«Небольшая группа моих личных литературных друзей продолжала, как и раньше, время от времени собираться у меня в квартире и делиться всякими новостями и впечатлениями. Почти каждый раз кто-нибудь из писателей читал у нас своё новое произведение, о котором присутствующие товарищи давали тут же свои откровенные отзывы. Посторонних никого не бывало в эти дни, и высказываться вполне искренне и без стеснений никто не мешал. А это было очень нужно тогда, потому что большинство из нас были ещё молодыми людьми и только что начинали выходить на дорогу. Мы нисколько не разочаровывались в кружке: напротив, любили бывать там по субботам, желали ему всякого блага и успеха и чем могли содействовали ему. Но того, что было нам необходимо, он дать нам в то время ещё не мог. Он дал нам многое, но несколько позже.

В течение своей двадцатилетней жизни Литературно-художественный кружок несколько раз менял помещение, чтобы расширить площадь: был недолгое время на Мясницкой (теперь ул. Кирова), был на Тверской (ул. Горького), но главный расцвет его был на Большой Дмитровке (теперь ул. Пушкина). Здесь с течением времени была собрана содержательная и большая библиотека, со множеством автографов знаменитых и известных людей. Картины лучшие русских современных художников и живописные портреты украшали многочисленные комнаты. В залах устраивались выставки, концерты, спектакли, балы, а также дебаты по вопросам искусства, общественности и политики. Почти все общественные организации Москвы, у которых не было своего помещения, - а таковых было множество, - получали приют в кружке для своих заседаний и собраний, всегда без отказа и без всякой платы. Здесь же обычно справлялись торжественные юбилеи и давались банкеты заезжим знаменитостям. Почётным гостем кружка был, между прочим, Эмиль Верхарн в 1913 году. С эстрады в мраморном зале он читал свои стихотворения.

Незанятых вечеров в кружке почти не бывало, но особенно наполнялся он по субботам. Иной раз в один и тот же вечер - в одной комнате происходит отчётное собрание какого-нибудь просветительной общества, в другой идёт горячая схватка реалистов с декадентами, в третьей рассматривается проект закона о печати, поданный в Государственную думу, или составляется группою лиц записка об авторском праве. В это же время в концертном зале с какой-нибудь благотворительной целью поют и декламируют, или показывают спектакль, или танцуют до рассвета. А в столовых суетятся официанты в зелёных мундирах с золочёными пуговицами, подавая кому кружку пива с белым хохлом пены, кому шампанское в никелированном ведёрце со льдом, одному - стерлядь или рябчика, другому - бутерброд с колбасой или стакан чаю. Такие крайности во вкусах и аппетитах, а главное, в «валюте» блюд за одним и тем же столом, уживались отлично и безобидно, не возбуждая ни в ком неудовольствий.

Близ полуночи, когда в кружок со всех концов Москвы стекались отыгравшие спектакль артисты, редакторы и писатели, окончившие дневной труд, секретари газет, через час отправлявшиеся на ночную работу - выпускать завтрашний номер, и разного рода таланты и их поклонники, - в залах кружка можно было встретить одновременно и чёрный сюртук, и серый пиджак, и домашнюю куртку с цветным воротничком рубашки, а рядом щегольской фрак с белоснежной накрахмаленной сорочкой и батистовым галстуком, строгую женскую фигуру в тёмной кофточке, наглухо застёгнутой, нередко в очках и с подстриженными волосами. И тут же в столовой - приехавших с парадного концерта декольтированных артисток, с большими боа на плечах, с пышными причёсками, со счастливыми улыбками, ещё не успевших остыть от пережитого только что успеха и грома аплодисментов.

В специальных комнатах идёт своя клубная жизнь: играют в карты и шахматы. Здесь преимущественно «члены-соревнователи», не имеющие квалификации деятелей искусств, вперемежку с актёрами московских театров - нередко носителями прославленных имен. В нижних помещениях сражаются на бильярде. Читальный зал всегда полон народу. На столах разложены свежие столичные газеты и журналы, много также провинциальных изданий, имеются последние книжные новинки. Здесь - полная тишина; ходят бесшумно по мягким коврам и не разговаривают... В кружке в 1904 году была образована особая комиссия памяти А.П. Чехова с целью выдавать ссуды и пособия нуждающимся артистам, писателям, художникам, музыкантам и вообще лицам, причастным к искусству. Через эту комиссию на дела помощи кружком, судя по отчёту, было выдано за пятнадцать лет 248 тысяч рублей.

Если вчитаешься в те прошения, которые подавались в комиссию, то увидишь такую нужду, такое горе, что становится жутко. «Помогите, или мне придётся вычеркнуть себя из списка существующих», - пишет одни из просителей. И другие также пишут: «Сплю на голых досках, есть нечего...», «Получил повестку, гонят с квартиры. Куда в мороз денусь с детьми?..». «Жена и двое детей, живём в Москве; работы нет; все, что было, продано и заложено...», «Без заработка, так обносился, что прийти совестно...», «Детей гонят из школы, за невзнос платы...», «Лежу больной, не на что купить лекарства...» и т. д. И всё это не пустые фразы. В громадном большинстве случаев, по проверке, горькие жалобы подтверждаются. И так мучатся и терпят горе люди искусства, люди, работающие нервами и тем более переносящие нужду. Известен ряд случаев, когда благодаря помощи, оказанной вовремя, люди становились на ноги и, пережив тяжкий период как болезни, так и безработицы, получали возможность продолжать снова свою деятельность.

Всё это не выдумки, а факты, отмеченные в протоколах и напечатанные в своё время в отчётах. Ведь тогдашнее правительство не интересовалось ни судьбами, ни жизнью отдельных людей, и сами люди прибегали к самодеятельности, объединялись в группы и общества и помогали ослабевшим сочленам и сотоварищам. А правительство время от времени налагало руку на такие организации и закрывало их, как был закрыт, например, Союз писателей, закрыт Комитет грамотности за широкую издательскую деятельность.

Председателем дирекции кружка был долгое время А.И. Сумбатов - известный драматург, он же выдающийся актер Южин и директор Малого театра, много поработавший в интересах кружка и много сделавший для него, впоследствии - народный артист республики. Это был культурный и талантливый человек, с университетским образованием, прекрасный оратор, энергичный деятель и всем существом своим преданный искусству, умный, тактичный, окружённый всеобщим доверием и не однажды выручавший кружок от нависавших над ним бед.

На седьмом году существования московский Художественный театр, несмотря на признанное значение и на выдающийся артистический успех, переживал тяжёлый денежный кризис. Чтобы спастись от краха, он решил выехать на гастроли за границу. Но для этого нужны были средства, которых не было. Нужны были двадцать пять тысяч рублей под вексель за сравнительно нетяжёлые проценты. Но поиски таких условий оставались без успеха. Намечались некоторые заимодавцы, но они требовали огромных гарантий и, кроме того, кабальных процентов. Театру грозила гибель. Тогда театр обратился к кружку, и в заседании дирекции, в котором лично я принимал ближайшее участие, было в тот же вечер постановлено: выдать Художественному театру двадцать пять тысяч рублей без всяких процентов, и на срок неопределённый: пусть заплатит, когда сможет. Общее собрание членов кружка поддержало это постановление дирекции, и театр был спасён. А через год, вернувшись триумфатором из-за границы, Художественный театр выплатил кружку свой долг и остался по-прежнему сильным и славным. И только вексель его, подписанный крупнейшими артистами, остался как интересный документ в витрине музея МХАТ. Когда Сумбатов , обремененный делами по управлению Малым театром, отказался от председательства в дирекции кружка, его место занял Валерий Яковлевич Брюсов , состоявший и ранее членом дирекции, известный и популярный писатель, автор многочисленных произведений в стихах и прозе, романов, пьес, критических статей, основатель общества «Свободная эстетика», в своё время вождь в лагере символистов, человек исключительной трудоспособности, широко образованный и даровитый, о котором А. М. Горький дал знаменательный отзыв: «Брюсов - это самый культурный писатель на Руси. Лучшей похвалы не знаю...».

Телешов Н.Д., Записки писателя. Рассказы, М., «Правда», 1987 г., с. 35-39.

Среда: Происходит этимологически от слова средина середина, но означает по сути противоположное слово окружение. То есть всё, что находится вокруг середины (вокруг меня). В этом значении употребляется как правило с уточнением (какая среда?) … Википедия

1. СРЕДА, ы, вин. среду; мн. среды; ж. 1. Вещество, заполняющее какое л. пространство и обладающее определёнными свойствами. Воздушная с. Распространение света в однородной среде. Преломляющие среды. Фильтрующие среды. Питательная с. (жидкая или… … Энциклопедический словарь

Литературный кружок в Москве, собирался по средам у писателя Н. Д. Телешова с 90 х гг. 19 в. до 1916. Участники В. В. Вересаев, А. И. Куприн, И. А. Бунин, М. Горький и др. После Революции 1905 07 возникла т. н. Молодая среда во главе с Ю. А.… … Большой Энциклопедический словарь

Литературный кружок в Москве, собирался по средам у писателя Н. Д. Телешова с 90 х гг. XIX в. до 1916. Участники В. В. Вересаев, А. И. Куприн, И. А. Бунин, М. Горький и др. После Революции 1905 07 возникла так называемая «Молодая среда» во главе … Энциклопедический словарь

I Среда в биологии, совокупность абиотических (неорганических) и биотических (органических) условий обитания животных, растений или микроорганизмов одного или разных видов. К абиотическим факторам С. относят химические (химический состав… … Большая советская энциклопедия

- «Пепельная среда», картина Карла Шпицвега, 1855 1860 гг. У этого термина существуют и другие значения, см. Среда (значения) … Википедия

Эта статья о доме И. Ф. Лопатина по адресу Невский проспект, 68. О доме И. Ф. Лопатина по адресу Невский проспект, 100 см. Невский, 100. Эта статья о доме Дехтерева на Невском проспекте. О доме Дехтерева по… … Википедия

- — родился 30 мая 1811 года в недавно присоединенном к России Свеаборге, где его отец, Григорий Никифорович, служил младшим лекарем флотского экипажа. Фамилию свою Григорий Никифорович получил при поступлении в семинарию от своего учебного… …

- — знаменитый поэт. ?. ДЕТСТВО (1783—1797) Год рождения Жуковского определяется его биографами различно. Однако, несмотря на свидетельства П. А. Плетнева и Я. К. Грота, указывающих на рождение Ж. в 1784 г., нужно считать, как и сам Ж.… … Большая биографическая энциклопедия

Литература эпохи феодализма. VIII X века. XI XII века. XII XIII века. XIII XV века. Библиография. Литература эпохи разложения феодализма. I. От Реформации до 30 летней войны (конец XV XVI вв.). II От 30 летней войны до раннего Просвещения (XVII в … Литературная энциклопедия

Участники имели прозвища по московским улицам и переулкам: Максим Горький именовался «Хитровка»; Александр Куприн - «Конная площадь»; Иван Бунин - «Живодёрка», а его брат, Юлий - «Старый Газетный переулок»; Евгений Чириков - «Лобное место»; Николай Златовратский - «Старые Триумфальные ворота», а потом - «Патриаршие пруды»; Александр Серафимович - «Кудрино»; Викентий Вересаев - «Каменный мост»; Фёдор Шаляпин - «Разгуляй»; Евгений Гославский - «Большая Молчановка»; Сергей Голоушев - «Брехов переулок»; Тимковский - «Зацепа»; Леонид Андреев - «Большой Проектированный переулок»; В. С. Миролюбов - «Каланчёвская площадь», Иван Белоусов - «Пречистенка».

В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.

«Среда» (литературный кружок), Среды Телешова это московский литературно-художественный кружок (1899-1916 гг.), основанный Н. Д. Телешовым. Первый председатель дирекции кружка – А. И. Сумбатов, второй – В. Я. Брюсов.

Основание и деятельность кружка

Литературно-художественное объединение московских писателей «Среда» был организован в 1899 году в Москве русским писателем Николаем Дмитриевичем Телешовым. Собрания членов содружества проходили в квартире Н. Д. Телешова по средам.

Во время заседаний молодые писатели выносили новые, раннее не изданные труды на обсуждение коллег, причем авторы лично исполняли свои произведения. Известная пьеса Максима Горького «На дне» впервые была прочитана на «Среде».

Писатели устраивали также выходные, или большие, «Среды», в которых в качестве гостей участвовали литераторы, артисты, художники, врачи, юристы. Группа московских писателей поддерживала и составляла протесты, вызванные насильными действиями правительства. Революционным характером творчества участников содружества обусловлена их связь с представителями декадентства, модернизма и других направлений. Большие «Среды» посещали К. Д. Бальмонт, Кречетов, В. Я. Брюсов и другие поэты.
Произведения московских писателей вошли в сборники кружка «Знание», «Слово», «Клич», «Книга рассказов и стихотворений».

Члены кружка

Коренными членами и постоянными посетителями творческого кружка «Среда» являлись известные русские писатели и драматурги XIX-XX вв.: Н. Д. Телешов, М. Горький, Е. Н. Чириков, Л. Н. Андреев, Скиталец, Найденов, Вересаев, А. И. Куприн, И. А. Бунин, Ю. А. Бунин, Серафимович, Е. П. Гославский, Н. И. Тимковский, Ф. И. Шаляпин, С. С. Голоушев и др. Среди старших писателей – П. Д. Боборыкин, Н. Н. Златовратский, С. Я. Елпатьевский, Мамин-Сибиряк, В. А. Гольцев. Гостями творческих вечеров часто были А. П. Чехов, В. Г. Короленко, А. Я. Головин и др.

Членов кружка, кроме общих творческих интересов, связывали дружеские отношения. Участники группы отличались самоиронией: у них была традиция открыто давать своим постоянным товарищам прозвища, которые выбирались из ряда названий московских площадей и улиц. Этот процесс назывался «давать адреса».

Максим Горький получил адрес московской площади «Хитровка» в честь пьесы «На дне», И. А. Куприн – «Конная площадь» за пристрастие к цирку и лошадям; Вересаеву был дан адрес «Каменный мост» за непоколебимость взглядов, Ю. А. Бунину – «Старо-Газетный переулок» за долгий опыт работы в редакциях; Н. Н. Златовратского назвали «Старые Триумфальные ворота» и т. д.

«Молодая Среда»

С 1909 г. характер «Среды» существенно изменился. Собрания группы, которые возглавил Ю. А. Бунин, проводились в московском Литературно-художественном кружке. Состав содружества расширился молодыми писателями. Обновлённый кружок, который продолжил традиции предшественников, получил название «Молодая Среда».

Закрытие кружка

Последние годы существования литературного объединения «Среда» пришлись на время разгара Первой мировой войны. Заключительное собрание состоялось в 1916 году без былого успеха, после чего творческие встречи прекратились.

Товарищество «Среда» не только внесло весомый вклад в развитие русской культуры, но и имело значимую общественную роль – деятельность писателей главным образом основана на принципах защиты людей и взаимопомощи.

«За пределами славянского мира Гоголь простирает свою власть на все человечество» - так резюмировал в своей речи Вогюэ основной мотив всех иностранных приветствий.

Организацию гоголевских дней и проведение торжеств приняло на себя старейшее литературное общество, справлявшее в тот же год свое столетие, - Общество любителей российской словесности, где работал официальный комитет. Но в кабинете Н. В. Давыдова, за дружеской беседой, многое подготовлялось заблаговременно; отсюда исходила не однажды инициатива тех или иных мероприятий. Гоголевская комиссия возглавлялась Давыдовым как председателем и работала дружно и энергично. В течение двух лет мне довелось принимать в ней ближайшее участие.

Может быть, не будет лишним, если я приведу некоторые отрывки из письма группы иностранных писателей и журналистов.

«Более всего поражает нас в русской литературе то необычайное сочувствие ко всему, что страдает, к униженным и оскорбленным, к пасынкам жизни всех классов и состояний, - писали они, - к людям, души которых еще живы, но как бы парализованы или изуродованы в водовороте жизни. И это особенное сочувствие, проникающее собою все, что есть наиболее выдающегося в русском искусстве, нисколько не является покровительством или даже жалостью. Оно есть скорее чувство кровного родства людей, которое держит тесно вместе членов семьи, равно в несчастий, как и в счастии; оно есть чувство истинного братства, которое объединяет все разнородное человечество. С такими качествами русская литература стала факелом, ярко светящим в самых темных углах русской национальной жизни. Но свет этого факела разлился далеко за пределы России, - он озарил собой всю Европу. И мы твердо верим, что народ, совершивший такую великую и мужественную работу в деле освобождения человеческого духа, сумеет также, добиться полного и свободного развития в жизни, за которое он так долго боролся и страдал».

Каково было все это слышать верноподданным чиновникам, воображавшим, что жизнью и духом народа руководят исключительно только они!

С Н. В. Давыдовым у меня были и совместные работы. Одновременно к нему и ко мне обратились представители всероссийского студенчества с просьбой быть редакторами их литературного сборника. И мы долго работали над многочисленными рукописями, выделяя более интересные. Через год «Общестуденческий сборник» был издан. К нашему удовлетворению, несколько имен этих молодых участников удержались впоследствии в литературе и стали известными, но многие не пошли далее юношеских стишков и замолкли. А во время империалистической войны мы с Давыдовым не только редактировали, но и собрали большой том, при участии писателей и художников, в помощь пленным воинам, томившимся в неприятельских тюрьмах. Сколько благодарственных солдатских писем мы получили тогда через международную организацию - Комитет помощи русским военнопленным! В сборнике участвовали мои товарищи по «Среде», и в их числе А. М. Горький.

Общество русских драматических писателей и оперных композиторов, существовавшее с семидесятых годов, выдавало «Грибоедовскую премию» за лучшую пьесу сезона. Оно избирало ежегодно трех судей: один год из москвичей, на следующий год - из петербуржцев. В числе этих московских судей я работал в течение нескольких сроков и за многолетнюю работу был награжден, согласно уставу общества, именным золотым жетоном. Среди этой «тройки» я помню то Н. В. Давыдова, то знаменитую артистку Г. Н. Федотову, то академика М. Н. Розанова. Присуждение премий происходило в том же кабинете Н. В. Давыдова, увешанном по стенам интереснейшими группами и снимками литературно-театральной эпохи шестидесятых - девяностых годов, точно просившимися со стены прямо в хороший музей.

Помимо беллетристических очерков и рассказов, напечатанных отдельным томом, перу Н. В. Давыдова принадлежат интересные мемуары «Из прошлого», где рассказывается о близком знакомстве его с Толстым, Жемчужниковым, Кони и другими выдающимися людьми, о том, как он в Ясной Поляне режиссировал и впервые ставил пьесу «Плоды просвещения» и сам исполнял роль профессора в присутствии Льва Николаевича.

«Исполнение мною роли профессора, совершенно мне несвойственной, - рассказывал Давыдов, - было достаточно слабо, но Лев Николаевич очень похвалил мою игру, добавив, что я доставил ему большое удовольствие, тем более что он совершенно не узнал в моем исполнении своего текста, так много нового я внес в свою роль, что было якобы на пользу пьесе. Должен сознаться, что Л.Н. был прав в одном отношении: я не знал роли, не успел выучить ее за хлопотами по режиссированию и возней с аксессуарами и реквизитом, ввиду чего мне пришлось, особенно в монологе профессора, фантазировать».

Умер Давыдов уже при Советской власти. Ему было в то время далеко за семьдесят лет, но он до последнего дня работал, читая лекции в бывшем Коммерческом институте и пополняя по вечерам свои мемуары воспоминаниями о крупных и интересных своих современниках.

Члены «Среды» и новые товарищи. - Большой литературный вечер. - Шутки. - Протесты. - Издательство писателей. - Молодая «Среда». - Третейский суд. - Утраты «Среды» и ее конец.

Мало-помалу наш товарищеский кружок начал расширяться. Пришел к нам писатель Семенов Сергей Терентьевич, автор крестьянских рассказов, отмеченных Л. Н. Толстым, который называл их «значительными так как они касаются самого значительного сословия России - крестьянства, которое Семенов знает, как может знать его только крестьянин, живущий сам деревенской тягловой жизнью». Пришел поэт и романист Федоров Александр Митрофанович, живший в Одессе, но часто наезжавший в Москву. Затем стали бывать Гославский Евгений Петрович, Тимковский Николай Иванович. В это время издавалась в Москве газета «Курьер» под редакцией Я. А. Фейгина и И. Д. Новика, людей свежих и энергичных, которые пытались объединить всю нашу молодую группу. В этой же газете начал работать в качестве судебного репортера Леонид Николаевич Андреев, но его никто из нас еще не знал. Да он и сам в то время еще не знал, что он беллетрист.

Моя жена по специальности и по образованию своему - художник, окончила Московскую школу живописи, ваяния и зодчества; благодаря этому на наших вечеринках стали бывать нередко ее сотоварищи и другие знакомые художники. Иногда во время вечера они зарисовывали читающего автора или кого-нибудь из присутствующих писателей либо делали беглые иллюстративные наброски. Но все это, к сожалению, разбрелось по рукам, и лишь несколько набросков уцелело у меня да в Литературном музее, куда я их давно отдал, когда музей был еще «Чеховским».

Бывал довольно часто Головин Александр Яковлевич - несомненный талант, но в силу тогдашних обстоятельств скромный работник у живописца Томашки, бравшего заказы по расписыванию потолков в домах богатых москвичей. В дальнейшем Головин был вытащен Константином Алексеевичем Коровиным в помощники декоратора Большого театра, в советское же время признан и возведен в народные артисты Республики. Его произведения в значительном количестве собраны Третьяковской галереей. Бывали художники К. К. Первухин, Вл. Ил. Российский, написавший впоследствии с Андреева портрет, один из самых удачных по сходству. Этот портрет связан со «Средою», приобретен был ею и висел у меня в кабинете, и в настоящее время передан мною в литературный музей. Бывал у нас Васнецов Аполлинарий Михайлович, любивший изображать старую, древнюю Москву. Помимо своих художественных работ, он писал статьи и беллетристические рассказы. Бывали художники: Эмилия Яковлевна Шанкс, В. Я. Тишин и Исаак Ильич Левитан. Впрочем, Левитан бывал только в начале организации кружка; вскоре он заболел и умер.

Через год кружок наш уже значительно разросся, и мы стали собираться регулярно каждую неделю - сначала по вторникам, а потом по средам, не избегая «Суббот» Художественного кружка, имевших для нас иной интерес и иную привлекательность.