В сообществе дама спрашивает о красивости языка, чего бы такого изумительного почитать. Отвечаю - Сигизмунд Кржижановский, "Салыр-Гюль(узбекистанские импрессии)". И лезу на либру, дабы "проиллюстрировать" свой совет. Копипастю и расчувствовавшись решаю написать об этом удивительном писателе отдельно:

"Уже несколько часов, как мы оставили позади закат. Помню ныряющий в ночь
каменный контур Оренбурга: вертикали минаретов, отряхающие с себя плоский --
из казарм и складов город.
Сейчас ночь. Сон не идёт ко мне. Приходится довольствоваться суррогатом
сновидения: мыслью.
Между учебником логики и железнодорожным путеводителем, между мышлением
и путешествием есть несомненное сходство. Мышление -- это передвижение
образов в голове. Путешествие -- передвижение головы мимо сменяющихся
образов. Переставив термины, можно сказать: странствовать -- значит мыслить
объектами; думать -- странствовать в себе самом".

Есть в искусстве такое понятие, как "неведомый шедевр". Моду на это "словечко" ввел Бальзак своим одноименным произведением. (Кстати, советую) Чаще всего им характеризуют, а вернее относят к какому-то одному малоизвестному, но сильному и выдающемуся произведению известного автора. Попадаются и безвестные гении, но таких единицы. А вот Сигизмунд Доминикович Кржижановский (1887-1950) вообще кадр выдающийся. Вроде бы имел писательскую карьеру, писал одно за другим гениальные произведения, был известен хорошо в писательских кругах, но до читателя так почти и не дошел. При жизни. А всему виной, как с придыханием говорит героиня кустурицевского "Черная кошка, белый кот" - "Судьбина!" То издательство уже книгу сверстает и в план включит, как приходит разнарядка на срочный выпуск нового тома из бесконечной лениниады, то начнется война. Короче, не везло Доминиковичу всю писательскую жизнь по крупному. И это, конечно, не могло не расстраивать и кручинить. В советском союзе самой известной его книгой была "Сказки для вундеркидов", отсальное же культурное наследие писателя оставалось в какой-то парадоксальной полутьме.

Дошло до смешного. На западе, переведенный эмигрантскими кругами, Кржижановский был чуточку более известен, чем на родине.

Но, к счастью, пару лет тому назад издательством "Симпозиум" было выпущено полное собрание сочинений. Помню, как восхищался этой новостью, так, что моя тогда еще не жена =) сделала мне сюрприз и презентовала эти тома.

Не буду повторять всякие набившие оскомину сравнения Кржижановского с Кафкой, Борхесом, Майнринком и прочей великой братией. Кржижановский прекрасен и в одиночку. Хотя, не отметить его богатейший культурный багаж просто невозможно. Тонкие аллюзии и намеки на мировую литературу и философию разбросаны в его произведениях, как пасхальные яйца. Но столь изящно и укромно, что заметить их - труд.

И раз уж начал я про парадоксальность писателя, то и продолжу. Произведения Кржижановского настолько прекрасны, что их очень трудно читать. Написанные дивным языком, который побуждает фантазию рисовать самые красочные образы, языком, который сочится подобно сочному фруктовому плоду, они ломают читателя, будто он попал в великолепный храм, скажем Святого Витта, что в Праге, потолок которого разукрашен, скажем, работами Микеланджелло из Сикстинской капеллы, на стенах которой висят работы, скажем, Ботичелли, а на органе, веселый поп наяривает Баха, попеременно с Вивальди и Лунной Сонатой Бетховена. Ну, или подберите образ по вкусу =)

Помнится, Иван Грозный приказал выколоть глаза архитекторам Барме и Постнику, дабы "шайтаны" не смогли более построить ничего прекраснее Собора Василия Блаженного(Покрова Божьей Матери). Так и читая Кржижановского хочется выколоть себе глаза, т.к. кажется, что ничего прекраснее уже и не прочтешь.

А чего только названия стоят? =) "Неукушенный локоть", "Клуб убийц букв", "Узбекистанские имрессии", "Жизнеописание одной мысли"...

Короче, что-то я разболтался.
Советую почитать.

Биография

Кржижановский окончил юридический факультет , параллельно посещая лекции на историко-филологическом факультете. В - читал лекции по психологии творчества, истории и теории театра, литературы, музыки. В конце 1910-х - середине 1920-х напечатал два произведения (рассказ «Якоби и якобы» и повесть в очерках «Штемпель:Москва», 1925) в журналах «Зори», «Неделя искусства, литературы и театра». Приехав в 1922 в , преподавал в студии Камерного театра и в дальнейшем работал в нём. В Камерном театре в декабре 1923 состоялась премьера единственной дошедшей до сцены пьесы Кржижановского - «Человек, который был Четвергом» (подзаголовок: «по схеме , драматическая переработка его одноимённого романа). В дальнейщем неоднократно выступал как («Праздник Святого Йоргена», 1930; , в титрах не указан) и оперный . В 1925-31 сотрудничал в подготовке энциклопедических изданий. В середине 20-х годов активно участвовал в деятельности Государственной академии художественных наук. В 1939 стал членом . В период 20-х - 40-х годов публиковал многочисленные статьи по истории и теории литературы и театра в газете «Советское искусство», журналах , «Интернациональная литература» и других. Из теоретических работ отдельной брошюрой была лишь издана «Поэтика заглавий» (1931). Четырежды Кржижановский безуспешно пытался издать сборники новелл и повестей и несколько раз, также безуспешно, предпринмал попытки поставить свои пьесы.

Широкая публикация текстов Кржижановского началась только с .

Творчество

Сочинения

• Кржижановский - преимущественно автор пропрозаических произведений малой и средней формы.

Повести

• Клуб убийц букв.
• Возвращение Мюнхгаузена.
• Материалы к биографии Горгиса Катафалаки.
• Воспоминания о будущем (1929, опубликована в 1989).

Сборники рассказов

Сорники миниатюр и новелл (например, «Автобиография трупа», 1927, опубл в 1989).

• Сказки для вундеркиндов
• Чем люди мертвы
• Чужая тема
• Неукушенный локоть
• Мал мала меньше
• Сборник рассказов 1920-40 годов

Очерки

• Штемпель:Москва (1925; повесть или эссе).
• 2000 (К вопросу о переименовании улиц).
• Коллекция секунд.
• Московские вывески.
• Салыр-гюль (узбекистанские импрессии).
• Хорошее море (выделено из «Сборника рассказов 1920-40 годов» редактором В. Перельмутером)
• Москва в первый год войны (физиологические очерки).

Пьесы

• Человек, который был Четвергом (по схеме Честертона). (Драматическая переработка одноимённого романа .)

Киносценарии

Кржижановский писал киносценарии к фильмам:

• «Праздник Святого Йоргена» (1930).
• (в титрах не указан).

Статьи о литературе и театре

• Поэтика заглавий.
• Философема о театре.
• Страны, которых нет.
• Фрагменты о Шекспире.
• Искусство эпиграфа (Пушкин).
• Драматургические приемы Бернарда Шоу.

Другое

• Записные тетради

Характер творчества

• По мастерству и культурному бэкграунду интеллектальная проза Кржижановского находилось на уровне современной ему европейской и мировой литературы. Критики и исследователи сравнивают его с , .
• Характерные для Кржижановского : философская , .
• Художественный метод Кржижановского - создание метатекста ( из различных текстов), строящегося на , на реинтерпретации (переосмыслении) в новом контексте образов, идей, устойчивых мифологем мировой культуры.
• Хорошо зная и , философию , и других философов Нового времени, Кржижановский художественно обыгрывает их идеи.
• Большое влияние на творчество Кржижановского оказали , и в своих произведениях он также обыгрывает и их сюжетные линии и образы.
• Кржижановский высоко ценил произведения и .
• Важнейшие темы и образы: память, игра, город, книга, слово.
• Не входя ни в одну художественную группу, Кржижановский считал, что его метод ближе всего к (по карйней мере, к имажинистскому лозунгу развития образности и ).
• Теоретические работы Кржижановского по истории, теории и философии литературы и театра и психологии творчества органически связаны с его художественным творчеством. И там, и там писатель постоянно рефлексирует на темы мировой культуры и философии.
• В теоретических работах и художественных текстах типа Кржижановский использует образы и идеи мировой культуры для осмысления современной ему дествительности, в том числе советской.

Библиография

• Воспоминания о будущем: Избранное из неизданного / Сост. и комм. В.Перельмутера. - М.: Московский рабочий, 1989. - 455 с.
• Возвращение Мюнхгаузена / Сост. и комм. В.Перельмутера. - Л.: Художественная литература. Ленинградское отделение, 1990. - 576 с. ISBN 5-280-02351-5.
• Сказки для вундеркиндов / Сост. и комм. В.Перельмутера. - М.: Советский писатель, 1991. - 704 с. ISBN 5-265-01753-4.
• «Страны, которых нет»: Статьи о литературе и театре. Записные тетради / Сост., предисловие, прим. В. Перельмутера. - М.: «Радикс». 1994. - 156 стр.
• Боковая ветка: Рассказы, повести / Редактор-составитель М. Латышев. - М.: Изд. центр «Терра», 1994 г. - 572, с. ISBN 5-85255-359-X.
• Сказки для вундеркиндов / Сост. и комм. В.Перельмутера. - СПб.: Гудьял-Пресс, 2000 г. - 560 с. ISBN 5-8026-0071-3.
• Собрание сочинений в 5-ти тт. / Сост., предисл. и комм. В.Перельмутера. - СПб.: Симпозиум, 2001-2006. ISBN 5-89091-131-7 .
  • Т. 1. Сказки для вундеркиндов. Странствующее «Странно». Чужая тема. Штемпель: Москва. - 2001. - 688 с. ISBN 5-89091-132-5 .
  • Т. 2. Клуб убийц букв. Возвращение Мюнхгаузена. Материалы к биографии Горгиса Катафалаки. Воспоминания о будущем. Чем люди мертвы. - 2001. - 704 с. ISBN 5-89091-133-3 .
  • Т. 3. Неукушенный локоть. Мал мала меньше. Рассказы 1920-1940-х годов. Салыр-гюль. Хорошее море. Москва в первый год войны. - 2003. - 673 с. ISBN 5-89091-134-1 .
  • Т. 4. Поэтика заглавий. Философема о театре. Страны, которых нет. Фрагменты о Шекспире. Искусство эпиграфа [Пушкин]. Драматургические приёмы Бернарда Шоу. - 2006. - 848 с. ISBN 5-89091-135-X .

И жизнь его была под стать имени – Гоголь, помноженный на Кафку. Интеллектуал и фантазер, «широко известный в узких кругах», опубликовавший при жизни лишь горсть рассказов, оставивший после себя целый ворох крылатых фраз и афоризмов, но так и не дождавшийся настоящей славы.

Казалось бы, обычная история – сколько талантливых писателей задушила цензура советской системы, сколько их затерялось под стопками рукописей лояльных к власти аппаратчиков? Но случай Кржижановского не укладывается даже в эту модель – его тексты сложно назвать «опасными». Цензура не пускала его в литературу по другой причине – он был «слишком необычен». Литературные чиновники не знали, как трактовать, к какому течению причислять его рассказы и повести. Ведь у цензуры простая политика – не важно, плох ты или хорош, главное, чтобы ты был объясним. В этом и заключалась проблема Кржижановского – он никуда не помещался.

Взять хоть самый известный его рассказ «Квадратурин». В руках у героя оказывается тюбик с мазью, обладающей волшебными свойствами: если помазать этой мазью углы комнаты, то наутро комната станет в два раза больше. Казалось бы – сказка, комедия. Но под пером Кржижановского эта история превращается в драму (когда он пытается скрыть результаты своих «экспериментов»), а потом и вовсе — в фантасмагорию и даже притчу (когда комната расширяется до размеров вселенной, и он не может найти выход).

Сегодня мы читаем этот рассказ, как образец безграничной фантазии, но не сложно представить, какие эмоции при прочтении испытывал цензор: «незаконное улучшение жилищных условий? Да вы что издеваетесь? Зачем вы вообще это написали? Что за отсебятина?»

Кржижановский никогда не пытался заигрывать с властью, не прибегал к эзопову языку – он просто писал так, как считал нужным, не оглядываясь на «норму». Терпел поражения, собирал отказы, но продолжал писать – по-своему, не прогибаясь. В этом смысле он, наверно, самый настоящий homo legens.

Его парадоксальные сюжеты – настоящая «Мюнхгаунзенщина» – чаще всего вращаются вокруг одной единственной коллизии. Он был скорее мастером короткой формы, на большие вещи ему не хватало дыхания. «Возвращение Мюнхгаузена» – яркий тому пример. Текст большой, но растет как будто вглубь, а не вширь – невротичный и неровный, как дыхание астматика, – неровный настолько, что иногда отчетливо слышишь одышку автора.

Кржижановский хорош в другом: его цель – сжать, спружинить предложения до твердого, кристаллического состояния: каждая фраза – афоризм, каждый абзац – история. И за примером далеко ходить не надо – открывай книгу на любой странице и читай любую строчку – вот тебе и афоризм.

Своей любимой книгой Кржижановский называл «Лживые и вымышленные истории барона Мюнхгаузена» Распэ. И это очень важно для понимания его характера – и отношения к реальности.

Он даже написал свою «Мюнхгаузениаду»: историю о том, как достославный барон посещает СССР. Мы привыкли к тому, что истории о Мюнхгаузене должны быть забавными, но странным образом под пером Кржижановского фантасмагория перестает быть смешной.

Вот пара примеров:

«Да, мы бедны, – [говорит барону один из персонажей], – у нас как на выставке – всего по одному экземпляру, не более. (Не оттого ли мы так любим выставки?) Ведь я угадал вашу мысль, не так ли? Это правда: наши палки об одном конце, наша страна об одной партии, наш социализм об одной стране, но не следует забывать и о преимуществах палки об одном конце: по крайней мере ясно, каким концом бить».

«Наши европейские россказни о столице Союза Республик, изображающие ее как город наоборот, где дома строят от крыш к фундаменту, ходят подошвами по облакам, крестятся левой рукой, где первые всегда последние (например, в очередях), где официоз «Правда», потому что наоборот, и так далее – всего не припомнишь, — все это неправда: в Москве домов от крыш к фундаменту не строят (и от фундамента к крышам тоже), не крестятся ни левой, ни правой, что же до того, земля или небо у них под подметками, не знаю: москвичи, собственно, ходят без подметок. Вообще голод и нищета отовсюду протягивают тысячи ладоней. Все съедено – до церковных луковиц включительно…»

Теперь понятно, почему его не хотели печатать – даже попытка прикрыться парадоксами Мюнхгаузена не способна в данном случае снизить градус сатиры.

«А не попробовать ли мне вернуть вчерашний день? [– думает барон].

Я тотчас же отправился в редакцию газеты и сунул в окошечко приемщика объявлений текст: «УТЕРЯН вчерашний день. Нашедшего просят за приличное вознаграждение…» ну и т. д.

– Хорошо, дня через два пустим.

– Позвольте, – загорячился я, – но через два дня это уже будет не вчерашний день!»

Советская реальность оказалась сильнее фантазии барона. Советских людей не удивляют его невероятные истории – они все это уже видели: и палки с одним концом, и надвое разрубленные, но все еще живые лошади, и перевернутая реальность. Даже когда барон решил «вернуть вчерашний день», в редакции газеты совсем не удивились его просьбе: «Если вам непременно вчерашний, – возразило окошко. – то нужно было заявить об этом третьего дня: порядка не знаете».

Фото с пенсионного удостоверения

Бюрократия система в России во все времена была фантасмагорией – наших чиновников не удивишь просьбами вроде «поиска вчерашнего дня». Они и ни такое видели – ах, ну вы только посмотрите, нашелся тут немецкий фантазер, хочет вернуть вчерашний день. Становитесь в очередь, господин Мюнхгаузен! В Советском Союзе все хотят вернуть вчерашний день – и позавчерашний тоже, и тот, что до него. Именно поэтому у нас самые длинные очереди в мире!

Кроме того, мы – самая читающая страна в мире, и именно поэтому паровозы у нас двигаются за счет сжигаемых в топке книг.

Такие дела.

«Сон разума рождает чудовищ», – говорил Гойя.

Кржижановский мог бы сделать эту фразу эпиграфом ко всем своим текстам сразу.

«Я поднял брови и так и не опускал за все время пребывания в Москве», – это его слова.

СССР – страна, созданная «простыми людьми» ради блага «простых людей», в итоге оказалась населена чудовищами: страшными и смешными, разумными – и не очень. Страна, где все принадлежит народу, и где в то же время совершенно нечего делить (ведь «все съедено – до церковных луковиц включительно»). Страна, где даже грабитель умирает с голоду, потому что у прохожих нечего отнять.

«Рядом со мной шагала мысль: два миллиона спин, спуды, жизнь, разгороженная страхом доносов и чрезвычайностей, подымешь глаза к глазам, а навстречу в упор дула, сплошное dos a dos. И опыт подтвердил мою мысль во всей ее мрачности: увидев как-то человека, быстро идущего в сторону от жилья, я остановил его вопросом:

В ответ я услышал:

– До ветру.

Эти исполненные горькой лирики слова на всю жизнь врезались мне в память. «Бедный, одинокий человек, – подумал я вслед уединяющемуся, – у него нет ни друга, ни возлюбленной, кому бы он мог открыться, только осталось – к вольному ветру!»

А ведь этот прохожий, ищущий ветра – и есть Кржижановский. А приведенная наверху цитата: это короткая встреча автора и главного героя – где герой сочувствует автору. Вот вам еще один парадокс: Кржижановскому посочувствовал лишь один человек, да и тот – персонаж его собственного текста.

Кончается роман так же символично – Мюнгхаузен сбегает из абсурдной реальности в книгу, в прямом смысле прячется среди страниц.

О да, каждый читатель знает это чувство.

Его называют «прозеванным гением». А еще «человеком, широко известным в узких кругах». Мало кому из современных читателей знакомо это имя - Кржижановский Сигизмунд Доминикович. А между тем он сделал очень многое в таких сферах, как литература, драматургия, история, философия и теория театра.

Семья и юные годы

Родился будущий деятель культуры под Киевом 11 февраля 1887 года. По национальности был поляком, по религиозным убеждениям - католик. Отец его - Доминик Александрович, военный; выйдя на пенсию, вместе с семейством покинул Польшу и поселился в окрестностях матери городов русских. Дом купили за деньги, выделенные отставнику.

Доминик Александрович трудился бухгалтером, а его супруга Фабиана Станиславовна всецело посвятила себя детям. Серьезно увлекаясь музыкой и прекрасно играя на фортепиано, она дала им хорошее культурное образование. Кржижановский Сигизмунд был самым младшим из детей, имел четырех старших сестер.

Мальчик обожал свою мать, относился к ней очень трепетно и пытался унаследовать ее качества. В юношестве даже мечтал о карьере оперного певца и брал уроки пения. Но после окончания Киевской гимназии № 4 поступил в университет на юриста. Студенчество его проходило в шумном, пестром и многолюдном Киеве. Юноша подошел к вопросу образования серьезно - помимо знаний по юриспруденции, получал еще и знания по истории и филологии, посещая соответствующие лекции.

Еще будучи студентом, Кржижановский Сигизмунд начинает писать стихи. Также его перу того периода принадлежат путевые заметки, которые он делает, путешествуя по странам Европы.

Начало карьеры

Получив университетский диплом в 1913-м, молодой юрист пытается работать по специальности и поступает на службу к присяжному поверенному помощником. Но долго в этой сфере не удерживается. Уже спустя пять лет он бросает юриспруденцию и не возвращается к ней больше никогда. Возможно, причиной тому стала революция, повлекшая за собой хаос и задвинувшая закон в дальний угол. А может, Кржижановского просто манила культура…

Следующим этапом его карьеры стала работа лектором. Он выступает перед студентами консерватории, театрального института и других учебных заведений Киева, рассказывая им о музыке, литературе, истории театрального искусства и т. д. Лекции талантливого преподавателя пользуются огромным успехом у молодежи.

Пытается Кржижановский Сигизмунд реализовать себя и как писатель. Некоторые его вещи: стихотворение «Бригантина», рассказ «Якоби и якобы» - даже печатаются в журналах.

Москва

Молодость Кржижановского была омрачена чередой трагических событий. Один за другим умерли его родители, потом горячо любимая сестра Елена, а затем и дядя, с которым Сигизмунд очень дружил. И все это за каких-то два-три года.

Желая сменить обстановку, Кржижановский Сигизмунд Доминикович, биографиякоторого вообще была полна путешествий, переезжает в 22-м году в Москву. Здесь он устраивается в Камерный театр, преподает в его студии. Этот же театр стал единственным местом, где Кржижановскому удалось увидеть свою пьесу на подмостках. Называлась она «Человек, который был Четвергом». Пьеса написана по мотивам известного произведения Другие произведения драматурга до сцены, увы, так и не дошли.

Известность и тяготы

В столице СССР герой этой статьи вел активную деятельность. Он читал свои новеллы, очерки и другие произведения и достаточно быстро стал известным в кругах театралов и литераторов Москвы.

Но популярность Кржижановского материальных благ ему не принесла. Трудился он очень много, понимая, что под лежачий камень вода не течет. Время наступало тяжелое, заканчивался НЭП. То и дело в дверь стучался «доктор Шротт» (так писатель и его друзья называли голод). Очень исхудал и выглядел бледным в тот период Кржижановский Сигизмунд Доминикович. Фото конца 20-х годов красноречиво свидетельствуют о нищете, в которой жил литератор. Но он не сдавался и очень долго пытался зарабатывать тем, что любил больше всего, - писательством.

Попытки почти всегда оказывались бесполезными - печататься удавалось крайне редко, и хлеб приходилось добывать по-другому. Кржижановский трудился редактором в издательстве, готовил сценарии для рекламных роликов и даже полноценных фильмов, писал либретто для опер…

«Пушкинский» и «шекспировский» периоды

Одна из «подработок» Сигизмунда Доминиковича стала началом целого периода в его творчестве. Речь идет об инсценировке к опере «Евгений Онегин» Прокофьева.

Прикоснувшись к Пушкину, литератор долго не мог от него оторваться. Он писал теоретические статьи о творчестве великого русского поэта (например, «Искусство эпиграфа (Пушкин)»), трудился над «Словарем эпиграфов» и т. д.

А на экваторе 30-х пришел черед Шекспира. Подготовленное к первому тому собрания сочинений классика предисловие вдохновило Кржижановского на написание множества статей, посвященных автору бессмертного «Гамлета».

Кстати, в отличие от литературных произведений, публицистика Сигизмунда Доминиковича иногда печаталась. В частности в таких изданиях, как «Советское искусство», «Литературный критик» и т. д.

«Прозеванный гений»

Самый «плодовитый» период творчества Кржижановского - 20-30-е годы. За это время написана львиная доля произведений. Это пять повестей, шесть книг новелл, очерки, повести, пьесы, труды по истории и теории театра и т. д. Лишь немногие из них были изданы при жизни автора. Их буквально можно перечесть по пальцам. Что касается теории, то из всех работ увидела свет только «Поэтика заглавий». Она вышла отдельной брошюрой. А повесть «Возвращение Мюнхгаузена» уже готовилась к печати, но неожиданно автор получил от издательства отказ.

Кржижановский Сигизмунд, книги которого не выходили на широкую читательскую аудиторию, вынужден был писать в стол. Вот некоторые из них:

• «Странствующее «Странно» (1924 г.).
• «Коллекция секунд» (1925 г.).
• «Клуб убийц букв» (1926 г.).
• «Воспоминания о будущем» (1929 г.).
• «Неукушенный локоть» (1940 г.).

А ведь речь не идет о каком-нибудь графомане! Современные литературные критики называют писателя гениальным, сравнивая его с классиками тех лет - Камю, Кафкой, Борхесом… Он писал на уровне европейской литературы первой половины 20-го столетия. Его произведения богаты аллюзиями, метатекстами, художественными трактовками идей великих философов и т. д. По типу большинство из них можно отнести к интеллектуальной прозе, а любимый жанр Кржижановского - притча.

Задаваясь вопросом, почему же издатели игнорировали мастера, литературоведы сегодня склоняются к тому, что он просто опережал время и был непонятен советской системе. А то, что не укладывалось в ее рамки, она приветствовать не могла. Сигизмунд Доминикович не писал в поддержку Советов, но не являлся и их противником. Он был как бы вне системы, над ней. И этим обеспечил себе забытье.

В 1939 году Кржижановский Сигизмунд стал членом Союза писателей СССР, но данный факт никак ему не поспособствовал в издательских делах.

Увлечения Кржижановского

Помимо увлечения литературой и театром, была у Сигизмунда Доминиковича еще одна, но пламенная страсть. Он обожал путешествия. Даже в самые голодные годы умудрялся вырваться куда-нибудь хоть на недельку. Поездки лечили его и вдохновляли.

Собираясь посетить новую страну, Кржижановский тщательно изучал ее историю, географию, культуру, чтобы потом сопоставить теорию с увиденным своими глазами. В путешествиях всегда оживлялся, а домой возвращался новым человеком.

Во время поездок познакомился с массой интересных и даже великих людей, среди которых, например, и с радостью принимавшие писателя в своих крымских владениях летом.

Кржижановский Сигизмунд Доминикович: личная жизнь писателя

Еще проживая в Киеве и читая лекции студентам, молодой Сигизмунд познакомился с женщиной, которая стала спутницей его жизни. Звали ее Анна Гавриловна Бовшек. Она была актрисой, училась у Станиславского. Вскоре после судьбоносного знакомства уехала в Москву, а Кржижановский, как известно, тоже со временем переехал в столицу СССР. Там их дружба продолжилась, постепенно превратившись в очень близкие отношения.

Правда, жили Сигизмунд и Анна порознь вплоть до самых последних Таким образом пытались сохранить романтику и берегли свою любовь от разрушительного быта.

Поддерживали друг друга во всем, вели нежную переписку, путешествовали вместе… Их отношения были полны тепла, уважения и дружбы.

Последние годы жизни

Начиная с 1940 года Кржижановский уже практически не писал художественных произведений. Хотя работал по прежнему много. Во время войны Москву не покинул, считая, что писатель должен оставаться там, где находится его тема. Этим периодом датируется множество очерков, посвященных столице и войне.

Они, как и раньше, не издавались. На жизнь Сигизмунд Доминикович зарабатывал переводами.

Последние годы его жизни были омрачены тяжелыми заболеваниями. В своих воспоминаниях Анна Бовшек пишет о гипертонии и малокровии. Результатом недуга стало повреждение части мозга, отвечающей за память. И Кржижановский забыл алфавит. Он мог писать, а читать - нет. И это была настоящая трагедия для человека, не представлявшего себя без книг.

Остаток жизни проходил в бедности и болях. Став совсем беспомощным, Сигизмунд Доминикович переехал к жене в ее маленькую квартирку. Умер он 28 декабря 1950 года.

Наследие

У Кржижановского не было детей. Не оставил он после себя и могилы, точнее, ее местонахождение неизвестно. А вот творческое наследие гения сохранилось… И все благодаря стараниям любящей женщины, которая бережно собирала листочки, исписанные родным почерком.

Она очень рисковала во времена репрессий, храня рукописи у себя дома. Но ни одна из них не пострадала.

Как и сам автор, его жена не дождалась публикации произведений. Только в конце восьмидесятых читатели познакомились с писателем по имени Кржижановский Сигизмунд Доминикович. Собрание сочинений жеего в шести томах на русском языке печаталось с 2001 по 2012 год. Сюда вошло практически все, что было написано автором: и проза, и драматургические произведения, и теория, и даже некоторые письма.

Кржижановский Сигизмунд Доминикович, интересные факты о котором приведены в этой статье, был необычным человеком. Современники не оценили его, да и сегодня творчество «прозеванного гения» массовым не назовешь. Но тем, кто по-настоящему любит литературу и театр, оно обязательно придется по душе.