С верой писателя в преодолимость нарастающего отчуждения, раздробленности жизни связана и излюбленная форма его повествования — сказ, — предполагающая живую обращенность повествования к другому человеку, постоянный контакт с ним, уверенность в том, что все рассказываемое близко его душе.

Знаменательна в этом смысле широко используемая в экспозиции произведений Лескова типично ренессансная ситуация: случай (непогода, бездорожье) свел друг с другом множество самых разных людей, разного положения, образования, жизненного опыта, несхожих характеров и привычек, взглядов и убеждений. Казалось бы, ничто не соединяет этих случайных встречных, составляющих пеструю людскую толпу.

Но вот кто-нибудь из них, неприметный до поры до времени человек, начинает рассказ, и при всей своей простоте и незатейливости этот рассказ вдруг мгновенно изменяет атмосферу общения, порождая отношения душевной открытости, участливости, единодушия, равенства, родства.

Именно в искусстве сказа в наибольшей степени проявилась народная основа творческого дара писателя, сумевшего, подобно Некрасову, как бы изнутри раскрыть многообразные характеры русских людей.

Восхищаясь самобытным талантом Лескова, Горький впоследствии писал: «Люди его рассказов часто говорят сами о себе, но речь их так изумительно жива, так правдива и убедительна, что они встают перед вами столь же таинственно ощутимы, физически ясны, как люди из книг Л. Толстого и других...». В искусном плетении «нервного кружева разговорной речи» Лесков, по убеждению Горького, не имеет равного себе.

Сам Лесков придавал большое значение «постановке голоса» у писателя и всегда считал ее верным признаком его талантливости. «Человек живет словами, и надо знать, в какие моменты своей психологической жизни у кого из нас какие найдутся слова», — говорил он в беседах с А. И. Фаресовым. Писатель гордился яркой выразительностью живой речи своих героев, которая достигалась им ценой «огромного труда».

Создавая на основе большого жизненного опыта колоритный язык своих книг, Лесков черпал его из самых разнообразных источников: «...собирал его много лет по словечкам, по пословицам и отдельным выражениям, схваченным на лету, в толпе, на барках, в рекрутских присутствиях и монастырях», заимствовал из любовно собираемых им старинных книг, летописей, раскольничьих сочинений, усваивал его из общения с людьми самых разнообразных социальных положений, разного рода занятий и интересов.

В итоге этой «упорной выучки», как справедливо заметил современный исследователь, Лесков «создал свой словарь великорусского языка с его местными говорами и пестрыми национальными отличиями, открывающими широкий путь новому живому словотворчеству».

Влюбленный в живое народное слово, Лесков артистически обыгрывает его в своих произведениях и к тому же охотно создает свои слова, переосмысляя иностранные термины в духе и стиле «народной этимологии». Насыщенность произведений писателя разного рода неологизмами и разговорными речениями так велика, что порой она вызывала известные нарекания со стороны современников, которые находили ее избыточной и «чрезмерной».

Так, Достоевский в ходе литературной полемики с Лесковым критически отозвался о его пристрастии «говорить эссенциями». Подобную укоризну обратил однажды к писателю и Л. Толстой, усмотрев излишество характерных выражений в его сказке «Час воли божией». Верный своей оригинальной художественнойманере, сам Лесков, однако, не признавал правомерности подобных упреков.

«Этот язык, как язык „Стальной блохи“, дается не легко, а очень трудно, и одна любовь к делу может побудить человека взяться за такую мозаическую работу», — замечал он в письме к С. Н. Шубинскому, возражая против обвинений в искусственности и манерности. «Писать так просто, как Лев Николаевич Толстой, — я не умею, — признавался он в другом письме. Этого нет в моих дарованиях <...> Принимайте мое так, как я его могу делать. Я привык к отделке работ и проще работать не могу».

Отношение Лескова к слову роднит его с тем направлением в русской литературе (Б. М. Эйхенбаум называл его «филологизмом»), которое берет свое начало в борьбе «шишковистов» с «карамзинистами» и ярко проявляет себя в творчестве писателей-филологов 30-х гг. — Даля, Вельтмана, в значительной степени подготовивших своей деятельностью его речевое новаторство.

Творчество Лескова, сумевшего столь глубоко осознать противоречивые возможности русской жизни, проникнуть в особенность национального характера, живо запечатлеть черты духовной красоты народа, открыло новые перспективы перед русской литературой.

Оно является живой частью нашей культуры и продолжает оказывать живительное воздействие на развитие современного искусства, в котором проблемы народного самосознания и народной нравственности продолжают оставаться актуальными и самыми значительными проблемами.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

Своеобразие поэтики Лескова

Что касается собственного творчества, писатель шел «против течений». Он любит жанры новеллы и анекдота, в основе которых — новость, неожиданность, т.е. то, что вступает в противоречие с привычным взглядом на вещи.

Лесков стремился не выдумывать, а искать в жизни интересные сюжеты и характеры. В этих поисках он обратился к социальным группам, в которые никто до него пристально не всматривался: священникам, мастеровым, инженерам, управляющим, старообрядцам.

Лесков изобразил героя-«праведника», по терминологии писателя.

Размышляя над таким характером, Лесков искал проявления добра в повседневной жизни, среди служебной суеты и обыденных занятий. Писателя интересовало не столько наличие идеала, сколько возможность и разнообразие проявления его в конкретных жизненных ситуациях.

Самое главное, что большинство его положительных героев — не титаны и не «идиоты», им присущи человеческие слабости и вечные человеческие достоинства: честность, доброта, бескорыстие, умение прийти на помощь — то, что в общем-то по силам всякому. Не случайно в произведениях крупной формы (особенно в «Соборянах») Лесков окружает своих любимых героев близкими людьми. Протопоп Туберозов («Соборяне»), за которого весь город встал, до сих пор является непревзойденным примером человеческой стойкости и мужества, духовной независимости и силы. Туберозова сравнивали со знаменитым протопопом Аввакумом, но жил он в XIX в., когда аввакумовская твердая вера была, мягко говоря, не в моде.

Герои "Запечатленного ангела" - рабочие-каменщики, герой "Очарованного странника" - конюх, беглый крепостной, "Левши" - кузнец, тульский оружейник, "Тупейного художника" - крепостной парикмахер и театральный гример.

Чтобы ставить в центр повествования героя из народа, надо прежде всего овладеть его языком, суметь воспроизвести речь разных слоев народа, разных профессий, судеб, возрастов.

Задача воссоздать в литературном произведении живой язык народа требовала особенного искусства, когда Лесков пользовался формой сказа . Сказ в русской литературе идет от Гоголя, но в особенности искусно разработан Лесковым и прославил его как художника. Суть этой манеры состоит в том, что повествование ведется как бы не от лица нейтрального, объективного автора; повествование ведет рассказчик, обычно участник сообщаемых событий. Речь художественного произведения имитирует живую речь устного рассказа. При этом в сказе рассказчик - обычно человек не того социального круга и культурного слоя, к которому принадлежит писатель и предполагаемый читатель произведения. Рассказ у Лескова ведет то купец, то монах, то ремесленник, то отставной городничий, то бывший солдат. Каждый рассказчик говорит так, как свойственно его образованию и воспитанию, его возрасту и профессии, его понятию о себе, его желанию и возможностям произвести впечатление на слушателей.

Рассказчик в сказе обычно обращается к какому-нибудь собеседнику или группе собеседников, повествование начинается и продвигается в ответ на их расспросы и замечания. Так, в "Очарованном страннике" пароходных пассажиров заинтересовывает своими знаниями и мнениями едущий с ними монастырский послушник, и по их просьбам он рассказывает историю своей пестрой и примечательной жизни. Конечно, далеко не все произведения Лескова написаны "сказом", во многих повествование, как это обычно в художественной прозе, ведет сам автор.

Его речь - речь интеллигента, живая, но без имитации устной беседы. В такой манере написаны и те части "сказовых" произведений, в которых автор представляет и характеризует своих героев. Иногда же сочетание авторской речи и сказа более сложно. В основе "Тупейного художника" - рассказ старой няни ее воспитаннику, девятилетнему мальчику. Няня эта - в прошлом актриса Орловского крепостного театра графа Каменского. (Это тот же театр, который описан и в рассказе Герцена "Сорока-воровка" под именем театра князя Скалинского). Но героиня рассказа Герцена не только высокоталантливая, но, по исключительным обстоятельствам жизни, и образованная актриса. Люба же у Лескова - необразованная крепостная девушка, по природной талантливости способная и петь, и танцевать, и исполнять в пьесах роли "наглядкою" (то есть понаслышке, вслед за другими актрисами). Она не все способна рассказать и раскрыть, что автор хочет поведать читателю, и не все может знать (например, разговоры барина с братом). Поэтому не весь рассказ ведется от лица няни; частью события излагаются автором с включением отрывков и небольших цитат из рассказа няни.

"Левша" - не бытовой сказ, где рассказчик повествует о пережитых им или лично известных ему событиях; здесь он пересказывает сотворенную народом легенду, как исполняют былины или исторические песни народные сказители.

Как и в народном эпосе, в "Левше" действует ряд исторических лиц: два царя - Александр I и Николай I, министры Чернышев, Нессельроде (Кисельвроде), Клейнмихель, атаман Донского казачьего войска Платов, комендант Петропавловской крепости Скобелев и другие.

У рассказчика нет имени, нет личного образа. Правда, в ранних публикациях рассказ открывался предисловием, в котором писатель утверждал, будто "записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца...". Однако, подготовляя "Левшу" для собрания своих сочинений, Лесков исключил это предисловие. Причиной исключения могло быть то, что все рецензенты "Левши" поверили автору, будто он напечатал фольклорную запись, и не сходились лишь в том, точно ли записан сказ или Лесков что-то добавлял от себя. Лескову дважды пришлось печатно разоблачить свое предисловие как литературный вымысел. "...Я весь этот рассказ сочинил...- писал он,- и Левша есть лицо, мною выдуманное".

Герой "Очарованного странника" Иван Северьянович Флягин - в полном смысле слова богатырь, и притом "типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца". Он обладает необычайной физической силой, безгранично смел и мужествен, искренен и прямодушен до наивности, предельно бескорыстен, отзывчив на чужое горе. Как всякий народный богатырь, Иван Северьяныч горячо любит родину. Это ярко проявляется в смертной тоске по родной стороне, когда десять лет ему приходится пробыть в плену у киргизов. К пожилым годам патриотизм его становится шире и сознательнее. Его томит предчувствие грядущей войны, и он мечтает принять в ней участие и умереть за родную землю.

Он необычайно талантлив. Прежде всего в деле, к которому был приставлен еще мальчиком, когда стал форейтором у своего барина. Ко всему, касающемуся лошадей, он "от природы своей особенное дарование получил".

За ним числятся не только проступки, но и преступления: убийства, умышленные и неумышленные, конокрадство, растрата. Но каждый читатель чувствует в Иване Северьяныче чистую и благородную душу. Ведь даже из трех убийств, о которых рассказано в повести, первое - нечаянный результат озорного лихачества и не знающей куда себя деть молодой силы, второе - результат неуступчивости противника, надеющегося "перепороть" Ивана Северьяныча "в честном бою", а третье - это величайший подвиг самоотверженной любви.

Легендарный Левша с двумя своими товарищами сумел выковать и прикрепить гвоздиками подковки к лапкам сделанной в Англии стальной блохи. На каждой подковке "мастерово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал". Разглядеть эти надписи можно только в "мелкоскоп, который в пять миллионов увеличивает". Но у мастеровых никаких микроскопов не было, а только "глаз пристрелявши".

Лесков далек от идеализации народа. Левша невежествен, и это не может не сказываться на его творчестве. Искусство английских мастеров проявилось не столько в том, что они отлили блоху из стали, сколько в том, что блоха танцевала, заводимая особым ключиком. Подкованная, она танцевать перестала. И английские мастера, радушно принимая присланного в Англию с подкованной блохой Левшу, указывают на то, что ему мешает отсутствие знаний: "...Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой машине расчет силы есть, а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и ее подковок несть не может. Через это теперь нимфозория и не прыгает и дансе не танцует".

Левша любит свою Россию простосердечной и бесхитростной любовью. Он рвется домой, потому что перед ним встала задача, выполнение которой нужно России; тем самым она стала целью его жизни. В Англии Левша узнал, что дула ружей надо смазывать, а не чистить толченым кирпичом, как было принято тогда в русской армии,- отчего "пули в них и болтаются" и ружья, "храни бог войны, стрелять не годятся". С этим он спешит на родину. Приезжает он больной, снабдить его документом начальство не позаботилось, в полиции его начисто ограбили, после чего стали возить по больницам, но никуда не принимали без "тугамента", сваливали больного на пол, и, наконец, у него "затылок о парат раскололся". Умирая, Левша думал только о том, как довести до царя свое открытие, и еще успел сообщить о нем врачу. Тот доложил военному министру, но в ответ получил только грубый окрик: "Знай свое рвотное да слабительное, а не в свое дело не мешайся: в России на это генералы есть".

Важная роль в сюжете "Левши" отведена "донскому казаку" Платову . Как и в народных исторических песнях и в казачьих сказах о войне с французами, здесь таким именем назван атаман войска донского генерал граф М. И. Платов. В сказе о Левше Платов по приказу царя Николая I повез заморскую диковинку в Тулу, чтобы русские мастера показали, на что они способны, "чтобы англичане над русскими не предвозвышались". Он же привозит Левшу в Петербург в царский дворец.

В рассказе "Тупейный художник" писатель выводит богатого графа с "ничтожным лицом", обличающим ничтожную душу. Это злой тиран и мучитель: неугодных ему людей рвут на части охотничьи псы, палачи терзают их неимоверными пытками.

Образ одного из господских прислужников ярко обрисован в "Тупейном художнике" . Это поп Аркадий, не устрашенный грозящими ему истязаниями, быть может смертельными, пытается спасти любимую девушку от надругательства над ней развратного барина. Их обещает обвенчать и скрыть у себя на ночь священник, после чего оба надеются пробраться в "турецкий Хрущук". Но священник, предварительно обобрав Аркадия, предает беглецов графским людям, посланным на поиски сбежавших, за что и получает заслуженный плевок в лицо.

1. Общая характеристика творчества

Н.С. Лесков принадлежит к числу самых оригинальных мастеров художественного слова. «Писатель будущего»,-так охарактеризовал Лескова его современник Л.Н. Толстой. Писатель является создателем особого лесковского способа описания, духовно-аналитического подхода к изображаемому человеку, миру. В творчестве Лескова отразились самобытность русского народа, русский дух.

Начало творчества Лескова относится к 60-м гг. XIX века, когда он начал публиковать в печати очерки, фельетоны, публицистические статьи и литературные-критические обозрения на тему общественной жизни (например, «Русские женщины и эмансипация», «О рабочем классе»). Главным вопросом для Лескова стал вопрос о народе, о его нравственном преображении. Первые беллетристический опыт Лескова – деревенская трилогия рассказов «Засуха», «Разбойник», «В тарантасе», посвященные людям деревни. Из рассказов 1860-х гг. особо выделяется «Овцебык» и «Леди Макбет Мценского уезда».

Герой первого рассказа писателя – Богословский – человек сложной противоречивой судьбы, переживший в жизни множество приключений. Это личность находящася в поиске ответов на вопросы русской жизни, ведущая активный духовный поиск. Отсюда его неприкаянность, положение «белой вороны». Утрата Бога в душе героя рождает разлад с миром, разлад с самим собой, решение уйти из жизни. Образ овцебыка – первое художественное открытие Лескова. Это образ человека, пережившего глубокую внутреннюю драму утраты духовного восприятия мира и остро осознающего эту утрату. Рассказ положил начало трем основным темам в творчестве Лескова: темы праведничества, темы нигилизма и темы изображения крестьянской жизни, драматических народных характеров.

Именно такой характер исследован Лесковым в очерке «Леди Макбет Мценского уезда». Лесков изобразил обычную исторю любви, которую страстная широкая натура героини – Катерины Измайловой – превращает в кровавую семейную драму. Страсть, не сдерживаемая ни верой, ни добрым воспитанием, рождает в героине стремление отстоять свою любовь любыми – вплоть до убийства свекра, мужа и племянника – средствами. Возмездие приходит к Катерине Измайловой не только с арестом и судом, но и с предательством любимого человека. В изображении переживая героини Лесков достиг вершин психологизма, создал цельный характер разрушительницы своей и чужих жизней в шекспировском смысле. Основными приемами создания характера главной героини стали разнообразие речевых средств, стилизация речи.

В конце 1860 – начале 1870-х гг. Лесков обратился к созданию романов «Некуда», «Обойденный», «Соборяне», «На ножах» - в которых он поставил важные вопросы русской жизни: вопрос о защите человеческих традиций, вопрос о драматической судьбе революционной демократии («Некуда»), вопрос о добре и красоте, живущих в душе каждого человека, вопрос о свободе, прежде всего духовно-нравственной и бытовой, а не политической. Смысл первого романа «Некуда» заключался в осознании того, что уйти от естественного, родного, семейно-родового начала некуда. Роман «Некуда» завершает первый этап творчества Н.С. Лескова. Он был вызван к жизни наблюдениями писателя над современной политической жизнью, в которой новое и старое находилось в остром конфликте.

Тема нигилизма как отказа от духовных начал и традиций была продолжена Лесковым в романе «На ножах». Этот роман, написанный не на «злобу дня», вызвал широкий общественный резонанс. Писателя тревожили «перерождение» нигилизма, акцентирование в нем факта отрицания сложившихся этических принципов социального поведения и поэтому он выступил против крайностей нигилизма, одновременно показан в романе героев удивительного обояния, верных высоким идеалам.

В другом направлении был написан роман «Соборяне», в котором Лесков изобразил мир героев-праведников и создал оригинальный способ изложения описываемых событий: соединил авторское повествование с памятными записями главного героя. Герои романа – жители «старогородской соборной поповки» - люди симпатичные, добрые, богатые духом, проповедывающие истину, добро, красоту. Их объединяет сила добра. Воплощением темы деятельного правдолюбия является протопоп Туберозов, натура поэтическая и гражданская, «человек разума и живой веры». Роман «Соборяне» - это роман о человеческой душе, верной своим принципам и несгибаемой ни перед какими препятствиями. Конфликт романа отразил разрушение традиционных верований и проникновение в жизнь новых прогрессивных идей; противопоставление цельного, верующего в свой идеал, человека неверующим людям, живущим модой, бездумно увлеченными новыми веяниями. Духовно целомудрие героев-праведников Лесков связывал с прошлым, в котором живут вечные и непреложные нравственные устои. По его мысли, каждая новая историческая эпоха должна их заново обнаружить. Лесков не просто изобразил быт и нравы русской провинции, но создал образ космического масштаба – прежде всего, образ природы, с которой соотносятся образы героев, возвышаясь тем самым над обыденностью. Символические пейзажи раздвигают рамки хроники, в центре которой оказываются Россия, та ее духовная жизнь, к которой русская литература еще не обращалась.

1870-е гг. – время работы Лескова нал темой праведничества, которое писатель понимал, как выражение русского национального характера. Ряд произведений, напсанный Лесковым в течение 1870-х гг объединяется общей темой «праведничества». Эпиграфом цикла о праведниках стала фраза: «Без трех праведных несть граду стояния». Тема праведничества, заявленная еще в романе «На ножах» (1870 – 1871), становится главной в его творчестве (роман «Соборяне»). Прежде всего, Лесков задался целью «искать праведных». В 1880 году в свет выходит цикл рассказов «Три праведника и один шерамур» («Однодум», «Пигмей», «Кадетский монастырь», «Русский демократ в Польше», «Шерамур»). Связывающим фактором в цикле является мотив поиска пути. В последующие 1880-1890 гг. последовало продолжение работы над избранной темой: «Несмертельный голован», «Инженеры-бесребренники», «Левша», «Очарованный странник», «Человек на часах».

Кто такие праведники? В полном православном богословском энциклопедическом словаре сказано: «Праведники – это название святых, пребывавших в мире не в отшельничестве или монашестве, а в обычных условиях семейно-общественной жизни»; «Праведники – святые, еще не канонизированные церковью». Лесков не только показал праведную жизнь таких людей, но и запечатлел процесс творения легенды о них. Их основные заповеди:

1. Живу по слову Божьему, по закону любви и по правде, по заповедям Христа;

2. Любовь, доброта, прощение, милосердие, единение, вера, жизнь – свойства натуры;

3. Смысл жизни – в деятельной нравственности, сострадание и помощь другим;

4. Незаметность, скромность в свершении подвига, доброго участия и помощи другим.

В образах своих героев-праведников Лесков воплотил христианскую концепцию мира и человека, которая являлась следствие глубокой религиозной веры самого писателя. Кроме того, именно в образах этих персонажей писатель выразил свое понимание русского национального характера. Разгадку тайны русской жизни, русской души Лесков искал не в переходящих социальных типах, а в героях эпического масштаба, наделенных автором неподвластными ходу времени свойствами национального сознания и характера. Писатель создал образ героя-праведника особыми способами и приемами. Это, прежде всего сказовая форма повествования.

Что такое национальный характер? Прежде всего, характер в литературе – это способ воплощения содержания художественного образа, который предполагает изображение характера героя, описание его поступков, воспроизведение высказываний, в которых раскрываются как индивидуальный свойства героя, как личности, так и типичные черты, выявляющие принадлежность персонажа к общей среде и исторической эпохе. Создавая характер персонажа, писатель использует приемы социально-психологической типизации и индивидуальности. Однако изображение свойств характера подчиняется стремлению автора к объединению всех структурных уровней литературного образа. В описании характера героя отражаются философско-нравственные искания писателя, его отношение к вопросам «вечного» и «сиюминутного бытия». Постановка проблемы национальной жизни, национального самосознания позволяет вычленить те свойства в характере героя, которые определяются его национальной принадлежностью. На внешнем уровне характер – это то, что отличает одну этническую общность от другой (привычки, поведение, эмоционально-психологический и идеологический комплекс, потребности, вкус, система ценностных ориентиров). То есть подчеркивание того, что присуще герою, как представителю народа. Но у каждого писателя есть свое представление о нации, о национальном характере. И понятию «национальный характер» в индивидуальном творчестве может быть приписаны самые разные свойства, объединяющиеся вокруг доминантной идеи, носителем которой по общему мнению, является народ.

Своеобразие национального характера (его создание и воплощение) в творчестве Н.С. Лескова обусловлено национальной идеей самого писателя. Исследования образа героя при решении проблемы воплощения национального характера предполагает три аспекта: 1) герой характеризуется как объединенный человек в конкретно-исторических, социальных проявлениях, как эмоционально-психический тип; 2) вычлененная национально-историческая идея, носителем которой является герой; 3) анализ приемов и способов художественного воплощения в образе героя авторской идеи национального характера.

Обратимся к повести Н.С. Лескова «Очарованный странник», в которой писатель открыл важнейшую сторону русского человека – его «прирожденную веру». Ярким воплощением такого человека является главные герой повести Иван Северьянович Флягин. Кто такой Флягин? При ответе на этот вопрос необходимо учитывать следующие факторы: социальное положение героя; индивидуальные черты характера героя; историю жизни героя; поиски героем смысла жизни.

Основными мотивами повести являются: мотив жизни по совести – жизни по Божьим заповедям и связанный с ним мотив странничества и дороги как сюжетообразующий фактор; житийный мотив «моленного» сына, божьего младенца, обладающего даром пророчества (божьей благодатью), подобно юродивым; мотив борьбы с бесами, искуплением; мотив богатырства.

Чертами характера Флягина являются правдоискание и богопознание, детальная любовь к людям и самопожертвование. Веровать и искать – доминантная черта русского человека. Именно идея деятельного добра как исполнения в жизни Божьих заповедей, осознанная потребность любить других определяет русский национальный характер героя, в основе которого являются вера, любовь, помощь. Герою повести Флягину присущи сострадание, демократизм, патриотизм. Вместе взятые эти черты составляют русский национальный характер лесковского «очарованного странника».

2. Поэтика творчества Н.С. Лескова

Творчество Лескова разнородно по своему жанровому, тематическому составу, в нем представлены многие национальные типы, что не исключает единства поэтики писателя, в основе которой лежит русская фольклорная и литературная традиции.

В центре творчества Лесков – человек-личность, жизнь, воспринимаемая определенной личностью. Это особая художественная точка зрения, так как мир предстает у Лескова через восприятие героя, по-своему думающего и чувствующего в соответствии со своими индивидуальными, национальными, социальными, историческими особенностями, личным опытом и взглядом на жизнь.

Задача воссоздания личностного переживания, ощущения и воззрения на жизнь привела Лескова в необходимости представлять все в живом изложении от имени героя-рассказчика. Сознание и облик героя при этом складывались не под влиянием чувства, сердца. События, переданные через восприятия и мироощущения героя, отражались в его монологе. Такой способ повествования требовал особого языка, что и определило речевой стиль Лескова. Герой – выходец, как правило, из народной среды. В произведении он сначала рассказывает о себе, а автор дает его лаконичный портрет (если рассказ от имени героя-рассказчика). Яркий пример – повесть «Очарованный странник».

Если сюжет произведения у Лескова связан с событиями не из жизни героя, то на первый план выступают анекдот, история, случай («Леди Макбет Мценского уезда»). Таким образом, в произведениях Лескова функционируют два основных типа рассказчика:

1. рассказчик, повествующий о себе и о жизни;

2. рассказчик, передающий какой-то эпизод, а потом уже сообщающий о себе как об очевидце или участнике событий.

Воспроизведение живой речи героя достигается через стилизацию, уподобление ее особенностям разговорного стиля людям той или иной этнической, социально-бытовой, сословной группы. Но стилизации у Лескова строится монолог, т.е. произведение приобретает форму сказа.

Стилизация и сказовая форма повествования способствовали созданию полнокровного образа личности, обладающей самобытным мироощущением, характером, этнографическими, социально-историческими и моральными свойствами. Так возникает иллюзия самостоятельности рассказчика, доведенная Лесковым до высокой художественности.

Воспроизводя жизнь через речь героя-простолюдина, Лесков использовал типические для нас формы концентрации жизненного опыта (народная этимология «Левша»), прибаутки, бывальщины, короткие сказки, анекдоты). Анекдотизм – также черта поэтики Лескова.

Овладев языком и образом мышления масс, воплотив этот образ мыслей и чувств в речи героев-личностей из народа, придав им черты яркого национального своеобразия, Лесков внес огромный вклад в развитие русской литературы.

Писатель обогатил литературу картинами прошлого и истинными образами-характерами, изображая нравы, обычаи, речь людей той или иной эпохи. Он не только воссоздал жизнь человек как таковую, но жизнь человеческой души, наметил духовную перспективу характера, ту полноту восприятия мира, которая складывается из соединения обыденных представлений и религиозного переживания. Новизна художественных решений Лескова сказалась в единстве изображения насущного, плотского и духовного, мира земного и мира небесного.

Лесков – не только национальный писатель, создавший национальный характер и национальные типы, картины национальной истории, но и писатель, вышедший к общечеловеческим темам, - к пониманию и утверждению человека, к пониманию осознания человеческого родства со всем миром.

3. Сказовая форма повествования

Н.С. Лесков вошел в русскую литературу как один из «богатейших лексикаторов» (М. Горький). За ним давно и прочно утвердилась слава замечательного мастера сказа, писателя, виртуозно владеющего сокровищами народной речи, часто обращавшегося к словотворчеству и языковой игре.

Сказ – более поздняя литературная форма, и именного Лесков первым ввел в официальный оборот большой профессиональной литературы это слово. Сказ – это новое литературное явление в русской литературе последней трети XIX века.

А.П. Квятовский в своем «Поэтическом словаре» дает такое определение понятия сказа: «Это особая форма авторской речи, проводимая на протяжении всего художественного произведения в духе языка и характера того лица, от имени которого ведется повествование». В соответствии с этим определением сказ следует рассматривать как доведенное до предела цитирование: формально это речь повествователя, то есть как бы автора, а по существу автор скрывается за сплошной цитатой. Сказ – относительно «молодая» нарративная форма. Показательна его судьба. Возникший как композиционно-речевая форма, обладающая значительными жанрообразующими потенциями, сказ в дальнейшем используется как тип повествования различными прозаическими жанрами (сказовая новелла, повесть-сказ, роман-сказ).

У Лескова сказ – это форма, ориентированная на социально-характреную речь конкретного рассказчика. Сказ предполагает «художественную имитацию монологической речи, которая, воплощая в себе повествовательную фабулу, как будто строится в порядке ее непосредственного говорения» (В.В. Виноградов). Конструктивными признаками сказа являются:

1. имитация устного рассказа и создание иллюзии «непосредственного говорения»;

2. адресованность и создание иллюзии синхронного восприятия рассказа;

3. «отчужденный» характер повествования и установка на «социальную характерность» речи.

Главным средством создания образа рассказчика является его речь: в ней отражаются мирочувствование и миропонимание героя, его характер и социальное положение.

«Повествуют так, что пишет будто бы раз один благочинный высокопреосвященному владыке, что будто бы, говорит, так и так, этот попие ужасная пьяница, - вьет вино и в приходе не годится. И оно, это донесение, по одной сущности было справедливо,» - это один из примеров воспроизведения устной разговорной интонации. Иллюзию устной речи героя автор создает за счет повторений, междометий. Можно воспроизводить интонацию, мимику, жесты говорящего – это иллюзия «театрально импровизированного монолога».

С этими признаками связана определенная система речевых сигналов сказа:

1. средства имитации контакта со слушателями (обращение, императивы, вопросительное предложение, метаречевые комментарии);

2. средства, имитирующие «устность» речи (конструкции с нереализованными валентностями, прерванные конструкции, конструкции с присоединительной связью).

М. Горький, раскрывая новаторство Лескова-художника, писал: «Лесков – волшебные слова, но он писал не патетически, а - рассказывал и в этом искусстве не имеет себе равного… Толстой, Тургенев любили создавать вокруг своих людей тот или иной фон, который еще более красиво оживлял их героев, они широко пользовались пейзажем, описаниями хода мысли, игры чувств человека, - Лесков почти всегда избегал этого, достигая тех же результатов искусным плетением нервного кружева разговорной речи…»

Писатели-дворяне знали крестьян, купцов, мещан. Но знали их все же сверху, со стороны. Лесков дал слово персонажу из народа, ставшему рассказчиком собственной жизни, что позволило оформиться сказу как новому взгляду на язык как способ воссоздания многообразия типов из народной среды, говорящих о себе и о мире не с авторского голоса, а от себя лично.

Б.М. Эйхенбаум писал: «Жанр сказа у Лескова – отчасти лубочный, отчасти антикварный», что подтверждает высказывание самого Лескова: «Этот народный, вульгарный и вычурный язык, которым написаны многие страницы моих работ, сочинен не мною, а подслушан у мужика, у полуинтеллигентов, у краснобаев, у юродивых и святош».

Необходимым условием бытования сказовой формы повествования является иллюзия самостоятельности героя-рассказчика. Приемом, с помощью которого автор создает эту видимость, становится разграничение речи повествователя и рассказчика. Речь повествователя литературно правильная, его образ в большей мере нейтрален, он лишен ярко выржаенных индивидуальных черт.

Функции сказа:

1. раскрытие сложного внутреннего мира героя: рассказчик самовыражается в слове;

2. индивидуализация характера героя;

3. средство типизации героя: это русский человек, передан стиль его речи, художественная окрашенность речи героя (эстетическое мышление народа, его мировидение);

Н. Г. Михайлова

Жанровое многообразие русской прозы второй половины XIX в. во многом связано с влиянием на литературу различных устно-повествовательных жанров народной прозы. Сказка в ее разновидностях, религиозная легенда, предание, быличка, всевозможные бывальщины, бытовые рассказы, близкие к анекдоту, просто мемуарные рассказы – все эти разновидности устного повествования в разной степени проникают в литературную прозу этого времени. Благодаря композиционно-стилистической свободе повествования в литературе возникают возможности самого разного сочетания собственно авторского и устно-народного повествовательных планов в произведении.

Очень распространенная и, пожалуй, наиболее простая форма жанрового взаимодействия с народным творчеством – это включение в литературное произведение сказок, преданий, бывалщин, выдержанных в духе народных, а часто представляющих собой обработку автором устных текстов, непосредственно услышанных или полученных из других источников. В этом случае произведение представляет собой свободное мемуарное, очерково-описательное повествование или сказовую новеллу. Характерный и далеко не единственный пример произведения такого рода – дилогия П. И. Мельникова-Печерского «В лесах» и «На горах».

Иногда литературное произведение стоит на грани беллетристики и фольклорной записи: устно-народный текст, приведенный автором-собирателем довольно полно и точно, дается в беллетристическом обрамлении. Таковы некоторые очерки П. И. Якушкина, записи И. И. Железнова.

Другую форму взаимодействия с народной прозой представляют произведения, в целом построенные в традициях того или иного устного жанра, например литературный народный рассказ, который получил особое развитие в творчестве Л. Н. Толстого; встречается он в 80-е годы и у других писателей. Этот литературный жанр, сочетающий художественное изображение с нравственно-дидактическим рассуждением, обычно использует легенду, иногда сказку или просто поучительный рассказ о житейской ситуации.

Более общие, опосредствованные связи с фольклором, в частности с народной сказкой, прослеживаются в жанре литературной сказки второй половины XIX в. (Салтыков-Щедрин, Гаршин, Лесков).

Анекдот – короткое динамичное повествование о каком-либо незначительном, но необычном, а иногда и маловероятном случае с неожиданным исходом, не подготовленным первоначальной ситуацией. Такая несовместимость сюжетно-повествовательного материала, иногда граничащая с парадоксальностью, и является источником комизма в этом устно-прозаическом жанре. Анекдот часто связан с обыгрыванием каких-то незначительных, хотя обычно и острых социально-бытовых моментов, и передается как рассказ о реальном событии. Не случайно обращение к анекдоту Лескова – писателя, с обостренным вниманием относящегося к так называемым мелочам жизни.

Анекдот – «своего рода атом в природе лесковского творчества». На анекдотически острой ситуации, получающей иногда самое неожиданное разрешение, основаны такие рассказы, как «Маленькая ошибка», «Штопальщик», «Грабеж», «Отборное зерно», «Сказ о запятой» в «Импровизаторах», рассказы Кесаря Берлинского в «Печерских антиках», некоторые новеллы из «Заметок неизвестного», отдельные эпизоды из «Мелочей архиерейской жизни». Во многом близок к анекдоту «Левша».

Неожиданное совпадение разных обстоятельств определяет кажущуюся необычность житейской ситуации в «Маленькой ошибке». Московская купчиха просит, чтобы «чудотворец» Иван Яковлевич вымолил «плод чрева» ее старшей, замужней дочери. Однако в ее «просительной записочке» случайно оказывается написанным имя младшей дочери, «девицы Катечки». Благодаря прихотливому стечению обстоятельств все действительно сбывается по «ошибочному молению» сумасшедшего «чудотворца».

В рассказе «Грабеж» – резкое несоответствие исходной ситуации и ее внезапного разрешения, а также целей, которые ставят персонажи, и получившегося результата. Вопрос о грабежах, «подлётах», о том, как надежнее сохранить свое состояние, – самый главный в старозаветном благочестивом купеческом семействе. Разговоры, которые ведут между собой герой, его «маменька», «тетенька, почтенная вдова Катерина Леонтьевна» и «дяденька Иван Леонтьевич», елецкий купец, постоянно вертятся вокруг этой темы. Однако именно благодаря тому, что дядя с племянником изо всех сил стараются охранить себя и свое добро от знаменитых орловских «подлётов», они, совершенно неожиданно для себя, вдруг становятся сами грабителями, подтверждая тем комически парадоксальное утверждение рассказчика: «как надойдет воровской час, то и честные люди грабят».

Интересный образец лесковской обработки анекдотического сюжета представляет собой «Сказ о запятой» в «Импровизаторах», который дан в тексте повести в двух вариантах. В рассказе «порционного мужика» о генерале, его камердинере, враче и холере история о том, как «генерал докторов бил», изложена «в самом сильном конкрете»: «Жил возле рынка генерал... имел верного слугу-камердинера. Отлучился в киятер, а верный камердинер к себе приходимую кралю принял чай пить... Как вдруг ему резь живота... Взяли его и стали над ним опыт струментой пробовать, все чувствия угасили, но в подщиколотке еще пульс бил. Генерал его восхитил – и в баню. Потом позвал докторов в гости, а камердинеру велел войти и чай подать... Те и попадали... А генерал двоих расстрелял, а третьего в морду набил и сказал: «Ступай, жалуйсяЬ "

Это та общая сюжетная основа, которую писатель обычно заимствует из услышанных где-либо историй. Помимо того в повести Лескова тот же сюжет дан в рассказе «няни из знакомого семейства». Это – уже собственно лесковский вариант повествования. Так обычно писатель обрабатывает заимствованное из устных источников.

В рассказе няни живыми деталями рисуется облик старого генерала: «На дачу он не любит ездить, а остается в Петербурге, потому что веселого характера и любит разъезжать по знакомым, а вечером на закат солнца смотрит и слушает, как поют француженки». Следует изобилующий комическими подробностями рассказ о том, как генерал, приехав из «Аркадии» или «Ливадии», узнал, что его верного камердинера «умирать увезли» и, «растроганный до слез», отправился его выручать. Как обычно у Лескова, повествование почти сплошь состоит из живых, динамичных диалогов: генерала с полицейским, извозчиком, «старшим доктором», «читальщиком» в «мертвецком покое».

Установить, являются ли анекдоты, лежащие в основе рассказов Лескова, действительно устным творчеством, или они возникли в воображении писателя по аналогии или по ассоциации с чем-то услышанным или увиденным, в большинстве случаев очень трудно. Лесков иногда настолько сливается со стихией народного миросозерцания и соответствующих форм живого устного рассказывания, что кажущийся на первыв взгляд прямым заимствованием фольклоризм его произведений оказывается в действительности очень опосредованным. Характерный пример в этом отношении представляет «Сказ о тульском косом левше и о стальной блохе». Как известно, утверждение Лескова в предисловии к первым изданиям, что «легенда» записана им от «старого оружейника», являющееся простым повествовательным приемом сказовой новеллы, было воспринято многими критиками буквально. Фольклорность «сказа» не вызывала, сомнений и утверждалась иногда даже после того, как сам писатель выступил с «опровержением», заявив, что «весь этот рассказ» он «сочинил». «Все, что есть чисто народного в «Сказе о тульском левше и с стальной блохе», заключается в следующей шутке или прибаутке: «Англичане из стали блоху сделали, а наши туляки ее подковали да им назад отослали... левша есть лицо мною выдуманное».

Однако, как убедительно и остроумно доказал Б. Бухштаб, существование такой шутки или прибаутки, которая могла бы быть только стяженным анекдотом, маловероятно, как потому что она не совсем пословична по своему характеру (недосказанность), так и главным образов потому, что она по существу повторяет сюжет лесковского произведения и приобретает смысл только в его контексте. «Чисто народной» оказывается только поговорка «Туляки блоху подковали», использованная во второй части «прибаутки». Однако она звучит насмешкой над туляками и совершенно не заключает смысла лесковской «прибаутки» и всего «сказа» (превосходство русских мастеров над английскими). Что же касается именно такого смысла, то он есть в упоминаемом писателем в связи с «Левшой» сюжетно аналогичном лесковскому рассказу анекдоте о «немецкой обезьяне», которую «немец выдумал, да она садиться не могла (все прыгала), а московский меховщик взял да ей хвост пришил». Народное происхождение этого анекдота, как справедливо отмечает Бухштаб, «вполне правдоподобно».

Помимо того, известную роль в создании сказа сыграл и анекдот о знатном вельможе, покупающем пистолет, и тульском мастеровом и некоторые другие фольклорные впечатления писателя, а также литературные источники, которым Бухштаб, например, склонен придавать особое значение. Такими сложными путями возникла анекдотическая основа «Левши», устно-народный характер которой всегда казался столь бесспорным.

Естественно предположить, что вообще сюжетная основа лесковских новелл обычно представляет собой сплав из устно-народных и литературных источников, а также наблюдений, вымысла, ассоциаций писателя, прямое же заимствование из народного творчества, обращение к устным источникам, может быть, чаще декларируется писателем, чем действительно имеет место. Однако с точки зрения нашей проблемы это мало что меняет: тесная связь с жанрово-повествовательными формами народной прозы остается несомненной часто и тогда, когда писатель прибегает к вымыслу. Блестящее знание устного материала («записи, сделанные мною (Лесковым. – Я. М.) во время моих скитаний по разным местам моего отечества») позволило ему создавать очень искусные «подделки».

Наряду с рассказами анекдотического характера о всевозможных забавных происшествиях, в народной среде, особенно в прошлом, часто получали распространение рассказы-бывальщины о различных странных и страшных случаях, также обычно не выходящие за пределы местной повествовательной традиции. Такие рассказы о необычайных происшествиях прежде всего отличаются эффектностью взятого жизненного материала. Это качество присуще также и анекдотам. Однако если неожиданность и необычность ситуации в анекдоте осознается в комическом плане, то такие рассказы вызывают серьезное отношение и рассказчика и слушателей, а событие, о котором идет речь, воспринимается как странное, удивительное или даже страшное. Жизненный материал, положенный в основу рассказа, может быть различным и сам по себе еще не определяет характера повествования. Например, анекдотический рассказ о камердинере генерала, умершем от холеры, а потом воскресшем, приведенный Лесковым в двух вариантах в «Импровизаторах», по своему сюжетно-тематическому характеру мог бы быть выдержан и в традициях рассказов о страшных случаях: о событиях, связанных с холерой, чаще рассказывали как о страшных. Вариант «порционного мужика» почти не заключает комизма, характерного для анекдота. Однако неожиданно благополучный конец позволяет дать общую комическую разработку сюжета, наполнить его забавными подробностями и эпизодами. Так, аналогичный жизненный материал может быть осознан и обработан как в традициях комического, так и «серьезного» жанров.

Вместе с тем события, о которых идет речь в этом виде прозы, не отличаются какой-либо исторической значительностью, особой давностью, как это бывает обычно в преданиях. Они при всей необычности сохраняют свой житейский, бытовой характер. Определяющей особенностью обработки жизненного материала в таких рассказах является преувеличение. Элемент страшного особо подчеркивается рассказчиком, так что повествование, сохраняя какую-то связь с реальными местными происшествиями, в целом, несмотря на установку на достоверность, становится маловероятным или даже совсем невероятным, а иногда включает традиционно-фольклорные фантастические образы.

К таким бывальщинам о страшном относятся распространенные в прошлом рассказы о всевозможных, обычно очень таинственных убийствах и ограблениях, происходящих часто на постоялых дворах, в разных глухих местах. Подобные рассказы нашли косвенное отражение в рассказе Лескова о «пустом дворнике» Селиване («Пугало»).

Особое распространение этот вид рассказывания получает во время всенародных бедствий, катастроф. Например, такие события 90-х гг. прошлого века, как голод или эпидемия холеры, нашли своеобразное отражение в сознании народа и привлекли внимание Лескова и его современников.

Л-ра: Филологические науки. – 1975. – № 6. – С. 14-24.

Ключевые слова: Николай Лесков, критика на творчество Лескова, творчество Лескова, скачать критику, скачать бесплатно, жанры Н. Лескова, русская литература 19 века, скачать реферат, повести и рассказы Лескова

Разнообразие жанров(от крупных романов и хроник до пр-й малой формы во всех разновидностях. Приэтом особую склонность Л обнаружил к жанру хроники

Документальность пр-й Л. Его наз-т «не писатель-выдумщик, а писатель-записчик» это приводит к хроникальной композиции. Л часто исп-т беспричинные внезапные события, множество вдруг, множество кульминаций,сюжет развертывается со множеством вводных глав и лиц.

Своеобразие проявл-ся и в языковом мастерстве. Писатель причудливо разнородные языковые эл-ты. Устар слова и диалектизмы. Внимателен к нар этимологии, нар перелсмыслению и звуковой деформации слова

Многие пр-я написаны в форме сказа с сохр-м особой устной речи рассказчика или героя,но часто наряду с расск-м выступает и автор-собеседник, речь к-го сохр-т речевые особенности героя. Так сказ переходит в стилизацию. Все это подчинено гл задаче – раскрыть судьбу России.

Рассказы Лескова о праведниках. Проблема нашего национального характера стала одной из главных для литературы 60-80-х годов, тесно связанной с деятельностью разночинных революционеров, а позднее народников. В «Благонамеренных речах» сатирик показал русскому массовому читателю - читателю-«простецу», как он говорил, - всю ложь и лицемерие идеологических основ дворянско-буржуазного государства. Он обнажил фальшь благонамеренных речей адвокатов этого государства, которые «забрасывают вас всевозможными «краеугольными камнями», говорят о различных «основах» и тут же «на камни паскудят и на основы плюют». Писатель разоблачил грабительский характер буржуазной собственности, уважение к которой у народа воспитывалось с детства; вскрыл аморальность буржуазных семейных отношений и этических норм. Цикл «Убежище Монрепо» (1878-1879) осветил положение мелких и средних дворян в конце 70-х годов. Автор снова обращается к важнейшей теме: что дала России реформа, как она отразилась на различных слоях населения, каково будущее русской буржуазии? Салтыков-Щедрин показывает семью дворян Прогореловых, чья деревня все больше и больше опутывается сетями местного кулака Груздева; правдиво отмечает, что на смену дворянству идет буржуазия, но не выражает ни сожаления, ни сочувствия отмирающему классу. В «Круглом годе» сатирик страстно и самоотверженно борется против молодых бюрократов-монархистов вроде Феденьки Неугодова, против диких репрессий правительства, напуганного размахом революционной борьбы народовольцев, защищает честную журналистику и литературу - «светоч идей», «источник жизни» - от правительства и от «московских кликуш» Каткова и Леонтьева.

У Лескова есть целый цикл повестей и рассказов на тему праведничества.

Любовь, мастерство, красота, преступление - все перемешано и

еще в одном рассказе Н.С.Лескова - «Запечатленный ангел». Здесь нет

какого-то одного главного героя; есть рассказчик и икона, вокруг которой

разворачивается действие. Из-за нее сталкиваются веры (официальная и

старообрядческая), из-за нее же творят чудеса красоты и идут на

самопожертвование, жертвуя не только жизнью, но и душой. Выходит, ради

одного и того же можно и убить и спасти? И даже истинная вера не спасает от

греха? Фанатичное поклонение даже самой высокой идее ведет к

идолопоклонству, а, следовательно, суете и суемудрию, когда за главное

принимается нечто мелкое и неважное. И грань между добродетелью и грехом

неуловима, каждый человек несет в себе и то, и другое. Но обычные,

погрязшие в житейских делах и проблемах люди, переступающие мораль, не

замечая этого, открывают в себе высоты духа «…ради любви людей к людям,

явленной в сию страшную ночь». Так и русский характер совмещает в себе веру и безверие, силу и

слабость, низость и величественность. Он многолик, как люди, воплощающие

его. Но ненаносные, истинные его черты проявляются лишь в самом простом и в

то же время неповторимом - в отношении людей друг к другу, в любви. Лишь бы

она не потерялась, не была погублена действительностью, дала людям силы жить. В повести "Очарованный странник" (1873) Лесков, не идеализируя героя и не упрощая его, создает целостный, но противоречивый, неуравновешенный характер. Иван Северьянович может быть и дико жестоким, необузданным в своих кипучих страстях. Но его натура по-настоящему раскрывается в добрых и рыцарски бескорыстных делах ради других, в самоотверженных подвигах, в способности справиться с любым делом. Простодушие и человечность, практическая сметка и упорство, мужество и выносливость, чувство долга и любовь к родине - таковы замечательные черты лесковского странника. Простодушие и человечность, практическая сметка и упорство, мужество и выносливость, чувство долга и любовь к родине - таковы замечательные черты лесковского странника. Изображаемые Лесковым положительные типы противостояли "меркантильному веку", утверждаемому капитализмом, который нес обесценивание личности простого человека, превращал его в стереотип, в "полтину". Лесков средствами художественной литературы сопротивлялся бессердечию и эгоизму людей "банкового периода", нашествию буржуазно-мещанской чумы, умертвляющей все поэтическое и яркое в человеке. Своеобразие Лескова в том и состоит, что оптимистическое изображение им положительного и героического, талантливого и необыкновенного в русском народе неизбежно сопровождается и горькой иронией, когда автор со скорбью рассказывает о печальной и часто трагической судьбе представителей народа. Левша маленький, невзрачный, темный человек, который "расчет силы" не знает, потому что в "науках не зашелся" и вместо четырех правил сложения из арифметики все бредет еще по "Псалтирю да по Полусоннику". Но присущие ему богатство натуры, трудолюбие, достоинство, высота нравственного чувства и врожденная деликатность неизмеримо возвышают его над всеми тупыми и жестокими хозяевами жизни. Конечно, Левша верил в царя-батюшку и был религиозным человеком. Образ Левши под пером Лескова превращается в обобщенный символ русского народа. В глазах Лескова нравственная ценность человека заключена в его органической связи с живой национальной стихией - с родной землей и ее природой, с ее людьми и традициями, которые уходят в далекое прошлое. Самым замечательным было то, что Лесков, превосходный знаток жизни своего времени, не подчинился той идеализации народа, которая главенствовала в среде русской интеллигенции 70-80-х годов. Автор "Левши" не льстит народу, но и не принижает его. Он изображает народ в соответствии с конкретными историческими условиями, а вместе с тем проникает и в таящиеся в народе богатейшие возможности к творчеству, изобретательности, служению родине.

5. Самые разнообразные по своему социальному статусу герои в произведениях Лескова получили возможность выразить себя в своём собственном слове и таким образом выступить как бы независимо от их творца. Лесков смог реализовать этот творческий принцип благодаря своим выдающимся филологическим способностям. Его «священники говорят по-духовному, нигилисты - по-нигилистически, мужики - по-мужицки, выскочки из них и скоморохи с выкрутасами».

Сочный, колоритный язык лесковских персонажей соответствовал яркому красочному миру его творчества, в котором царит очарованность жизнью, несмотря на все её несовершенства и трагические противоречия. Жизнь в восприятии Лескова необыкновенно интересна. Самые обыденные явления, попадая в художественный мир его произведений, преображаются в увлекательную историю, в острый анекдот или в «весёлую старую сказку, под которую сквозь какую-то тёплую дрёму свежо и ласково улыбается сердце». Под стать этому полусказочному, «полному таинственной прелести миру» и любимые герои Лескова - чудаки и «праведники», люди с цельной натурой и щедрой душой. Ни у кого из русских писателей мы не встретим такого количества положительных героев. Острый критицизм по отношению к русской действительности и активная гражданская позиция побуждали писателя к поискам положительных начал русской жизни. И основные надежды на нравственное возрождение русского общества, без которого он не мыслил социального и экономического прогресса, Лесков возлагал на лучших людей всех сословий, будь то священник Савелий Туберозов из «Соборян», полицейский («Однодум»), офицеры («Инженеры-бессребреники», «Кадетский монастырь»), крестьянин («Несмертельный Голован»), солдат («Человек на часах»), ремесленник («Левша»), помещица («Захудалый род»).

Жанр Л, насквозь пропитанный филологизмом, - это «сказ» («Левша», «Леон дворецкий сын», «Запечатленный ангел»), где речевая мозаика, постановка лексики и голоса являются главным организующим принципом. Этот жанр отчасти лубочный, отчасти антикварный. Здесь царит «народная этимология» в самых «чрезмерных» формах. Для лесковского филологизма характерно еще то, что персонажи его всегда отмечены своей профессией, своим соц. и нац. знаком. Они - представители того или другого жаргона, диалекта. Средняя речь, речь обыкновенного интеллигента, Л обходится. Характерно и то, что диалекты эти используются им в большинстве случаев в комическом плане, чем повышается игровая функция языка. Это относится и к ученому языку, и к языку духовенства (ср. дьякона Ахиллу в «Соборянах» или дьякона в «Путешествии с нигилистом»), и к нац. языкам. Укр. язык в «Заячьем ремизе» использован именно как комический элемент, а в других вещах то и дело фигурирует ломаный рус. язык - в устах то немца, то поляка, то грека. Даже такой «общественный» роман, как «Некуда», наполнен всякого рода языковыми анекдотами и пародиями - черта, типичная для рассказчика, для эстрадника. Но кроме области комического сказа у Л есть еще и область противоположная - область возвышенной декламации. Многие его вещи написаны, как он сам говорил, «музыкальным речитативом» - метрической прозой, приближающейся к стиху. Такие куски есть в «Обойденных», в «Островитянах», в «Расточителе» - в местах наибольшего напряжения. В ранних вещах Л своеобразно комбинирует стилевые традиции и приемы, взятые им у польских, укр. и рус. писателей. Но в позднейших произведениях эта связь

У Лескова есть целый цикл повестей и рассказов на тему праведничества. Понятие народ Л. интерпретировал широко, и у него праведниками оказывались и крестьяне, и купцы, и чиновники,и священники(«Однодум», «Соборяне»). Праведники наделены милосердием по отношению к больным, угнетенным, бедным. Все они обладают общечеловеческими категориями добра. Ценность этих добродетелей увеличивается от испытанных на себе гонений и преследований как со стороны властей, так и со стороны людей, живущих жестокой и корыстолюбивой жизнью. В каком- то смысле все праведники сливались в широко понимаемой народной правде и оказывались оппозиционной силой по отношению к существующему строю, несли в себе некоторый элемент соц. обличения. Протоирей Туберозов («Соборяне»), чел., живший во внешнем благополучии, вырос бунтарем, восстал против лжи священнической жизни, привилегий, зависимости от высших чинов. Все его мысли за 30 лет службы записаны в его «Демикотоновой книге». Он жаждет всенародного обличения чина священника на соборе. Туберозов отказывается от покаяния и умирает в своей правоте. Многие праведники кажутся чудаками, людьми со сдвинутой психологией, странностями. Всем им свойственна некоторая одержимость. «Праведничество» оказывается своеобразным мнением народным, которое складывается и живет стихийно, его нельзя обуздать никакими циркулярами власти. Решительно всегда «праведничесво» не получало должной оценки со стороны властей. В принципе «праведник» по соц. оценки «маленький» чел., все имущество которого нередко в небольшом заплечном мешке, а духовно он вырастает в сознании читателя в гигантскую легендарную былинную фигуру. Таков богатырь Иван Северьяныч Флягин («Очарованный странник»), напоминающий Илью Муромца. Вывод из его жизни напрашивался такой: «Русский человек со всем справится». Он многое видел и многое испытал:«Всю жизнь свою я погибал и никак не мог погибнуть». Наиболее яркое произведение о праведниках – «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе». «Праведники» несут людям очарование, но и сами они действуют словно зачарованные. Дай им вторую жизнь, они проживут ее точно также. В подвигах Левши и его друзей, тульских мастеров, много виртуозной удачливости, доже эксцентрического чудачества. А между тем жизнь их весьма скверная и большей частью бессмысленная, и народные таланты чахнут и гибнут при царском строе. Итог рассказа горек: бессмыслен подневольный труд, хотя Левша и показал русскую удаль. И все-таки Л. не теряет оптимизма. Несмотря на жестокость обстоятельств и полное забвение, которое ожидает Левшу, герой сумел сохранить «душу человечкину». Л. был убежден, что простые люди с их чистыми сердцами и помыслами, стоя в стороне от главных событий, «сильнее других делают историю».

Н. С. Лесков -самобытный и большой писатель. Л. род в 1831 г. в селе Горохове Орловской губернии в семье мелк. чиновника, вышедш. из духовной среды. В детстве сверстниками его были кресть дети, с кот он, по его собств словам, «жил и сживался душа в душу». Л. писал, что народ не надо изуч «Простонарод. быт я знал до мельч подробн и до мельч же оттенков понимал, как к нему относ из большого барского дома, из нашего «мелкопоместного курничка». На 16-м г., не закончив гимназии, начал трудовую жизнь канцеляристом в орловской уголовной палате. Позднее, поступив на частную коммерч службу, он исколесил Россию вдоль и поперек. По убеждениям Л. был демократ просветитель-враг креп-права и его пережитков, защитник просвещения. Но к оценке всех явл-й соц. и политич.жизни он так же как Дост и Л. Толст, подходил с мораль. критерием и счит. главным прогрессом - прогресс нравственный: не хорош порядки, а хорош люди нужны нам»,-заявлял Л.. Писатель осознав себя литер-ром нового типа, Он не раз утвержд, что его школой была не книга, а сама жизнь.Глав, сквозная тема творч. Л. - возмож-ти и загадки русс. нац. Хар-ра. Отличительные свойства русс чел он искал во всех сословиях и классах, и его худож. мир пораж своей соц. пестротой и многоликостью,. внук священника и купчихи, сын чинов и дворянки, он хорощ знал быт каждого сословия и изображ его по-своему, постоянно смешивая с лит традиц и стереотипами. Его Катарина Измайлова из рассказа «ЛЕДИ МАКБЕТ МЦЕНСКОГО УЕЗДа! сразу же напомнила героиню пьесы А. Н. Островск «Гроза»; тоже молодая купчиха, решивш на незакон любовь, захвач страстью до самозабвения. Но любовь Кат Изм изобра­ж не как протест против купеч быта, потреб-ть подняться над ним, а как рожден этим же бытом, его сонной одурью, безду­ховностью жажда наслаждения, побуждающ «бесстрашную» женщи­ну соверш убийство за убийством. Таким изображ русс. хар-ра Л. ведет спор не нур с Островским и Добролюбо­вым. Название рассказа вызыв в памяти тургенев очерк «Гам­лет Щигровского уезда», где опис европейски образов дворянин со слабым, ничтож хар-м. У Л. героиня шек­с-го склада сочет в себе, наоборот, необыч силу хар-ра с полнейшей интеллект-нравств неразвитостью.

Ранние рассказы Л. из народ. быта «Воительница» - о цепкой и циничной Петербург сводне, сломленной поздно настигшей ее страстью,- как и «Леди Макбет...», основ. на сюжетах и образах, почерпнутых из народ. любовно-бытовых песен и баллад, и насыщены деревенск. и мещанско-городским краснословием. Л. ищет подлинных героев русс. жизни в разной среде-в патриарх. Дворянстве.

12. ранний дос-бедные люди, хозяйка, двойник.