«Они были лишены всякого смысла, но он их скандировал с невероятной ловкостью и в очень быстром темпе. Он ухитрялся издавать при этом целый ряд довольно подозрительных, но очень ритмичных звуков, которые, пожалуй, можно было назвать «причмокиванием» , — пишет И. Стравинский.

Часто Стравинский вспоминал пение баб из соседних деревень. И когда он подражал им, родители хвалили его слух. Именно с этих незначительных воспоминаний, эпизодов из жизни Игорь почувствовал себя музыкантом. В детстве он очень любил импровизировать.

Любимым композитором Стравинского был М. Глинка — именно опера «Жизнь за царя» стала первой постановкой, которую Игорь увидел на сцене. И хотя в это время он учился на юридическом факультете, дополнительно Игорь Федорович занимался гармонией и контрапунктом. Университетским товарищем Стравинского оказался сын Николая Андреевича Римского-Корсакова. С ним у него быстро завязались хорошие товарищеские отношения. Так Стравинский и познакомился со своими любимым композитором, который в дальнейшем стал его учителем.

Под руководством Римского-Корсакова были написаны первые сочинения: скерцо и соната для фортепиано, сюита для голоса с оркестром «Фавн и пастушка».

В 1908 году у Стравинского было в работе 1-е действие оперы «Соловей» по сказке Андерсена. Либретто к этой опере Игорь написал вместе со своим другом С. Митусовым. Римский-Корсаков очень поощрял эту работу. Но в течение зимы 1908 года здоровье учителя Стравинского пошатнулось, вскоре он скончался, так и не услышав знаменитые произведения своего ученика.

Исполнение «Фантастического скерцо» и «Фейерверка» зимой 1908 года было важным моментом для музыкальной деятельности Стравинского. Отсюда началось близкое знакомство с Сергеем Дягилевым, русским антрепренёром, театральным и художественным деятелем, который высоко оценил талант молодого композитора.

Дягилев предложил написать музыку балета «Жар-птица» для сезона «Русских балетов» в Парижской опере, премьера которого должна была состояться весной 1910 года. Игоря пугал факт заказа к определённому сроку — он не знал своих сил и боялся опоздать. Но всё же он дал согласие.

Балет был поставлен в театре на Елисейских полях. Парижская публика восторженно приветствовала спектакль. О премьере Стравинский пишет:

«Конечно, я далёк от мысли, что приписывать успех надо исключительно партитуре: в равной степени он был вызван сценическим решением — роскошным оформлением художника Головина, блестящим исполнением артистов дягилевской труппы и талантом балетмейстера» .

Пребывание в Париже дало Игорю случай познакомиться с французскими композиторами Клодом Дебюсси и Морисом Равелем и испанским композитором Мануэлем де Фалья.

Об этом периоде своего творчества Стравинский пишет:

«…однажды, когда я дописывал последние страницы «Жар-Птицы», в воображении моём совершенно неожиданно возникла картина священного языческого ритуала: мудрые старцы сидят в кругу и наблюдают предсмертный танец девушки, которую они приносят в жертву богу весны. Это стало темой «Весны священной» .

Стравинский сразу же рассказал об этом художнику Николаю Рериху, картины которого воскрешали славянское язычество, и Сергею Дягилеву. Эта идея привела их в восторг.

Однако композитору перед сочинением трудной вещи, над которой нужно было много трудиться, хотелось сочинить что-то вроде концертной пьесы (концертштюк). Когда он начал писать музыку, перед глазами у него был образ игрушечного плясуна. Стравинский сочинил небольшой отрывок и пытался найти название, которое выразило бы в одном слове характер музыки и образ персонажа.

После «Петрушки» композитор снова принялся за «Весну священную». В течение зимы 1913 года он, живя в Кларане, работал над партитурой. Премьера состоялась вечером 28 мая 1913 года. Зрители пришли в полное негодование от музыки Стравинского. Весь спектакль в зале была суматоха. Люди свистели, смеялись.

Однако «Весна священная» оставалась одним из любимых балетов Дягилева. Он говорил:

«Вот это настоящая победа! Пускай себе свистят и беснуются! Внутренне они уже чувствуют ценность, и свистит только условная маска. Увидите следствия» .

В 1914 году, через год, произошла так называемая «реабилитация» «Весны священной». На этот раз публика слушала произведение с сосредоточенным вниманием и восторженно его приветствовала.

«…и это меня особенно тронуло потому, что я никак этого не ожидал. Некоторые критики, год назад ругавшие „Весну“, искренне признавали свою ошибку. Вполне понятно, что эта победа дала мне глубокое и длительное удовлетворение» .

В начале 1914 года, перед началом Первой мировой войны, Стравинский выехал с семьёй в Швейцарию.

«Я увидел, какое нервное состояние царит в Центральной Европе, и ясно почувствовал, что мы накануне серьёзных событий» .

Две недели спустя была объявлена война. От военной службы Стравинский был освобождён и поэтому не был обязан возвращаться на Родину.

«…но я был далёк от мысли, что больше её не увижу такой, какой я её покинул».

«Мне было тяжело находиться в такое время вдали от России, и только чтение русской народной поэзии, в которое я погрузился, утешало меня и приносило радость».

Стравинский, хоть и жил в Европе, не на Родине, писал очень русскую музыку — балет «Жар-Птица», «Весна священная», «Петрушка». Этот период жизни и творчества Игоря Стравинского музыковеды так и называют — «русский».

4.7.1. Общая характеристика творчества

1. Асафьев, Б. Книга о Стравинском / Б. Асафьев. – Л., 1977.
2. Вершинина, И. Ранние балеты Стравинского / И. Вершинина. – М., 1967.
3. Друскин, М. Игорь Стравинский / М. Друскин. – М., 1982.
4. Яруствовский, Б. И. Стравинский / Б. Ярустовский. – М., 1962.
5. Задерацкий, В. Полифоническое мышление И. Стравинского / В. Задерацкий. – М., 1980.
6. Смирнов, В. Творческое формирование И.Ф.Стравинского / В. Смирнов. – Л., 1970.
7. Стравинский, И. Хроника моей жизни / И. Стравинский. – Л., 1963.
8. Стравинский, И.Диалоги / И. Стравинский. – Л., 1971.
9. И.Ф.Стравинский: Статьи и материалы. – М., 1973.
10. И.Ф.Стравинский: Статьи, воспоминания. – М., 1985.
11. И.Ф.Стравинский - публицист и собеседник. – М., 1988.

Игорь Федорович Стравинский вышел из школы Римского-Корсакова, впитал традиции русской классики - Глинки, «Могучей кучки», Чайковского, был взращен эпохой общественного подъема и культурного расцвета России в 900-е годы. Один из самых ярких представителей русской музыки предреволюционного десятилетия, Стравинский после его отъезда из России (1913) стал общепризнанным лидером зарубежной музыки и в значительной мере определял музыкальный процесс XX века.

После шестидесяти лет активной творческой работы Стравинский оставил колоссальное творческое наследие ; его эволюция отличалась необычайной сложностью.

– Оперы : «Соловей», «Мавра», «Царь Эдип», «Похождения повесы».

– Балеты (10): «Жар-птица», «Петрушка», «Весна священная», «Пульчинелла», «Аполлон Мусагет», «Поцелуй феи», «Игра в карты», «Балетные сцены», «Орфей», «Агон».

– Музыкально-театральныe произведения смешанных жанров : «Байка про лису, петуха, кота да барана», «Свадебка», «Персефона» и др.

– Произведения для оркестра : Симфония Es-dur, Симфония in С, Симфония в трех движениях, Фантастическое скерцо, «Фейерверк», фантазия.

– Концерты : для фортепиано, духовых инструментов, контрабасов и ударных; для скрипки с оркестром; для двух фортепиано; in Es для камерного оркестра; для струнного оркестра in D; Движения для фортепиано с оркестром и др.

– Вокально -симфонические произведения : «Звездоликий» («Радение белых голубей»), кантата для мужского хора и оркестра, Симфония псалмов для хора и оркестра, «Вавилон», кантата для мужского хора и оркестра с чтецом, Месса для смешанного хора и двойного квинтета духовых инструментов и др.

– Произведения для голоса в сопровождении фортепиано, инструментального ансамбля, оркестра, а также хора : «Фавн и пастушка», сюита для голоса и оркестра, 2 песни для голоса и фортепиано на слова С. Городецкого, 2 романса для голоса и фортепиано на слова П. Верлена, 3 стихотворения из японской лирики для голоса и инструментального ансамбля, «Прибаутки», шуточные песенки для голоса и восьми инструментов на тексты из собрания сказок А. Афанасьева и др.

– Инструментальные ансамбли : 3 пьесы для струнного квартета, Регтайм для одиннадцати инструментов, Октет для духовых инструментов, Септет.

– Фортепианные произведения : 4 этюда, 3 легкие пьесы в три руки, 5 легких пьес в четыре руки, «Пять пальцев» – 8 очень легких пьес на пяти нотах, 3 фрагмента из балета «Петрушка», Соната, Серенада in A, Соната для двух фортепиано.

– Редакции, обработки, инструментовки : сочинений Мусоргского, Чайковского, Шопена, Грига, Сибелиуса, Джезуальдо ди Веноза, Баха, Вольфа и др.

– Литературные произведения : «Хроника моей жизни» (1935), «Музыкальная поэтика» (1942), «Диалоги с P. Крафтом» (шесть книг, 1959 ‑ 1969).

Существует несколько подходов к периодизации творчества Стравинского:

1. Географический: русский, швейцарский, парижский, американский периоды.
2. По стилю: импрессионистический, неоклассический, авангардный.
3. Синтезирующий: русский (1903 – 1923), неоклассический (1923 – 1953), поздний, додекафонный (1953 – 1968).

Эволюция

• Путь Стравинского изобилует частыми модуляциями : от юношеской симфонии, отмеченной влиянием Глазунова и Брамса, к русскому импрессионизму «Жар-птицы», далее – к буйному неопримитивизму «Весны священной». Октет для духовых возвестил неожиданный поворот к неоклассицизму, в котором за 30 лет наметилось также несколько параллельных течений. Септет 1952 г. открыл ещё одну новую главу – период «сериализма».
• Немало бурных увлечений различными оркестровыми тембрами . В начале 20-х упорно экспериментировал с духовыми, тогда же влюбился в цимбалы, позднее в центре внимания то скрипка, то английский бугль, то мандолина.
• Различны жанрово-тематические пласты его сочинений: русское скифство, ироническая сказка, мифологическая и пасторальная эпика, библейско-католические сочинения, эпитафии и юбилейные дифирамбы.
• Работал практически во всех существующих жанрах . В разные периоды творчества картина жанров менялась. В ранний период (до 1908 года) выбор жанров диктовался подражанием учителю – Римскому-Корсакову. В 1909 – 1913 гг. исключительное положение занимал балет. Позднее, с 10-х годов, выдвигаются другие жанры музыкального театра. В неоклассицистский период наряду с балетом и оперой видную роль играют инструментальные сочинения. В годы перед Второй мировой войной и во время ее обращается к симфонии, что отражает общую устремленность к концептуальному симфонизму, характерную в те годы для ведущих композиторов Европы. В позднем периоде его творчества преобладают кантатно-ораториальные сочинения.

Эстетический взгляды

Стравинский оставил немало интервью, ряд книг, которые содержат изложение его взглядов на искусство. Он был одним из образованнейших людей своего времени, обладал феноменально цепкой памятью, его ум был обогащен постоянным самообразованием, общением с выдающимися представителями художественной культуры, философами.

• Занимал характерную для того времени антиромантическую позицию. Критикует романтизм за субъективизм, эмоциональную анархию, считая, что эти тенденции уводят от верного представления о мире. Эталонными являются для Стравинского эпохи, предшествовавшие романтизму; среди них он особо выделяет барокко. Композитор исходит из самых разных стилевых и национальных традиций, ассимилируя композиционные приемы Баха, Люлли и Рамо, Перголези, Россини и Верди, Чайковского, Вебера, Моцарта, Делиба... Поэтому его неоклассицизм является по своей природе универсальным, не связанным с какой-либо одной национальной традицией.
• Стравинский срывает всякие романтические покровы с личности художника как существа, призванного в порыве вдохновения творить по наитию свыше. Он избегает самого слова «творец», противопоставляя ему понятия «мастер», «ремесленник» в том смысле, в каком они употреблялись в средние века. Не любит он и выражение «творить», предпочитая ему – «создавать», «созидать». В этом также сказывается антиромантическая общая позиция Стравинского, для которого музыка – «не предмет для приятных мечтаний», а «способ создавать произведение согласно определенным методам».
• Приверженец эстетики «чистого» искусства . В жанре оперы отказывается от экспрессивно-заострённого жанра музыкальной драмы, предпочитая более объективный и традиционный жанр номерной оперы. В симфоническом жанре избегает симфонических драм, острых конфликтов бетховенского плана, отказывается от программности, от последовательного утверждения идеи произведения. В итоге – отказывается от драматургических схем XIX в., сквозного развития, сонатной формы.
• Категория «порядка» - одна из важнейших эстетических категорий в эстетике Стравинского. «Мы живем во время, когда человеческое бытие испытывает глубокие потрясения. Современный человек утрачивает понятие и чувство устойчивости, смысл отношений». На долю художника выпадает задача возродить и упрочить утраченные устойчивость, смысл отношений, восстановить «порядок». Поэтому Стравинский выступает против капризов вкуса, интеллектуальной анархии в творчестве как романтиков, так и некоторых его современников.
• Понимание Стравинским традиции – рассматривает ее не как нечто неподвижное, застылое, а как находящееся в развитии, движении. «Традиция – понятие родовое; она не просто "передается" от отцов к детям, но претерпевает жизненный процесс: рождается, растет, достигает зрелости, идет на спад и, бывает, возрождается». Для него главное – это активность отношения к традиции.

Стиль, музыкальный язык

Стравинский меняет отношение к фольклорной мелодии. Уже в «Жар-птице» он отходит от прямого цитирования, намечая способы продления и сжатия попевки. В «Петрушке» ошеломляет тем, что отступает от кучкистской традиции опираться на мелодику крестьянской песни. Он выбирает песни, бытующие в городе, и более того, свободно их сочетает, помещает их в «звуковую среду» гомона толпы, отвергая этнографизм и утверждая право художника на свое видение фольклора. В «Весне священной» традиционную ритмику вытесняет нерегулярная акцентность , коренящаяся в русской народной речи, стихе, пляске. Привычный гармонический склад исчезает. Созвучия и аккорды то разрастаются, вбирая сложные призвуки, внедряющиеся тоны, то рассредоточиваются, обнажая мелодические линии. Освобожденная ладовая энергия попевок «дышит», пускает мелодические побеги, сочетается в разных политональных и полиладовых наслоениях. Исходя из особенностей используемого интонационного материала, Стравинский находит и технику развития - преимущественно вариантную , с употреблением остинатности . Она вполне соответствует картинной статичности создаваемого им музыкального образа. Для формообразования характерны разнообразные репризные построения. Однако избегал всякой квадратности форм. Мелкие ячейки весьма разнообразны по количеству тактов, часто ассиметричны. Характерно сцепление самых контрастных элементов путём смелых метрических «швов». Также сцепление ячеек цементируют остинатные фигурации.

Нельзя не сказать об открытиях Стравинского в области инструментовки . Поразительная красочность и новые тембро-динамические свойства его оркестра целиком происходят из особенностей музыкального письма композитора: это неразрывная связь тембра с характером мелодики, подчеркивание оркестровыми средствами плотности гармонической ткани, декоративно-красочные, фонические эффекты и т. д. Для каждой партитуры Стравинский отбирает инструменты, определяющие ее индивидуальное звуковое решение, он избегает обезличенного стереотипного состава. На первое место в своём оркестре выводит духовые и ударные.

Контрольные вопросы:

1. В чём состоит значение творчества Стравинского?
2. Перечислите наследие композитора.
3. Дайте периодизацию творчества композитора.
4. Каковы особенности эволюции Стравинского?
5. Раскройте эстетические взгляды композитора.
6. В чём состоит новаторство музыкального языка Стравинского?

Объявить 2017-й Годом Стравинского предложил Валерий Гергиев.

Художественный руководитель и гендиректор Мариинского театра посетовал на то, что 90 процентов произведений мэтра не исполняются в России.

«мы все сразу понимаем, что это русский музыкант, он прожил в Америке, но это великий русский композитор, который сегодня для нас с вами такой же родной, как Чайковский, Прокофьев, Шостакович, Мусоргский».

Могу лишь согласиться с нашим выдающимся дирижером. Вклад Игоря Федоровича Стравинского в мировую музыкальную культуру огромен. От Карла Орфа и Сергея Прокофьева до Ханса Циммера и Рамина Джавади - сотни композиторов и исполнителей по всей планете используют бесчисленные достижения автора «Петрушки» и «Весны священной».

Стравинский оставил в наследство волшебный сундучок, в котором есть множество творческих и технических решений на всякую музыкальную потребу. Он наметил столько идей, что пройдет еще лет сто или двести, а будущие поколения по-прежнему будут находить для себя у русского гения что-то новое.

Но именно эта универсальность сыграла с ним злую шутку на Родине. Принятый и почти обожествленный во всем мире, у нас он оказался задвинут на задний план. В первую очередь это связано, конечно, с эмиграцией, но не только.

В отличие от Сергея Рахманинова, Стравинский никогда не считался «белым», охотно приезжал в СССР. Однако если автора «Всенощного бдения» уже в 1950-е причислили к сонму великих даже в Советском Союзе, то создателя «Петрушки» продолжали рассматривать как почтенную экзотику.

Слишком уж его новаторский язык был несовместим с социалистическим реализмом и вырывался за рамки русской классической традиции - мелодичной, задумчивой, певучей, ориентированной на то, чтобы играть на струнах души, словно на арфе.

Стравинский же с самого начала - модернистский, хулиганский, провокативный даже для современного ему Запада: вспомним, как на премьере «Весны священной» в ходе парижских «Русских сезонов» Дягилева в возмущенном зале вспыхнула драка между сторонниками передовой музыки и балета Нижинского и возмущенными непристойностью консерваторами.

Вместо того чтобы обращаться мелодией к душе, Стравинский играет с умом того, кто слушает его шедевры. И именно поэтому Георгий Свиридов, самый русский, пожалуй, из всех наших композиторов, отзывался о нем с иронией: «искусственный соловей». Для Свиридова (чье столетие мы отмечали в 2015-м и упустили возможность посвятить ему этот год) музыка - песня. Для Стравинского - конструирование, поиск свежих выразительных возможностей.

Но при этом даже в поздний период творчества любые модернистские эксперименты приводятся у Игоря Федоровича к высшей эстетической гармонии, музыка всегда остается музыкой.

И это еще один его подвиг: в эпоху, когда Арнольд Шёнберг, по сути, разрушил классическую музыкальную культуру, наш соотечественник, бывший непримиримым оппонентом создателя додекафонии, эту культуру защитил и передал потомкам. Не случайно Стравинский взаимоотношение музыки Шёнберга со своей сравнил однажды с различием между «дворцовым переворотом» и «реставрацией».

Модернизм и эксперименты Стравинского были именно реставрацией музыки - он искал, как можно выразить новое, не порывая со старым. И это, конечно, черта человека, выросшего в мире русской песни.

Ну и, безусловно, огромен вклад Игоря Федоровича в закреплении отечественной народной традиции в европейском сознании. «Петрушка» и «Жар Птица» - балеты «Русских сезонов», основанные на фольклорных мотивах, стали той призмой, через которую поколения и поколения образованных европейцев и американцев воспринимали нашу культуру. Если для русофобов Россия - территория медведей, водки и балалайки, то для русофилов - это страна Жар-Птицы.

Стравинский утвердил русскую музыку в качестве общемировой, с которой в состоянии соперничать лишь немецкая. Мне возразят, что общемировым было уже творчество Чайковского - одного из самых часто исполняемых на земном шаре композиторов, изумительного мелодиста и глубочайшего философа.

Однако это ошибка. Европа не хотела знать и понимать творца «Лебединого озера». Западная пресса объявляла его вычурным, старомодным и перегруженным ненужными красивостями. Гораздо выше ценились Бородин и Мусоргский. Стравинский и Дягилев начали создавать настоящую моду на Петра Ильича. И добились того, что сейчас ряд «Моцарт, Бетховен, Чайковский» кажется само собой разумеющимся.

Теперь пришло время нам и в своем Отечестве создавать моду на Стравинского, неустанно напоминая, что он - великий русский композитор, что между Чайковским с Римским-Корсаковым и Прокофьевым с Шостаковичем была целая блестящая эпоха нашей музыки, потрясшей весь мир.

Если некогда для партийных товарищей Стравинский оказался слишком сложен, и они фактически «подарили» его Америке (а звездно-полосатые, не имевшие ни одного собственного крупного композитора-классика, были рады презенту), то это не значит, что тому же пути нужно следовать современной возрождающейся русской цивилизации.

Игорь Федорович Стравинский должен быть осознан и признан в качестве ярчайшего представителя нашей звездной музыкальной плеяды. Надо называть его именем улицы и школы, воздвигать ему памятники, сделать произведения важной частью программы обучения музыке, а рассказ о его творческих достижениях поместить в разделе «Культура» стандартного учебника истории.

Стравинский - давно является одним из всемирно признанных русских брендов. Пора вернуть его в этом качестве и в Россию.

Игорь Федорович Стравинский (1882– 1971) - один из тех композиторов, которые оказали огромное влияние на развитие музыкального искусства в ХХ веке. В его творчестве сочетались разные, порой противоречивые черты. В смене и резкой стилевой изменчивости "стилевых манер" – своеобразие композиторской индивидуальности Стравинского.

«Русский период» – «Жар-птица", "Петрушка", "Весна священная", "Соловей" (1908-1914), "Свадебка"(1917), "Байка про Лису, Петуха, Кота да Барана" (1915-1916), «История солдата» (1917).

"Неоклассицистский период" - "Пульчинелла" (1919-1920), "Мавра" (1921- 1922), "Поцелуй феи" (1928), "Царь-Эдип" (1926-1927), Симфония псалмов" (193О), "Аполлон Мусагет" (1927-1921), "Похождения повесы" (1948-1951).

"Додекафонный период"- "Священное песнопение" (1955-1956), «Плач пророка Иеремии» (1957-1958), "Заупокойные песнопения" (1965-1961) – религиозная тематика. "Агон" (1953-1957).

В Первой симфонии Стравинского, исполненной в 1907 году, легко заметить следы воздействия монументальной манеры письма Глазунова. Так начался "ранний" Стравинский.

Уже в следующем произведении - вокальном цикле "Фавн и пастушка" на стихи Пушкина - Стравинский "отведал запретный плод", каким тогда казались тонкие, акварельные звучания, идущие от Дебюсси. И в последовавшем за "Фавном и пастушкой" Фантастическом скерцо явно сказывалась импрессионистская манера трактовки звуковой палитры. Равно как и в другой симфонической поэме "Фейерверк", само название которой ассоциируется с зрительными впечатлениями.

Следует напомнить, что русская школа, а особенно Римский-Корсаков, Мусоргский и Бородин, были для французских композиторов конца XIX века "землей обетованной", что, в частности, Дебюсси знал, изучал русскую музыку и немало его открытий связано с ее влиянием. Поэтому многое, воспринятое у французов, было в какой-то степени взято Стравинским "из вторых рук".

Его потрясла смерть Римского-Корсакова (1908), к которому он относился с сыновней любовью. Памяти учителя он посвятил Траурную песню для оркестра. Судьба этого произведения трагична. Исполненное только один раз, оно исчезло. Ни партитуры, ни оркестровых партий до сих пор обнаружить не удалось.

Событием, определившим целый этап в жизни Стравинского, стало знакомство с С. Дягилевым, человеком, посвятившим себя делу пропаганды русского искусства. Возглавив журнал и кружок, известные под названием "Мир искусств", Дягилев считал, что существует несоответствие между ценностью и значением русской художественной культуры конца XIX - начала XX века, с одной стороны, и ее популярностью на западе - с другой. По его инициативе организуются в Париже "русские сезоны": симфонические, оперные, балетные. Глубоко ценя русскую художественную культуру от икон Рублева и до живописи, театра, музыки своих современников, Дягилев организует выставки, собирает великолепные оперные и балетные коллективы, знакомит парижан и космополитическую публику театров Парижа с искусством Шаляпина, Ершова, Анны Павловой, Карсавиной, Нижинского. Он "открывает" Михаила Фокина и покоряет публику и прессу поставленными Фокиным в "Князе Игоре" Половецкими плясками. Чтобы еще выше поднять престиж русского балета, по мнению Дягилева, нужен балетный спектакль - яркий и причудливый, нужно, иначе говоря, показать в Париже русскую балетную сказку. Но не показывать же "Конька-Горбунка" с музыкой сомнительных достоинств, с обветшалой хореографией полувековой давности. Фокин предлагает Лядову, чьи партитуры "Волшебного озера" и "Кикиморы" обворожили своей изысканной фантастикой, тонко разработанное либретто на сюжет "Жар-птицы". Конечно, Лядов написал бы и "Жар-птицу", если бы не неодолимая лень, донимавшая его большую часть жизни. Лядов согласился и... подвел. Времени оставалось совсем мало. Положение сложилось безвыходное. Тогда Дягилев вспомнил о Стравинском. Риск был велик. Но в Стравинского Дягилев уверовал.

25 июня 1910 года - точная дата начала мировой славы Игоря Стравинского, дата премьеры "Жар-птицы" на сцене парижской Гранд Опера. Традициями "позднего Римского" пронизана вся партитура балетного первенца Стравинского. И "Кащей Бессмертный", и "Золотой петушок" дают о себе знать. И вместе с тем это уже Стравинский, ошеломивший невероятной красочностью тембровой палитры, ослепивший поразительной ее яркостью.

В следующем году - "Петрушка". Этот балет Стравинский пишет на либретто Александра Бенуа. Незримо здесь присутствует и Блок с его "Балаганчиком", с Пьеро - родным братом Петрушки, с картонной невестой, напоминающей Балерину, героиню балета, в которую трагически влюблен Петрушка и из-за которой он и гибнет от удара сабли кривоногого Арапа.

За год, отделяющий "Петрушку" от "Жар-птицы", композитор освобождается от сковывавшей его оболочки-кокона. Здесь он уже целиком Стравинский. Здесь все ново: и улично-балаганный "низменный" фольклор, и новые, никем до него не использованные приемы оркестровки, и свободное многоголосие, в основе которого сочетание не только нескольких мелодических линий, но целых пластов, включающих гармонические комплексы, каждый из которых окрашен иной тембральной гаммой. В "Петрушке" Стравинский заговорил на музыкальном языке, буквально неслыханном и вместе с тем понятном каждому благодаря его остротеатральной образности, национальным истокам, непосредственно вытекающим из русского музыкального быта 30 - 10-х годов XIX века.

Летом 1913 года в Париже разразился "грандиозный театральный скандал", как дружно писали газеты. Виновником был Игорь Стравинский, поводом же для скандала - балет "Весна священная", носивший подзаголовок "Картины языческой Руси". Интерес к дохристианскому периоду истории славянских народов привел к появлению полотен Н. Рериха, оперы "Млада" Римского-Корсакова, замысла балета "Ала и Лоллий" Прокофьева. Но ни одно из названных произведений не взбудоражило так, как "Весна священная". Стравинский исходил из попевок, близких древнейшим образцам русских, украинских, белорусских обрядовых песен и наигрышей, возможно, восходивших к подлинным "веснянкам", звучавшим по берегам Днепра, Тесны, Березины и во времена незапамятные. Мы располагаем сведениями о том, что в поместье Устилуг на Волыни Стравинский записывал старинные песни, кто знает сколько поколений передававшиеся из уст в уста.

Композитор воскрешает в музыке первозданную суровость обычаев племени, возглавляемого Старейшим-Мудрейшим, возрождает обряды весенних гаданий, заклинаний сил природы, сцену умыкания девушек, древнейший обряд Поцелуя земли, величание Избранной и, наконец, орошение земли ее жертвенной кровью. Музыка "Весны священной" насыщена такой напряженной, стихийной силой диссонансов, какая никогда еще не возникала в партитуре ни одного композитора. Большое место в музыке "Весны" занимают политональные построения. Сложность гармонического языка, усугубляемая изощренностью ритмов, непрестанно меняющих свои очертания, как полыхающее пламя, сплетающиеся мелодические потоки, - все это производит впечатление какой-то первобытной дикости, мира прапредков, в котором природа и человек нераздельно едины.

В скандале, вспыхнувшем в вечер премьеры, поначалу винили Стравинского, но музыка "Весны" была реабилитирована, когда, исполненная в симфоническом концерте, она вызвала овации. Значительную долю вины следует адресовать Вацлаву Нижинскому, талантливейшему танцовщику, лишенному, однако, балетмейстерского дара и опыта. Позже один из критиков писал: "Парижская премьера "Весны священной" вспоминается как что-то очень значительное, как битва под Ватерлоо, как первый полет воздушного шара".

В каждом из первых трех балетов, образующих ядро "русского периода" Стравинского, сквозь разные грани преломляются национальные черты его музыкального мышления. И в трех последующих произведениях - "Истории солдата", "Свадебке" и "Мавре" - он находит снова несхожие между собой истолкования национальных особенностей русской музыки.

В основу сюжета "Истории солдата" (1918) положены сказки из сборника А. Афанасьева о беглом солдате, встретившем черта. Жанр "Истории солдата" Стравинский определяет так: "Сказка о беглом солдате и черте, читаемая, играемая и танцуемая". Множество вариантов этой сказки бытовало в николаевскую эпоху, отражая тяготы солдатчины, тянувшейся десятки лет.

Оторванный от родной земли, живя с 1913 года то во Франции, то в Швейцарии, Стравинский пишет диковинную и страшную историю о том, как солдат продал душу черту и выменял свою скрипку на чародейскую книгу, приносящую ему фантастические доходы. И, хотя герой исцеляет от хандры принцессу, танцует с нею и танго и регтайм, наконец женится на ней, сам он по-прежнему остается русским солдатом. Стоит только послушать заунывное веселье его скрипки, когда, усевшись у ручья, он отводит душу, чтобы ощутить, как заела солдата тоска по родной земле, где хатка матери, и невеста, и погост... Чудится в "Истории солдата" какой-то надрывный, символический подтекст. . . Невольно вспоминается душевная смута Рахманинова, породившая его Третью симфонию.

"Свадебка" (1923) объединяет элементы кантаты, пантомимы и старинного обряда русской свадьбы. Исполнительский состав необычен: к хору и солистам добавляется "оркестр", состоящий из четырех фортепиано и набора ударных инструментов. Не лишено интереса, что на лондонской премьере "Свадебки" в 1926 году партии фортепиано играли французские композиторы Орик и Пуленк, итальянский композитор Риети и пианист Дукельский.

Этот инструментальный ансамбль напоминает какие-то своеобразные, остро и могуче звучащие гусли.

Стравинский кропотливо изучал музыкальные и текстовые материалы, весь "чин" свадебного обряда, "режиссуру" выходов, уходов, запевов действующих лиц свадебного ритуала, но всю музыкальную ткань сочинил, воспользовавшись одной только цитатой, песней "Я по пояс в золоте обвилась, жемчужные махорчики до земли". Свойственное русской народной музыке многоголосие расцветает чуть ли не в каждом такте этой поразительной партитуры.

В "Мавре" (1922) Стравинский обращается к Пушкину, к его "Домику в Коломне", пересочиненному на водевильный лад поэтом Борисом Кохно. К "Мавре" не нужно относиться как к произведению, ставящему глубокие проблемы. "Мавра" - это опера-анекдот. В ней преобладают шарж, гротеск, пародийность, но не сатира, потому что вызвана "Мавра" не насмешкой, а симпатией к быту петербургского захолустья пушкинской поры. Вся ее музыка навеяна подгитарной лирикой и ее отзвуками. Недаром Стравинский предпочел арии Параши песню "Ты не пой, кинареечка, в саду". Свою "оперку" Стравинский посвятил Пушкину, Глинке, Чайковскому, чьи портреты украшают титульный лист партитуры.

В книге "Хроника моей жизни" Стравинский вспоминает о единственной встрече с Чайковским: "...мне посчастливилось увидеть в фойе Петра Ильича Чайковского, кумира русской публики, которого я никогда до этого не встречал и которого мне не суждено было больше увидеть.. .Я не мог, конечно, себе представить, что эта, хотя и мимолетная, встреча с живым Чайковским сделается одним из самых дорогих для меня воспоминаний".

Забегая вперед, укажем на музыкальное, творческое выражение любви Стравинского к Чайковскому, на его балет "Поцелуй феи", написанный в 1928 году и названный автором "Аллегорическим балетом, навеянным музыкой Чайковского". В самом балете Стравинский использовал в качестве тематического материала ряд произведений Чайковского: "Колыбельную в бурю", "Юмореску", "Ната-вальс", "Ноктюрн", "Скерцо", "Листок из альбома", романс "Нет, только тот, кто знал". Либретто написано самим композитором, положившим в его основу сказку Г. Андерсена "Ледяная дева".

В годы, когда в европейском искусстве все активней развивается экспрессионизм с его гипертрофией эмоций, в противовес ему Стравинский обращается к искусству давно ушедших веков и оттуда черпает не только сюжеты, музыкальные материалы, приемы композиции, но прежде всего тот сдержанный эмоциональный ток, который не допускается к выхлестыванию вовне. Так возникают балеты "Пульчинелла" (1919), "Аполлон Мусагет" (1928) и уже упоминавшийся "Поцелуй феи"; опера-оратория "Царь Эдип" (1927), Симфония псалмов (1930), мелодрама "Персефона" (1934), Октет для флейты, кларнета, 2 фаготов, 2 труб и 2 тромбонов (1922-1923).

В литературе о Стравинском принята классификация его творческих периодов: русский, заканчивающийся "Свадебкой", то есть 1923 годом; неоклассический, охватывающий тридцатилетие до 1953 года; и додекафонический, наступивший в 1953 году и отмеченный созданием Септета - первого произведения, в котором намечается поворот ярого противника додекафонии к технике Шёнберга - Веберна (тут же оговорим, что такое деление грешит схематичностью и дает только ориентировочное представление об эволюции "почерка" Игоря Стравинского).

В большинстве произведений периода "неоклассицизма" Стравинский сохраняет "эпическое спокойствие", а в "Пульчинелле" и жизнерадостность. Этот балет возник по инициативе С. Дягилева, обнаружившего в итальянских архивах и Библиотеке Британского музея две неизвестные комические оперы Дж. Перголези и его же 12 сонат для двух скрипок и баса, кантату, инструментальную сюиту, гавот и Симфонию для виолончели и контрабаса. Кроме того, в Неаполе найдена была рукопись комедийного сценария XVIII века. На его основе выросла драматургия балета о любимом герое неаполитанской улицы, Пульчинелле, о его поклонницах Росетте и Пруденце, о ревнивых кавалерах молодых красавиц, о мнимой смерти Пульчинеллы и его веселом воскрешении и о трех свадьбах, сыгранных в один день и час. Поставленный на Парижской сцене Леонидом Мясиным в декорациях Пабло Пикассо, балет "Пульчинелла" занял прочное место в репертуаре театров, а в виде симфонической сюиты - на филармонических эстрадах.

И снова Стравинский обращается к далекому прошлому, на этот раз забираясь в глубь веков, в античную мифологию, где находит целый цикл легенд о сыне Зевса, Аполлоне - предводителе хора девяти муз. Стравинский сам сочиняет драматургическую канву балета. В центре балета состязание трех муз: музы пения Полигимнии, музы эпоса Каллиопы и музы танца Терпсихоры. В заключение Аполлон хвалит Терпсихору и сам танцует, показывая музам идеал соразмерности гармонии всех движений, к которому и надлежит стремиться в любом искусстве.

Стравинский был наделен поразительным даром перевоплощения. Этого не замечают те, кто упрекает Стравинского в стилизаторстве. Ни в "Пульчинелле", ни в "Мавре", ни в "Аполлоне Мусагете" Стравинский не становится па путь стилизации итальянской музыки, музыки пушкинской поры, или тем более - музыки Древней Греции, сведения о которой ограничиваются теоретическими данными и литературными свидетельствами. Сохраняя свою манеру письма, манеру и стиль композитора XX века, язык, инструментальные краски, гармонические и полифонические приемы, Стравинский двумя-тремя штрихами, своеобразием мелодического поворота и инструментальной характеристики "становится" итальянцем, современником Пушкина, свидетелем диалогов Аполлона и муз. Только в "Пульчинелле", как указывалось, он пользуется материалами Перголези. Но и их он "пересказывает своими словами". И если здесь речь может идти о стилизации, то о стилизации особого рода: Перголези "под Стравинского".

Еще несколько раз после "Аполлона" Стравинского привлекает античность. В 1927 году он пишет оперу-ораторию "Царь Эдип", через семь лет - мелодраму "Персефотта", а в 1948 году - балет "Орфей". Эти произведения укладываются в рамки "неоклассического" периода. Но и в балете "Агон", появившемся в 1957 году, судя по названию ("Агон" по-гречески значит - состязание, соревнование), ощущаются веяния античности, хотя балет бессюжетен.

Первое из названных здесь произведений - "Царь Эдип". Трагедия Софокла претворена Стравинским в оперу-ораторию торжественного монументального стиля. В ней сохранена сценарная канва действия, но само действие, речи-арии, интонации хора лишены пафоса, того страстного воодушевления, которым герои греческих трагедий потрясали огромные амфитеатры Эллады, следящие за сменами силы и слабости человеческих характеров, за борьбой с роковым предопределением. Прав Б. Ярустовский, указывавший, что "свои силы Стравинский направил на "объективизацию" трагедии Софокла". Но даже в таком "объективизированном" виде "Эдип" оставляет большое впечатление холодной строгостью мелодических контуров, суровой монументальностью форм, немногословием трагедийного сказа, общей атмосферой значительности происходящих событий. За сорок с лишним лет жизни на концертных эстрадах и оперных сценах "Царь Эдип" стал одним из самых популярных произведений Игоря Стравинского.

Новое обращение к античности связано с сочинением по заказу русской балерины Иды Рубинштейн (1885-1960) "Персефоны" (1934), трактованной в жанре мелодрамы, как в средние века называли драмы с пением, инструментальной музыкой и танцами. В балете нашел свое воплощение извечный кругооборот природы, в античной мифологии символизируемый уходом Персефоны, дочери богини плодородия, к мужу своему Плутону в подземный мир и возвращением ее на землю. Природа, погруженная в печаль и оцепенение, и природа по-весеннему ликующая, с необыкновенной тонкостью переданы средствами оркестра, смешанного и детского хора и солирующего певца. Действие же осуществляется пантомимой, почти статичной, состоящей преимущественно из поз, а не передвижений по сцене. Музыка "Персефопы" - еще один пример столь типичной для Стравинского "объективизации", сторонящейся прямого эмоционального высказывания. Особенно Стравинский сторонится высказываний от первого лица, боится "эксгибиционизма", то есть "самообнажения", считая, что дело композитора - создавать музыку, а не раскрывать себя через музыку. И если созданная им музыка возбуждает у слушателей различные эмоциональные состояния, то это - результат контакта, установившегося между слушателями и музыкой. В этом процессе личность композитора не играет никакой роли. Композитор в стороне.

Этой концепции идеально отвечает "Симфония псалмов", сочиненная в 1930 году "Во славу бога и посвященная Бостонскому оркестру в честь его 50-летия". В творческой биографии Стравинского Симфония псалмов занимает место, аналогичное по значению месту, занимаемому "Весной священной". Две эти партитуры Стравинского оказали и продолжают оказывать сильнейшее воздействие на характер музыкального мышления XX века.

Чтобы написать "Весну священную", Стравинскому вовсе не нужно было становиться язычником. Точно так же для сочинения Симфонии псалмов и даже приведенного выше посвящения не обязательно было вступать в монашеский орден. Достаточно было представить себя в монашеской тоге. Это еще один, возможно наиболее поразительный, пример "перевоплощения", о котором речь шла выше.

В трехчастной "Симфонии" использованы тексты трех псалмов. Но - странная вещь - композитор отнесся с полным безразличием к их содержанию, коль скоро решались совершенно иные задачи. Первая из них - подчинение строгой полифонической дисциплине всех элементов симфонии, даже самого процесса формообразования. Поэтому в Симфонии псалмов и возникают прямые несоответствия между "смыслом" текста и его музыкальным "озвучиванием". На это неоднократно обращалось внимание. В частности, один из исследователей пишет: "Фактом является то, что самые радостные стихи псалмов даны в суровой инструментовке и в таком же мрачном хоровом звучании, а наиболее впечатляющий эпизод, вопреки характеру текста ("Laudate"), дан в пониженной динамике. Это свидетельствует о том, сколь мало соответствует музыка произведению, написанному "во славу бога". В Симфонии псалмов властвует полифония, строгая, рационально использующая каждый мелодический оборот. Она достигает наивысшего выражения во II части, написанной в форме двойной фуги.

Композитор ограничил себя выразительными средствами смешанного хора и симфонического оркестра, из которого изъял скрипки и альты. Такая аскетичность только подчеркнула суровость замысла. На Симфонии псалмов завершается эволюция оркестрового письма от романтизма к конструктивизму. У романтиков звуковая атмосфера была уплотнена, а у неоромантиков (Вагнер, Рих. Штраус) стала "переуплотненной": все "этажи" партитуры заполнялись плотной подвижной фактурой. Импрессионисты как бы "прорубили просеки"; в звуковом лесу стало больше воздуха, и каждая ветвь прослеживалась от ствола до последнего листка. Стравинский пошел еще дальше: он "разредил" звуковую ткань, и в разреженной атмосфере событием стала каждая нота.

Правы многочисленные, критики, которые, независимо друг от друга, высказывали мысль о том, что никогда нельзя предвидеть жанр, стиль, манеру письма, направленность сюжета любого, следующего произведения Стравинского, настолько особняком стоит каждое его сочинение. Стравинский был наделен редкой чертой, которую можно назвать "пеповторямостью". Недаром его называли "композитором тысячи одного стиля".

Среди сочинений предвоенного десятилетия - в их числе Концерт для скрипки с оркестром (1931), упоминавшаяся уже "Персефона", Концерт для камерного оркестра (1937), "Балетные сцены" (1938) - значительный интерес представляет и балет "Игра в карты" (1937), Музыка этого балета полна живости и обаяния, и хотя ничто в чисто музыкальном плане не напоминает "Пульчинеллу", их роднит остроумие, легкость, игривость, идущие, по-видимому, от "невсамделишности" происходящего на сцене, ибо герои балета - колода карт для игры в покер.

Сцена представляет собой крытый зеленым сукном ломберный столик - поле карточной битвы. Ведущие карты каждой масти: Туз, Король, Дама и Валет - солисты, их окружает кордебалет, куда входят карты младших рангов. Главное действующее лицо, скрытая и явная пружина - Джокер, тасующий по своему усмотрению карты, создающий любые "комбинации". Как только он замечает, что Трефовый валет, воспользовавшись секретным разговором Короля с министром двора Тузом затеял флирт с Дамой треф, он тут же создает иную хитроумную комбинацию. Балет состоит из трех "сдач" и кончается победой "коалиции", объединившейся против Джокера.

Много толков, недоумений, версий вызвала музыка последних тактов балета, в которой Стравинский неожиданно цитирует мотив из увертюры к "Севильскому цирюльнику" Россини. Думается, что здесь великий музыкант просто "созорничал" для того, чтобы вызвать веселую реакцию зала. Забегая вперед, укажем, что в написанной через семнадцать лет Цирковой польке он в самом неожиданном контексте и очень весело цитирует Военный марш Шуберта, никак не "попадающий" в ритм польки.

"Игре в карты" суждено было стать последней симфонической партитурой, написанной в Европе. Последовавшая за нею Симфония до мажор заканчивалась уже в США, куда Стравинский направился а 1939 году. Великий музыкант покидал Старый Свет, пережив много горя за предыдущие два года, похоронив старшую дочь, мать и жену. Тяжкие переживания отразились на его здоровье, начался легочный процесс, вынудивший его провести пять месяцев в санатории.

Непосредственным поводом для поездки в Америку было приглашение Гарвардского университета прочитать цикл лекций по музыкальной эстетике. Результатом этого лекционного цикла явилась интересная, во многом парадоксальная книга, изданная Стравинским под названием "Музыкальная поэтика". В действительности же, переезд в США вызвала неизмеримо более веская причина, чем предстоящий лекционный цикл - началась вторая мировая война. Оставаться в Европе было небезопасно. Стравинский поселился в Голливуде, где приобрел виллу, почти до самой смерти являвшуюся местом его постоянного пребывания.

В ближайшие годы после переезда, по-видимому, не без влияния американского "художественного климата", меняется и круг интересов Стравинского. Так возникают: Танго в двух версиях - для одного и для двух роялей, Цирковая полька "хода слона", "Скерцо a la Russe" для симфоджаза Поля Уайтмена, "Эбони-концерт", или Концерт для кларнета и джаза, сочиненный по заказу знаменитого джазового кларнетиста Вуди Германа; наконец, музыка к типично бродвейскому ревю "Семь изящных искусств".

Для характеристики атмосферы и нравов, окружавших автора Симфонии псалмов в Новом Свете, приведем эпизод, сопутствовавший исполнению его музыки к ревю. Стравинский получил телеграмму из Филадельфии, где состоялась премьера ревю: "Большой успех точка мог бы быть сенсационным если бы вы поручили мистеру X сделать несколько исправлений в оркестровке точка мистер X обрабатывает даже произведения Кола Портера точка прошу телеграфно подтвердить согласие". Стравинский телеграфировал: "Меня удовлетворяет большой успех точка Игорь Стравинский".

Из этой музыки возникли "Балетные сцены", позже поставленные английским балетмейстером Ф. Аштоном с участием Марго Фонтейн.

Но кроме перечисленной, не слишком солидной музыки, Стравинский сочинил в эти же годы Элегический триптих памяти Наталии Кусевицкой ("Элогиум", "Эклога" и "Эпитафия") и Симфонию в трех частях (1942-1945). На последнем произведении стоит остановиться. Симфония создавалась в беспокойной атмосфере военных лет между 1942 и 1945 годами. В I части, написанной в форме токкаты, с ее непрерывной моторностью, тревожат образы, заставляющие вспоминать о Литургической симфонии Онеггера и Седьмой симфонии Шостаковича, ибо образы эти насыщены холодным, механически неизменным движением злобного бесчеловечного характера. Это как бы еще один вариант темы "нашествия". "Запрограммирована" ли эта тема автором? По этому вопросу, в общей его постановке, интересно высказывается Б. Ярустовский в уже цитированной работе: "И. Стравинский - типичный представитель "чистого" искусства. Всю жизнь он исповедовал догматы "искусства для искусства". Всю жизнь чурался его социальной функции, бежал от горячих событий своего времени... И вместе с тем, будучи крупнейшим художником, объективно он не мог игнорировать беспокойную атмосферу своей эпохи".

Сам же Стравинский говорит о Симфонии следующее: "В основе Симфонии нет никакой программы, и напрасно было бы искать ее в моем произведении. Тем не менее возможно, что впечатления нашего трудного времени, события, сомнения, надежды, непрерывные мучения, рост напряжения и его разрядка не могли не оставить своего следа на этой симфонии".

Ближайшие после Симфонии произведения конца 40-х - начала 50-х годов: балет "Орфей" и опера "Карьера мота" написаны в разных манерах. "Орфей" продолжает неоклассическую линию "античного цикла" ("Аполлон Мусагет", "Царь Эдип", "Персефона"); "Карьера мота" - опера, сюжет которой навеян гравюрами английского художника Хогарта (1697-1764). История героя оперы - история назидательная. В ней и неожиданное наследство, и греховные соблазны английской столицы, и совратительница, и черт, к помощи которого прибегает промотавший богатство повеса.

Перед нами снова неожиданный поворот Стравинского: "Карьера мота" - вполне респектабельная опера без тени экспериментаторства, а язык ее близок Моцарту, Россини, а кое-где и... Пуччини. И тем не менее это настоящий Стравинский. Его узнаешь сразу.

В 1954 году музыкальный мир был взволнован сенсационным сообщением: Стравинский примкнул к додекафонии. Высказывалось много гипотез о причинах такого поворота эстетических воззрений человека, до тех пор говорившего о додекафонии с презрением; причем догадки простирались от глубокомысленных психоаналитических гипотез до обывательского цинизма. Но во всех высказываниях акцентировалось слово "неожиданно". Так ли это? Достаточно внимательно вглядеться - вслушаться в музыку, созданную Стравинским за последние два с половиной десятилетия, чтобы заметить процесс постепенного, а не внезапного созревания композитора для додекафонического "грехопадения". К этому вели и давние изживания связей с реальной действительностью (Симфония в трех частях - редкое исключение!), и потеря национальных черт во многих сочинениях, и даже комбинирование коротких попевок при "конструировании" музыки, откуда рукой подать до додекафонической "серии". Любопытно, что идя навстречу Шёнбергу, Стравинский разминулся с ним в пути, ибо основоположник додекафонии в своих последних произведениях, таких, как Новый псалом, "Уцелевший из Варшавы", далеко отошел от ортодоксальной додекафонической схоластики перед лицом людского горя, фашистских зверств и полной беспомощности господа бога, к которому Шёнберг и обращает Псалом, полный гнева и презрения. Именно об этом и повествует с потрясающей силой Шёнберг в музыке, созданной в последние годы своей жизни Стравинский же, начиная с Септета (1954), обращается к "сериям". Правда, и здесь проявляется его своеволие. Серия в Септете состоит не из 12, а только из 8 звуков, а в Канонах памяти Дилана Томаса использована серия даже из 5 звуков.

В нескольких произведениях последних лет Стравинский обращается к ветхозаветным темам и текстам: "Ламентации пророка Иеремии" (1958), мистерия "Потоп", кантата "Проповедь, Рассказ и Молитва" (1960). Из написанного в последнее десятилетие выделяется балет "Агон", в котором Стравинский очень вольно обходится с догматикой серийной музыки и создает произведение светлое по колориту, поражающее вариационной изобретательностью, ясностью мысли и новыми тембровыми находками.

И снова, как в Симфонии в трех частях, реальная жизнь заставила маститого музыканта откликнуться, забыть о "принципе невмешательства" в события немузыкальные: в 1964 году он написал суровую, полную сочувствия Элегию для голоса и трех кларнетов памяти трагически погибшего президента Кеннеди.

В 1962 году после сорокадевятилетнего отсутствия Игорь Федорович Стравинский посетил свою родину. Он был встречен советской музыкальной общественностью и аудиторией концертов, которыми он дирижировал, с огромным уважением и сердечной теплотой. Когда к дирижерскому пульту подходил восьмидесятилетний композитор и движением руки извлекал из оркестра россыпи звуковых самоцветов "Жар-птицы", гул масленичной толпы, потешные и трагические сцены "Петрушки", каждый понимал, что является свидетелем большого события, что перед ним - классик музыки XX века.

Полстолетия прошло с тех пор, как молодой ученик Римского-Корсакова захватил парижскую публику образами русской сказки об Иване Царевиче, Жар-птице и Кащее Бессмертном, заворожил ее силой своего чудесного дара.

Схоластична классификация этапов пути Стравинского (русский, неоклассицизм, додекафонический), схоластична прежде всего из-за установления границы "русского периода" на рубеже 20-х годов, когда создан был "Поцелуй феи". Пусть "Скерцо a la Russe" - произведение экспериментальное и спорное из-за совмещения русских попевок со спецификой симфоджаза. Но трудно отрицать, что и здесь композитор любовно сплетает интонационные нити воспоминаний о родине. Не забудем, что Скерцо написано в 1944 году и первоначально предназначалось для фильма на тему о второй мировой войне. И в сонате для 2-х фортепиано отчетливо слышны русские корни. Через пятнадцать лет написаны "Движения" ("Movementes") для фортепиано. И здесь сквозь угловатость додекафонической конструкции просвечивают контуры мелодики, не оставляющей сомнений в ее русском происхождении. Шесть лет спустя, в 1965 году в "Каноне" композитор обратился к мелодии русской народной песни, на что и указал в заголовке произведения.

Но не только эти примеры убеждают нас в том, что через все годы он пронес свою прямую принадлежность к русской культуре также точно, как и любовь к русскому языку, на котором он всегда мыслил, несмотря на свободное владение многими языками.

Сложен путь Игоря Стравинского, великого музыканта, великого "мастера неожиданностей", путь, закончившийся 6 апреля 1971 года... Как много подарил миру этот человек, сохранявший способность увлекаться новыми идеями, творить, радоваться музыке. К этому искусству он до последнего дня сохранил юношескую любовь, помноженную на опыт и мудрость, накопленные за 88 лет жизни, жизни поистине легендарной.

Имя Игоря Стравинского известно во всём мире. Его гениальные музыкальные произведения исполняют в самых разных уголках земли. Россия, Франция и США по-особенному относятся к гениальному композитору. В России он родился и начал карьеру, а во Франции получил мировую известность, а в Америке провёл свои последние годы.

Детство и юность

Игорь Фёдорович Стравинский родился неподалёку от Петербурга. Его отец, солист Мариинского театра Фёдор Стравинский имел дачу в Ораниенбауме (ныне г. Ломоносов). Там 5 (17) июня 1882 года появился на свет будущий композитор. Семья Стравинских была близка со многими людьми искусства. Кроме актёров и музыкантов, в доме бывали писатели и журналисты. Фёдор Стравинский был знаком с . В девять лет Игорь начал учиться игре на фортепиано, но его обучение ограничивалось лишь частными уроками.

Родители отдали сына в частную гимназию Якова Гуревича, одно из лучших учебных заведений тогдашнего Петербурга. В возрасте 19 лет Стравинский поступил на юрфак Санкт-Петербургского университета. Всё это время он продолжал заниматься музыкой как любитель. В 1902–1904 году Стравинский брал уроки игры на фортепиано у двух выдающихся учителей: Василия Калафати и Николая Римского-Корсакова. Последний увидел в ученике необычайный талант и кроме уроков игры давал Стравинскому уроки композиции.

Первая слава композитора

Римский-Корсаков направлял молодого композитора. Под руководством мастера Стравинский написал свои первые работы. В 1906 году занятия с Римским-Корсаковым прекратились. Больше Стравинский не получал никакого музыкального образования. В том же году состоялось первое публичное исполнение его работ: В Петербурге была представлена его сюита «Фавн и пастушка». Это произведение очень понравилось Сергею Дягилеву, который предложил молодому композитору написать музыку балета, который Дягилев планировал поставить в Париже. Первый же балет для русских сезонов – «Жар-птица» – прославил Стравинского. Но наибольшую славу, противоречивую и сканадальную, ему принёс третий балет для Дягилева, «Весна священная», поставленный в 1913 году.

Эмиграция

Когда началась , Стравинский уехал из России, как позже оказалось навсегда. В 1915 году он поселился во Франции, но «русский» период его творчества продолжался до 1920 года. к этому периоду относятся его оперы «Соловей», «История солдата» и «Свадебка». В двадцатые годы Стравинский обратился от классических русских сюжетов к античным. Это ознаменовало его переход к «неоклассическому» творческому периоду.

Первым крупным произведением этого периода стала опера «Мавра», за которой последовали опера «Царь Эдип» и «Симфония псалмов». Отличительным признаком работ этого периода стала не только ориентация композитора на классические сюжеты, но и переосмысление классических музыкальных произведений XVIII века. В 1939 году Стравинский уехал из Европы. Он поселился в США и в 1945 году принял американское гражданство. После войны он возобновил гастроли по миру, но в России побывал лишь однажды, в 1962 году.

Позднее творчество

В пятидесятые годы начинается последний период творчества Стравинского – «серийный». Его отличает активное использование серийной техники, особого вида гармонии, изобретённого австрийскими композиторами в начале ХХ века. Величайшей работой Стравинского из созданных в серийное время считается серия произведений для хора под общим названием «Requiem Canticles» («Заупокойные песнопения»). Свои последние творения – музыку к двум стихотворениям Гуго Вольфа – Стравинский завершил в 1968 году. Через три года композитора не стало (6.04.1971). Его похоронили в Италии недалеко от могилы Сергея Дягилева.