористичность, дидактизм в гесиодов-ском духе. Тон рассказа становится серьезным, возвышенно-торжественным:

Тому подтверждение -

Наш государь: намного других владык превзошел он!

К вечеру он завершает деянье, что утром задумал,

К вечеру - подвиг великий, а прочее - только подумав! (86-88, Аверинцев.)

Таким образом, в первом гимне налицо внутренняя противоречивость, смешение двух планов: традиционно-мифологического и реально-исторического, желание сделать реальность мифом (Птолемей - Зевс), но мифом нового, неэпического плана, а традиционный миф с высоты александрийского просвещения скептицизма дать почти в бытовом, прозаическом аспекте.

Второй гимн - "К Аполлону" - весь как бы распадается на небольшие эпизоды, которые играют роль этиологии названий или функций бога и, как в калейдоскопе, составляют пеструю ткань содержания гимнов. Поэт не останавливается ни на истории рождения бога, ни на истории основания храма в его честь, ни вообще на каком-нибудь отдельном, законченном эпизоде. В данном случае Аполлон интересен с точки зрения проявления своей божественной сущности, с точки зрения своих функций. Поэтому Каллимах говорит об Аполлоне-стревержце, об Аполлоне - покровителе поэзии, пения, музыки, об Аполлоне - боге предсказаний и оракулов, об Аполлоне - исцелителе, покровителе врачей. Но из всех функций Аполлона более подробно Каллимах останавливается на двух - пастушеской и строительной. Первая - наименее известная в эллинистической литературе, и именно поэтому она заинтересовала поэта. Вторая - строительная функция Аполлона - есть основная тема гимна. Каллимах - киренец, поэтому он особенно чувствителен к отношениям между Киреной и Птолемеями. Отношения же эти складывались довольно сложно. Достаточно сказать, что Птолемей I совершил три военных похода на Кирену, и второй произошел в результате восстания киренян против Птолемея. Вместе с тем из литературных источников мы знаем, что во время власти Фиброна над Киреной многие ее жители бежали под покровительство Птолемея, и третье вторжение ставило своей целью возвращение эмигрантов на родину. Поэтому понятным становится обращение Каллимаха к столь древней истории - истории основания Кирены и покровительства Аполлона. Как полагают многие исследователи, Аполлон и Птолемей здесь идентифицируются.

Помимо того, что Каллимах, как и все александрийские поэты, намеренно выбирает мифы наименее известные и популярные, весь мифологический фон гимнов оказывается чрезвычайно усложненным и перегруженным древнейшими деталями и подробностями. Так, в первом гимне, стараясь подчеркнуть необычайную давность происходящих событий, Каллимах дает удивительный пейзаж безводной Аркадии (I, 19-28), когда здесь не текли еще древнейшие из рек. Рассказ о Делосе поэт начинает от самых истоков - как нимфа Астерия, скрываясь от преследований Зевса, бросилась в море и превратилась в скалу (IV, 35-40). Для поэта, живущего традициями древнего эпоса, естественнее сказать "апиданы" вместо "критяне" (I, 41), "кекропиды" вместо "афиняне" (IV, 315), "пелазгиды" вместо "аргивянки" (V, 4), "потомки ликаонской медведицы" вместо "аркадцы" (I, 41), "кельтский Арес" вместо "войны с кельтами" (IV, 173) и т.д.

Выделяя эпический, мифологический план повествования, Каллимах пишет, что Афина, готовясь к спору с Афродитой и Артемидой о красоте, даже в "медь" не посмотрелась, хотя тут же поэт дает современное употребление слова "зеркало" (VI, 60). Слуги Эрисих-oтона, рубившие по приказу хозяина деревья в роще Деметры, увидев богиню, "медь" побросали на землю и бросились бежать. Рея, когда искала источник для омовения новорожденного Зевса, подняла вверх не руку, а "локоть" и рассекла жезлом железную скалу надвое, и из расщелины брызнул поток (I, 30). И т. д.

Специфика гимнов Каллимаха также в том, что оба плана повествования - религиозно-мифологический и реально-исторический - поэтически переосмысливаются. Эпическая мифология, поданная в традиционном скульптурно-зрительном стиле античного мироощущения, подвергается свойственной эллинизму рационализации, традиционные религиозно-мифологические образы получают сниженное, упрощенное звучание.

Третий гимн "К Артемиде" начинается знаменитой сценой - Артемида-девочка сидит на коленях у Зевса и просит у него спут-ниц-Океанид и охотничье снаряжение. Далее Каллимах последовательно вводит эпизоды, рассказывающие о приобретении богиней лука и стрел, охотничьих собак, ланей для упряжки, пылающего факела, перечисляются любимые богиней города, горы, заливы, храмы, нимфы-подруги и т. д. Каждая тема превращается у Калли-маха в увлекательный, живой рассказ. Например, для того чтобы получить лук, Артемида с нимфами отправляется в кузницу Гефеста (III, 49-86). В это время в кузнице киклопы ковали чашу для лошадей Посейдона. Когда они ударяли по наковальне, такой шум раздавался, что, казалось, "кричала" вся Италия и все соседние острова. Настолько страшны были одноглазые киклопы, что спутницы Артемиды не могли без дрожи смотреть на них. Лишь Артемида не боялась киклопов; еще в первое знакомство с ними, когда ей было всего три года, она вырвала на груди Бронтея клок волос. Следующий визит богиня нанесла "бородачу" - Пану (III, 87-97), который в это время резал мясо меналийской рыси, чтобы накормить своих собак. Пан подарил богине охотничьих собак-всех чистокровных гончих, двух полукровок и семь собак киносурских.

В таком же идиллически-очеловеченном, упрощенном тоне Каллимах передает все эпизоды гимна. "Одушевленным", как бы очеловеченным оказывается у Каллимаха и весь предметный фон гимнов.

В четвертом гимне "К Делосу" подробнейшим образом описываются скитания Латоны, матери Аполлона, которая, собираясь родить, ищет удобное, тихое место. Ей долго не удается найти такую землю, которая бы ее приютила,- ведь все боги и нимфы боялись гнева Геры, преследующей из ревности Латону и не желающей, чтобы кто-то помог богине при родах. Боясь гнева Геры, от Латоны в страхе "бежали" источники Аония, Дирка и Строфония (IV, 75-76), "бежали" река Анавр, великая Лариса и Хироновы вершины (IV, 103), горы Оссы и равнина Кранона "дрожали" (IV, 137), река Пеней "лила слезы" (IV, 121), острова, реки "боялись" (IV, 159), вся Фессалия в страхе "плясала" (IV, 139). Так предметный фон гимнов, вся ученая география, непременный элемент содержания гимнов,- все оживает в "очеловеченном", конкретно-детальном, вещественно-зримом виде. Вся художественная ткань гимнов оказывается как бы заполненной бесчисленным числом живых существ, плавающих, бегающих, боящихся, страдающих, разговаривающих, плачущих и т. д. Умелое сочетание традиционного мифологического олицетворения и авторского намеренного оживления, одушевления обнаруживает не только высокое мастерство поэта, но и специфический подход Каллимаха к поэтике, когда весь окружающий мир поэт видит как бы через человека, дает через человека. Даже при образовании метафор или сравнений Каллимах чаще обращается к антропонимии и соматической (телесной) лексике [ср. "грудь" вместо "гора" (IV, 48), "спина" моря (фрг. 282 , 42), "брови" рыбы (фрг. 378, 1) и т.д.].

Стилистическая упрощенность мифологических эпизодов гимнов оказывается все более очевидной на фоне сложного сюжетного построения, на фоне сложного переплетения мифологического и реального планов повествования, когда автор демонстрирует глубокую, изысканную эрудицию, с одной стороны, и иронию, сарказм - с другой. У Каллимаха знаменитый, воспетый в веках остров Делос, родина Аполлона,- "морская метла" (IV, 225), гора священной Пар-фении - "сосец острова" (IV, 48), мифологический Геликонский лес - "грива" (IV, 81). Традиционные образы мифологии получают у Каллимаха зачастую иронический подтекст. Так, Геракла поэт называет "тиринфской наковальней" (III, 146), Посейдона - "псевдоотцом" (IV, 98), Зевса - "жрецом" (I, 66). Геру Каллимах иронически именует "теща" (III, 149), говорит о ней, что она "рычала, как осел" (IV, 56) и т. д.

Сложность композиционного построения гимнов подтверждается двумя последними гимнами - "На омовение Паллады" и "К Деметре". Здесь прежде всего можно вычленить собственно мифологический рассказ - истории о Тиресии и Эрисихтоне, где Каллимах сохраняет эпическую манеру повествования, и оформляющие эти рассказы ритуальные рамки, где поэт передает подробности ситуации, обстановки, в которой рассказывается миф. При описании ситуаций - в пятом гимне это омовение кумира Афины в водах реки, в шестом - o приготовления к шествию в честь Деметры - Каллимах, как всегда, увлекается бесконечными описаниями и перечислениями мельчайших деталей и подробностей. В обоих гимнах психологически тонко изображается драма матери. В пятом гимне "На омовение Паллады" на глазах у матери слепнет ее юный сын Тиресии, который случайно увидел купающуюся Афину. В шестом гимне "К Деметре" одним из главных персонажей Каллимах делает мать Эрисихтона, страдающую из-за страшной болезни сына, которую наслала на него Деметра. Оба гимна написаны на дорийском диалекте, диалекте родины поэта - Кирены. Пятый гимн написан элегическим стихом, что усиливает лирический тон гимна. В этих гимнах Каллимаху удалось объединить несоединимые, казалось бы, два основных начала - его критически-рациональную ясность и страстную эмоциональную возбужденность.

Таким образом, анализ стилистических жанровых особенностей гимнов Каллимах подтверждает, что гимническая традиция, сохранившая в основном традиционный эпический канон, переосмыслена Каллимахом с позиции утонченного художественного видения, свойственного эллинистической поэзии.

Влияние Каллимаха на александрийскую школу поэзии, на эллинистически-римскую риторику и литературу, ведущая роль в разработке литературы "малых форм" общеизвестны. Уже древними считалось, что имя Каллимаха почти так же популярно, как имя Гомера. Наследие Каллимаха, связанное с основными принципами поэтики александризма, обладает творческими импульсами такой силы, что они действуют далеко за пределами его эпохи. Исследователи находят следы влияния Каллимаха не только в творчестве Катулла, Проперция, Овидия, Луцилия, но даже и у поэтов нового времени - Ронсара, Шелли, Т. Элиота.

Литература эпохи Эллинизма ( Хачатрян: 10 лекций по истории античной литературы, Лосев: Античная литература, М- ЧеРо 543 с. 2005г)

Классический период греческой литературы кончается вместе с развалом рабовладельческого полиса, то есть в IV в. до н.э. Далее начинается послеклассический период, который иначе называется эллинизмом. В 336 г. после смерти македонского царя Филиппа, царем становится его сын Александр. Одаренный, честолюбивый, справедливый и прекрасно образованный, он за 11 лет своего царствования завоевал всю Грецию, Египет, Персию, построил 70 городов. Перед походом в Индию он умирает.

Эпоха культурного подъема этого периода, продолжавшегося почти 200 лет, называется эллинистической, хотя “эллинизм” (термин акад, Дройзена, 1833) – односторонний, предполагает только влияние греческой культуры на восточную, но было и значительное обратное влияние. Под эллинизмом следует понимать взаимообогащенную культуру IV-П веков до н.э.

В литературе, в отличие от искусства с его монументализмом, происходит сужение проблем, появляется интерес к судьбе “маленького” человека, тематика становится исключительно бытовой. Прежде всего человек этой культуры оказывался погруженным в бытовую жизнь. В широком смысле слова быт был всегда и везде, и без него вообще не существует человека. Быт в том узком смысле слова, в котором он употребляется, является бытом, исключающим всякую мифологию или магию, всякое свободное социально-политическое творчество; другими словами, это быт, ограниченный узкими интересами субъекта, интересами семьи или общества, но только в условиях полного аполитизма.

Такой быт не был известен в Греции до эпохи эллинизма, если не говорить о многих намеках на него, восходящих еще к Гомеру и Гесиоду; и только теперь, в условиях аполитизма и падения всякого религиозно-мифологического мировоззрения, возник глубочайший интерес к такого рода бытовому человеку, к его нуждам и потребностям и к его собственным, но уже чисто бытовым идеям. Бытовизм удобно было изображать прежде всего в комедии, но не в той древней аристофановской комедии, тоже слишком перегруженной всякого рода общественно-политическими и религиозно-философскими идеями. Для изображения нового быта появилось то, что в истории литературы носит название новоаттической комедии, ставшей основным жанром литературы эллинистической эпохи. Её название противопоставляет “новую” комедию старой, аристофановской, но развитие ее также происходит в Аттике.

В соответствии с интересами общества комедия IV века разрабатывает темы любви и семейных отношений. Комедия делится на 5 актов, между которыми выступал хор. Тексты песен не входили в текст комедии. Устанавливается новое представление о различиях трагедии и комедии. В трагедии, по Аристотелю, изображаются “превратности героической судьбы”, а герои – боги, цари, полководцы, если же герои – простые люди с обыденными переживаниями, то это – комедия, даже при отсутствии юмора, сатиры, пародии, смеха. В отличие от трагедии, в комедии финал – благополучный, даже трогательный.

Сюжеты комедий довольно однообразны, это любовь юноши и девушки, препятствия, которые они преодолевают, узнавание во взрослом возрасте подкинутых в детстве детей. Однообразию сюжетов соответствовало и однообразие масок: юноша, девушка сводник, служанка (или кормилица), отцы и новые в литературе образы парасита (помощники при исполнении религиозных культов, имевшие пра­во участвовать в общих застольях) и гетеры.

Самым известным автором новоаттической комедии был Менандр Афинский, написавший около 100 комедий. Рукописи на папирусе дошедших до нас его 3 комедий (“Третейский суд”, “Отрезанная коса”, “Угрюмец”) были найдены в Египте в 1905 г.

Сюжет - «Третейского суда» этакая «Санта-Барбара» древности - Запоминайте героев -Молодой состоятельный афинянин Харисий во время ночного празднества, в состоянии опьянения изнасиловал девушку Памфилу, потеряв при этом свой перстень. Впоследствии он женится на Памфиле по сговору родителей, но не узнает ее. Во время отлучки Харисия из города, через 5 месяцев после свадьбы Памфила рожает ребенка и подкидывает его. Возвратившись, Харисий понимает, что ребнок – не его, огорчается, т.к. успел полюбить свою жену и предается кутежам с друзьями и гетерой Габротонон. Тем временем два раба приглашают отца Памфилы разрешить их спор. Один из них месяц назад нашел ребенка и отдал другому, но тот потребовал и вещи, которые были при ребенке. Старик присуждает вещи тому рабу, которому был отдан ребенок. Раб узнает в вещах перстень своего хозяина. Появляется Габротонон и узнав перстень Харисия, вспоминает историю изнасилованной на ночных празднествах девушки и решает назваться матерью ребенка, женить на себе Харисия.Но Габротонон узнает в жене Харисия ту самую девушку и возвращает ребенка родителям. В конце комедии Харисий выкупает Габротонон на свободу.

Менандр смел и человечен. Характеры его статичны, но разнообразны. Для его комедий характерны гуманизм и динамичность.

Эллинистическая (александрийская) поэзия развивалась не только в Александрии, это искусство образованной верхушки и обращено к элите. Поэтам чужды общественные интересы, политика, философские споры. Они проявляют интерес к интимным чувствам индивида, “чувствительному” восприятию природы. Особое внимание обращают на детали, мимолетные настроения. Развиваются малые формы – элегии, эпиграммы, составляются “антологии”, т.е. сборники стихотворений. Мастером малых форм был Каллимах из Кирены, автор “Причин” и “Ямбов”. Более крупные поэтические формы разрабатывал Аполлоний Родосский, заведующий Александрийской библиотеки, автор “Аргонавтики”, в новом изящном стиле пересказывающий старый миф об аргонавтах. Психологизм был весьма сильно представлен в эллинистической литературе. Чтобы узнать эллинистические методы изображения любовных чувств, следует прочитать "Аргонавтику" Аполлония Родосского, где дана последовательная психология этого чувства, начиная с самого первого момента его зарождения.

Особую роль в развитии поэзии дальнейших эпох сыграл эллинистический поэт Феокрит, создатель жанра идиллии. Идиллии Феокрита основаны на древних песнях пастухов, волопасов, игравших на свирелях. Но это не реальные пастухи, а нежные влюбленные, носители любовного томления. Обязательным для идиллий является описание природы, раскидистых деревьев, журчащих ручьев, цветущих лугов, щебетанья птиц.

Эллинистическая эпоха дала новые повествовательные жанры (в классическую эпоху была только историография), а в римскую эпоху проза почти вытеснила поэзию.

Другим жанром эллинистической литературы, где тоже процветало изображение быта (правда, в соединении и со многими другими тенденциями), был греческий и римский роман, как раз появившийся в эллинистически-римскую эпоху. Мотивы любви и брака, семьи, воспитания и обучения, профессии и общественного поведения человека, а также всякого рода интриги и приключения - вот те излюбленные темы новоаттической и римской комедии. Роман - жанр о приключениях одного или двух главных действующих лиц. Полнее всех сохранился греческий любовный роман. Целиком дошли “Хэрей и Каллирея” Харитона, “Дафнис и Хлоя” Лонга, “Эфиопская повесть” Гелиодора.

По сюжету они однотипны: юноша и девушка влюбляются, женятся или тайно обручаются, иногда бегут, если родители против. Такова завязка. Далее – они разлучаются, один из них попадает во власть разбойников, другой ищет, находят друг друга, потом снова разлучаются. Приключения стандартизированы: буря, кораблекрушения, плен, рабство. Иногда встречается мотив мнимой смерти. Все несчастья – капризы судьбы. Обычная концовка романа – счастливая развязка.

“Дафнис и Хлоя” Лонга – наиболее законченное произведение. Пастушеские божества в трудный момент приходят на помощь героям. Дафнис и Хлоя были в свое время подкинуты своими родителями и выросли в среде пастухов. Основное содержание – это возникновение и развитие чувства любви у подростков, хотя сохранены и традиционные похищения, плен, кораблекрушение. Заканчивается роман благополучно, родители “узнают” своих детей и женят их.

Роман вызвал в средние века массу подражаний в жанре пасторального романа, прообразом которого он явился.

При решительном преобладании прозы поэзия оставалась (хоть и на 2 плане) непременным атрибутом празднеств. Забыты были эпическая поэзия, басня, эпиграмма. Сохраняется анакреонтическая лирика (поэзия о воспевании веселой, беззаботной жизни), хотя и уступает христианским гимнам. Ученость проникла в область поэзии. Поэты всячески стремятся показать свою ученость и пишут либо поэмы, посвященные науке уже по самой своей тематике, как, например, поэма Арата о небесных светилах, либо произведения по теме своей мифической или поэтические, но наполненные всякого рода ученостью и архаическими редкостями (таковы, например, гимны Каллимаха, понимать которые можно только с помощью специальных словарей).

Единственное нововведение – рифма, последнее завещание греческой ритмики мировой поэзии.

В переходе от быта к более глубокому утверждению личности в период эллинизма появляется развитая и углубленная внутренняя жизнь субъекта вместо простоты, наивности и часто суровости человеческого субъекта периода классики.

Наконец, не замедлила прийти на помощь самоутверждающейся личности и философия. Три основные философские школы раннего эллинизма - стоицизм, эпикурейство и скептицизм - наперерыв стараются оградить человеческую личность от всяких жизненных невзгод и волнений, обеспечить ей полное внутреннее спокойствие как при жизни человека, так и после нее и создать такую картину мира, при которой человек чувствовал бы себя беспечно. Эту внутреннюю свободу и самоудовлетворенность человеческой личности упомянутые три школы понимали по-разному: стоики хотели выработать в человеке железный нрав и отсутствие всякой чувствительности к ударам судьбы; эпикурейцы хотели погрузить человека во внутренний покой и самонаслаждение, избавлявшее его от страха перед смертью и будущей его судьбой после смерти; скептики проповедовали полное отдание себя на волю жизненного процесса и опровергали возможность что-нибудь познавать. Однако сразу же бросается в глаза общая эллинистическая природа всех этих трех философских направлений. Она сводится к охране человека от треволнений жизни и к проповеди непрестанного самовоспитания, что особенно бросается в глаза, поскольку герой прежних времен, будь то общинно-родовой богатырь или герой восходящего классического полиса, не только воспитывался героем, но уже с самого начала таковым рождался.