Известно, что Чехов предпочитал рисовать портеры своих героев через быт, которых их окружает, через описание их образа жизни. Желая подчеркнуть неестественность и загнанность героя своего рассказа Беликова, Чехов использует столь близкий ему и его творчеству лаконизм.

Лаконизм Чехова в рассказе «Человек в футляре»

Мы видим сущность и характер Беликова через те принципы, условности и правила, которые руководствует им каждый день. Основной идее Чехова было то, что именно заставило.

Беликова вести футлярную жизнь, полную самоограничений и ограничение для других. Известная «сжатость» писателя в очередной раз оказалась наиболее выигрышным художественным приемом, с помощью которого Чехову удалось раскрыть всю истинную глубину образа главного героя.

Искусство деталей

Нюансы, которые создают Чехов, во внешнем облике Беликова являются символическими. Сначала мы видим, что и очки у него находятся в футляре, и зонт в футляре, и это впоследствии приводит нас к мысли, что и все, что есть внутри у Беликова в своеобразном невидимом футляре.

Его мысли, его переживания и чувства, его оценка окружающего мира и людей. Его жизнь один сплошной футляр, одно сплошное ограничение и правило.

И самое парадоксальное то, что многое могло бы измениться в жизни Беликова, если бы кто-нибудь из окружающих отнесся к нему искренне, по велению собственного сердца, а не продолжал следовать тем устоям, которые установил Беликов.

Удивительно то, что такому невзрачному и ограниченному человеку, как Беликов удалось заковать в свои цепи весь окружающий его мир, люди вокруг него соответствовали его требованиям и представлениям.

Мелкими, порой незаметными с первого деталями Чехов приводит читателей к основной теме и замыслу рассказа о собственном взгляде на всепоглощающую человеческую пошлость, которая может стать определяющим моментом в жизни.

Чехов часто указывал в своем творчестве на то, что для него пошлость главный враг. Она, как яд, проникает в сознание человека и понижает ценность его жизни, перенимая пошлость у общества, человек перестает быть самим собой, становится лишь глупым и безличным элементом мира, ничего не создающим и ничего не переживающим.

Ключевая деталь рассказа

И ключевой деталью рассказа «Человек в футляре» является смерть главного героя. Он умирает от шока, от непереносимого изумления, вызванного событием, являющимся для него чем-то из ряда вон выходящим.

В том, как именно Беликов умирает раскрывается вся его сущность, вся его жизненная мотивация. Шок действительности, шок, который наконец-то пробивает его футляр и показывает настоящее, оказался несовместимым с жизнью, которую для себя определил Беликов.

Мастерство Чехова заключается в том, что не позволяет себе напрямую выносить выговор таким, как его человек в футляре, он показывает свое представление о их будущем, о том, что их ожидает, если они будут продолжать тесниться и теснить других в своем защитном и горьком футляре страха.

А.П. Чехов - один из русских писателей, кто понимал, что деньги, чин, авторитет, власть - все это лишь внешние способы порабощения человеческой личности. Подлинный же инструмент, инструмент всепроникающий, - страх.

Какой-то маниакальный страх перед жизнью безраздельно владел душою Беликова - центральной фигуры рассказа Чехова «Человек в футляре», опубликованного в 1898 году. Беликов - это человек в футляре, нелепое, ничтожное существо, умудрившееся, однако же, запугать целый город: «Мы, учителя, боялись его. И даже директор боялся. Вот подите же, наши учителя народ все мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако же этот человек…держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет. Да что гимназию! Весь город!»

Главные герои «Человек в футляре»

Иван Иваныч Чимша-Гималайский — ветеринарный врач, дворянин.

Буркин — учитель гимназии, рассказывает историю про Беликова

Беликов — учитель греческого языка. Работал вместе с Буркиным в гимназии.

Повар Афанасий — старик 60 лет.

Михаил Саввич Коваленко — учитель истории и географии. Молодой, смуглый, высокий мужчина.

Варенька — возлюбленная Беликова 30 лет. Сестра Коваленко.

Тема «Человек в футляре» - «футлярная» жизнь. Название рассказа напрямую связано с содержанием.

Среди персонажей Чехова много влиятельных лиц: генералы, губернаторы, тайные советники, миллионеры. Но герой, который держит в руках весь город, лишь один - «человек в футляре». Власть страха соприкасается с владычеством ничтожества. Цель этого рассказа А.П. Чехова, как мне кажется, донести до людей сущность страха: «Под влиянием таких людей, как Беликов, за последнее десять-пятнадцать лет в нашем городе стали бояться всего. Бояться громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги, боятся помогать бедным, учить грамоте».

Проблема , которую затрагивает Чехов в рассказе, всегда останется актуальной. Писатель предупреждает об опасности обывательщины, житейской пошлости. Незаметно для себя каждый может попасть в «футляр» собственных предрассудков, перестав думать и размышлять, искать и сомневаться. И это действительно страшно, так как ведет к полному опустошению и к деградации личности.

Идея «Человек в футляре» выражается в протесте против «футлярной» жизни, или, говоря словами самого писателя, в стремлении показать, что «все, что напутали, что настроили, чем загородили себя люди, все нужно выбросить, чтобы почувствовать жизнь, войти в первоначальное, простое отношение к ней».

Следует отметить и пафо с этого рассказа. Кроме сатирического и комического, здесь чувствуется и лирическое начало. Это достигается олицетворением предметов: «И, кажется, что звезды смотрят на нее ласково и с умилением и что зла уже нет на земле, и все благополучно».

В качестве основного приема автор использует художественную деталь, футляр , которая раскрывает не только внутренний мир героя, но и целое общественное явление - «футлярную жизнь». Приверженность человека к разным чехольчикам, зонтикам, галошам приобретает символический характер, а фраза: «Как бы чего не вышло» - становится крылатым выражением.

Композиция «Человек в футляре» - рассказ в рассказе , но и это не мешает Чехову передать единую оценку восприятия жизни человека, утверждать свои идеалы, взгляды на жизнь. Охотники, расположившиеся на ночлег в сарае старосты Прокофия, рассказывали разные истории. Один из них, по фамилии Буркин, поведал о жителе своего города, учителе греческого языка Беликове. Чем был примечателен этот человек? Только тем, что «даже в очень хорошую погоду выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате». К тому же «и зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике». Лицо его тоже, казалось, было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник.
Беликов, по словам рассказчика, носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой, и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх. Что это, причуда или образ жизни Беликова, Буркин не поясняет. Однако замечает, что у этого человека было постоянное стремление «окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр», который якобы защищал его от внешнего мира, уединял его.

Беликов жил в постоянной тревоге, опасаясь раздражителей действительности. Беликов хвалил прошлое, выражая отвращение к настоящему, а древние языки, которые он преподавал, были теми же зонтиком и калошами, куда он прятался от действительной жизни. И этот странный человек на всех наводил страх. Окружающие будто чувствовали, что и мысль свою Беликов прятал в футляр: «Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь». Если, например, в циркуляре запрещалось ученикам выходить на улицу после девяти часов, для него это было ясно и определенно. В разрешении чего-либо Беликов всегда сомневался и опасался «как бы чего не вышло».

К внешнему облику и образу мыслей прибавлялась и обстановка его жилища. Спальня у Беликова была маленькая, точно ящик, кровать была с пологом. Ложась спать, герой укрывался с головой. Но и это не могло защитить Беликова от преследовавших его страхов, он всегда и всего боялся.

Сюжетное построение этого рассказа просто и оригинально. В его основе лежит столкновение Беликова и Коваленко, людей, которые имеют совершенно разные характеры, разные идеалы и нравственные принципы.

В качестве пролога выступает перед нами рассказ учителя гимназии Буркина своему товарищу, ветеринарному врачу Ивану Ивановичу про учителя греческого языка по фамилии Беликов.

Экспозиция нас «знакомит» с внешним обликом и образом жизни главного героя.

Завязка сюжета начинается с тех пор, когда в город приезжает и назначается в гимназию новый учитель истории и географии Михаил Саввич Коваленко да приезжает не один, а со своей младшей сестрой Варенькой, в которую вскоре влюбляется Беликов, что является развитием действия в рассказе.

Кульминация в рассказе составляет ряд событий: желание пожениться Беликова и Вареньки, нарисованная карикатура на главного героя, катание Коваленок на велосипедах, все эти действия взбудоражили Беликова, что и спровоцировало конфликт между главным героем и братом Вареньки.

Развязкой рассказа служит смерть Беликова, которой как по мнению всех героев рассказа является решением всей проблемы. Буркин заканчивает рассказ.

Размышляя об услышанном, Иван Иванович произносит: «А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт — разве это не футляр?» — эпилог. Это глубоко философская мысль. Футлярная жизнь - это всего лишь существование. А Чехов в своем творчестве всегда выступал за полноценную жизнь.
Рассказом «Человек в футляре» автор хотел сказать, что страх перед действительностью может заточить человека в созданный им же самим футляр. Более того, «футляр» носит явно социально-политическую окраску: здесь Чехов дает краткую, точную, сатирическую, порой гротескную, характеристику жизни всей русской интеллигенции и вообще России в только что закончившееся царствование Александра III.

Конфликт «Человек в футляре» лежит в самом человеке и окружающем мире. Представляя Беликова, я вижу человека, заточённого в небольшую темную коробочку. Человек в футляре… Это необычное словосочетание очень точно раскрывает суть человека. Но больше всего поражает то, что человек не пытается изменить что-то в своей жизни, ему удобно и спокойно за стенами своей «коробки», ведь так он не видит ужасного мира, где так много проблем, где люди страдают, а встречаясь с неприятностями, должны быть крайне решительными. Антон Павлович описывает нам человека, отказывающегося от настоящего мира, ведь его устраивает его собственный, кажущийся ему лучшим. Обратим внимание на внешний вид Беликова: даже в хорошую погоду он «ходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате». Все его вещи были в футлярах, более того, даже «…лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник». Главный герой постоянно носил «темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх». Только поэтому можно сказать, что Беликов делал все возможное, чтобы облачиться в футляр. Нюансы, которые создает Чехов, во внешнем облике Беликова являются символическими. Сначала мы видим, что и очки у него находятся в футляре, и зонт в футляре, и это впоследствии приводит нас к мысли, что и все, что есть внутри у Беликова в своеобразном невидимом футляре. Удивительно то, что такому невзрачному и ограниченному человеку, как Беликов удалось заковать в свои цепи весь окружающий его мир, люди вокруг него соответствовали его требованиям и представлениям.

Ключевой деталью рассказа «Человек в футляре» является смерть главного героя. Он умирает от шока, от непереносимого изумления, вызванного событием, являющимся для него чем-то из ряда вон выходящим. Мастерство Чехова заключается в том, что не позволяет себе напрямую выносить выговор таким, как его человек в футляре, он показывает свое представление об их будущем, о том, что их ожидает, если они будут продолжать тесниться и теснить других в своем защитном и горьком футляре страха. Антон Павлович умело использует бытовые детали и едва заметные нюансы жизни Беликова для того, что наиболее точно отобразить его внутренние побуждения и сковывающее главного героя сознание.

А.П. Чехов – один из русских писателей, кто понимал, что деньги, чин, авторитет, власть – все это лишь внешние способы порабощения человеческой личности. Подлинный же инструмент, инструмент всепроникающий, – страх.

Какой-то маниакальный страх перед жизнью безраздельно владел душою Беликова – центральной фигуры рассказа Чехова «Человек в футляре», опубликованного в 1898 году. Беликов – это "человек в футляре", нелепое, ничтожное существо, умудрившееся, однако же, запугать целый город: «Мы, учителя, боялись его. И даже директор боялся. Вот подите же, наши учителя народ все мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако же этот человек…держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет. Да что гимназию! Весь город!»

Среди персонажей Чехова много влиятельных лиц: генералы, губернаторы, тайные советники, миллионеры. Но герой, который держит в руках весь город, лишь один – «человек в футляре». Власть страха соприкасается с владычеством ничтожества. Цель этого рассказа А.П. Чехова, как мне кажется, - донести до людей сущность страха: «Под влиянием таких людей, как Беликов, за последнее десять-пятнадцать лет в нашем городе стали бояться всего. Бояться громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги, боятся помогать бедным, учить грамоте».

Раскрытию образа Беликова способствует композиционный прием, к которому часто в своем творчестве прибегает Чехов, – рассказ в рассказе. Охотники, расположившиеся на ночлег в сарае старосты Прокофия, рассказывали разные истории. Один из них, по фамилии Буркин, поведал о жителе своего города, учителе греческого языка Беликове. Чем был примечателен этот человек? Только тем, что «даже в очень хорошую погоду выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате». К тому же «и зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике». Лицо его тоже, казалось, было в чехле, так как он все время прятал его в поднятый воротник. Беликов, по словам рассказчика, носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой, и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх. Что это, причуда или образ жизни Беликова, Буркин не поясняет. Однако замечает, что у этого человека было постоянное стремление «окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр», который якобы защищал его от внешнего мира, уединял его.

Беликов жил в постоянной тревоге, опасаясь раздражителей действительности. Беликов хвалил прошлое, выражая отвращение к настоящему, а древние языки, которые он преподавал, были теми же зонтиком и калошами, куда он прятался от действительной жизни. И этот странный человек на всех наводил страх. Окружающие его будто чувствовали, что и мысль свою Беликов прятал в футляр: «Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь». Если, например, в циркуляре запрещалось ученикам выходить на улицу после девяти часов, для него это было ясно и определенно. В разрешении чего-либо Беликов всегда сомневался и опасался «как бы чего не вышло».

К внешнему облику и образу мыслей прибавлялась и обстановка его жилища. Спальня у Беликова была маленькая, точно ящик, кровать была с пологом. Ложась спать, герой укрывался с головой. Но и это не могло защитить Беликова от преследовавших его страхов, он всегда и всего боялся.

Однажды директорше гимназии пришла в голову мысль поженить Беликова и сестру нового учителя географии и истории Коваленко, который, впрочем, с первого взгляда возненавидел Беликова. Коваленко не мог понять, как люди терпят этого фискала, «эту мерзкую рожу». А эта «мерзкая рожа» еще и порицала молодого человека: ходит в вышитой сорочке, постоянно на улице с какими-то книгами, а тут еще и велосипед завел. Угрозы Беликова доложить весь этот разговор директору вывели Михаила Саввича из состояния равновесия. Коваленко схватил «его сзади за воротник и пихнул». И когда Беликов упал с лестницы, увидел, что как раз в этот момент вошла Варенька (та самая сестра) с двумя дамами. Он стал посмешищем - лучше «сломать себе шею, обе ноги».

Варенька, узнав Беликова, не смогла сдержать смех: «…этим раскатистым, заливчатым «ха-ха-ха» завершилось все». Беликов сильно заболел, а через месяц умер. Словно вся его жизнь, погода в день похорон была пасмурная. А герой, как и при жизни, был в футляре, которым теперь стал для него гроб. Люди, хоронившие Беликова, скрывали удовольствие, что избавились от неусыпного надзора этого человека.

Завершая свое повествование, Буркин высказывает глубоко философскую мысль: «А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт – разве это не футляр?» Футлярная жизнь – это всего лишь существование. А Чехов в своем творчестве всегда выступал за полноценную жизнь. Рассказом «Человек в футляре» автор хотел сказать, что страх перед действительностью может заточить человека в созданный им же самим футляр. Более того, «футляр» носит явно социально-политическую окраску: здесь Чехов дает краткую, точную, сатирическую, порой гротескную, характеристику жизни всей русской интеллигенции и вообще России в только что закончившееся царствование Александра III.

Более десяти лет отделяют рассказ “Человек в футляре” от ранней юмористики, но в этом, одном из самых известных произведений Чехова-прозаика, немало общего с шедеврами его литературной молодости. Прежде всего, это сочетание конкретной социальной сатиры определенной исторической эпохи с философской темой, с вечными, общечеловеческими вопросами.

И название рассказа, и имя его главного героя сразу были восприняты как большое обобщение. Беликов, как писал современный критик, - один из тех типов, которые, вроде Обломова или Чичикова, выражают собой или целую общественную среду, или дух своего времени. “Футлярные люди”, “беликовы” - эти нарицательные обозначения замелькали в заголовках, на страницах статей, вошли в обиход, стали общепонятными формулами. Шестью годами ранее Лесков сказал, прочитав другой рассказ Чехова: “Всюду - палата № 6. Это Россия...” И теперь впечатление было во многом сходным: “Вся Россия показалась мне в футляре”, - пишет Чехову читательница.

Этот рассказ о гимназии и городе, терроризированных страхом, который внушало ничтожество, вобрал в себя признаки жизни всей страны за полтора десятилетия. Да, это была вся Россия эпохи Александра III, только что отошедшей в прошлое, но то и дело о себе напоминавшей.

Изображение Беликова идет от биологического, характерно-психологического, к социальному, к проявлениям природного начала в общественной жизни. Это неудивительно: Чехов - врач, владеющий естественно-научной точкой зрения, убежденный, что точные знания и поэзия никогда не враждовали друг с другом.

Сравнение с деревенской затворницей Маврой дает повод упомянуть о тех временах, когда предок человека “жил одиноко в своей берлоге”, упомянуть о явлениях атавизма в человеческой природе. Описание странных и смешных черт характера, внешности, поведения Беликова поначалу вполне забавно и безобидно. Этот человек уподоблен животным, улитке или раку-отшельнику - кому же вред от этих существ, которые сами всего боятся?

А далее звучит сигнал, столь понятный современникам Чехова. Беликов - учитель древних языков, но во имя чего он их преподавал? Они были для него тем же футляром, “куда он прятался от действительной жизни”. Это уже прямой намек на только что завершившуюся эпоху. Преподавание древних языков в гимназиях рассматривалось министрами Александра III как средство, призванное отвлечь молодежь от “вредных” увлечений, от интереса к злобе дня. “И мысль свою Беликов также старался запрятать в футляр”.

Из описания тщедушного гимназического учителя вырастаю! точно обозначенные приметы эпохи. Мысль, которую стараются запрятать в футляр. Господство циркуляра запрещающего. Разгул шпионства, высматривания, доноса. Газетные статьи с обоснованием запретов на все, вплоть до самых нелепых (“запрещалась плотская любовь”). И как итог - страх, рабский, добровольный, всеобщий. Беликов “угнетал нас”, “давил на всех”, “стали бояться всего”, “подчинялись, терпели”. Тут же, параллельно с изображением Беликова, по-чеховски лаконичная и точная характеристика запуганной российской интеллигенции: “...стали бояться всего. Боятся громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги, боятся помогать бедным, учить грамоте...” Так ведут себя “мыслящие, порядочные” интеллигенты, поддавшись страху перед человеком в футляре.

Чем завершается этот блестящий резко социальный памфлет? Возвратом к тому, с чего начинался рассказ, - к натуре, к психологии: “...ему, человеку по натуре одинокому...” Чехов - естественник, медик и художник - постоянно в своем творчестве идет от живой, здоровой жизни как нормы. Он не противопоставляет естественное, в том числе биологическое, социальному, а видит их переплетение, обусловленность, взаимовлияние.

Циркуляры-запреты, столь близкие и понятные Беликову, борются именно с этой живой жизнью, с естеством. О циркуляр разбиваются волны плещущего житейского моря: проказы гимназистов, любовные свидания, домашние спектакли, громкое слово, игры, помощь бедным, переписка, т.е. любые формы общения. При всей пестроте и неравнозначности это есть различные проявления живой жизни.

У Чехова не названы наиболее серьезные, важные формы общественной жизни и деятельности, против которых в первую очередь направлялись запреты и циркуляры (может быть, только намеком в отзывах Беликова о Коваленках: “странный образ мыслей”, “рассуждают они”, “попадешь в какую-нибудь историю”). Более конкретно называть эти формы невозможно, да, пожалуй, в этом нет необходимости. Главное для писателя - показать несовместимость беликовского футляра с живой жизнью, с душевным здоровьем - со всем, что было для Чехова “святая святых”.

И подытожено описание Беликова в характерном для Чехова ключе, все вершит чисто чеховский парадокс. Человек, который должен бы чувствовать себя наиболее привычно в среде, им создаваемой, в нравах, им насаждаемых, первый страдает от них сам.

Беликов, державший в руках целый город, сам “скучен, бледен”, не спит по ночам. Он запугал прежде всего себя, ему страшно в футляре, ночью под одеялом, он боится повара Афанасия, начальства, воров. Этот парадокс вновь подсказан внезапным прошлым - страхом Александра III, который прятался от запуганных им подданных в Гатчине. Если это и “натура”, просто “разновидность человеческого характера”, как рассказчик Буркин склонен объяснять явление беликовщины, то сколь же она противоествественна, саморазрушительна, враждебна самой жизни!

Весь рассказ - история чуть было не состоявшейся женитьбы Беликова на Вареньке Коваленко. Краснощекая, серьезная или задумчивая, сердечная, поющая, спорящая Варенька, с ее песней “Виют витры”, борщом “с красненькими и синенькими”, - это сама жизнь рядом со смертельной заразой - Беликовым. Ее появление в художественной системе рассказа - напоминание о другой жизни, вольной, наполненной движением, смехом. Также звучала украинская, “малороссийская” тема и в повестях Гоголя - по контрасту с темой жизни серой и скучной.

История едва не состоявшейся женитьбы Беликова завершается его смертью. И в этой, собственно сюжетной, части рассказа сталкиваются два конкретных начала - жизни и смертельной заразы. Сама жизнь - Варенька Коваленко. Атрибуты жизни - смех (карикатура), движение (велосипед). И сама смерть - похудевший, позеленевший, еще глубже втянувшийся в свой футляр Беликов.

Чехов, художник-музыкант, для выражения своей мысли активно пользуется такими приемами музыкальной композиции, как повтор, проведение темы через разные голоса-инструменты. То, что мы узнаем от рассказчика, гимназического учителя Буркина, - характеристика Беликова и распространяемой им заразы, болезни, - будет сказано еще раз гораздо более резким и решительным тоном. Приехавший с Украины учитель Коваленко грубо и прямо назовет все своими именами: Беликов - “паук, гадюка, Иуда”, атмосфера в гимназии - “удушающая”, “кислятиной воняет, как в полицейской будке”... Уже известная тема словно исполняется на другом музыкальном инструменте, в другой тональности, в чем-то резко эту тему проясняющей.

“Kolossalische Skandal” описан так, что писатель позволяет теперь увидеть все глазами Беликова, с точки зрения его понятий. И здесь он не боится дать почувствовать читателю нечто вроде жалости к своему пациенту. Так врач внимательно и участливо выслушивает показания несимпатичного ему больного. Но и осмеянный, испытывающий ужас и потрясение Беликов остается до конца верен себе (“я должен буду доложить господину директору содержание нашего разговора... в главных чертах. Я обязан это сделать”).

От такой смены точки зрения образ стал объемнее, завершеннее. Но итоговое впечатление однозначно: удовольствие, с которым учителя хоронили Беликова, вполне передается читателю.

Завершающее историю рассуждение Буркина вновь звучало злободневно для современников: “...жизнь потекла по-прежнему... не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне; не стало лучше”. После смерти своего отца новый царь Николай II назвал “бессмысленными мечтаниями” те надежды на предоставление самых скромных прав, которые выражались в обществе, и заявил, что он будет “охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его незабвенный покойный родитель”.

Все останется по-старому, лучше не станет - такие настроения действительно охватили большую часть русского общества в начале нового царствования. И слова учителя Буркина: “...а сколько еще таких человеков в футляре осталось, сколько их еще будет!” - передавали это угнетенное состояние.

Но чуткий к современности Чехов различал и другие голоса, другие настроения. В конце рассказа проявляется общественный радикальный темперамент слушателя, которому Буркин поведал свою историю, Ивана Иваныча Чимши-Гималайского. “Нет, больше жить так невозможно!” - заявляет он, вступая в спор с унылым выводом Буркина. В музыкальную композицию рассказа врываются, как партия трубы, слова человека, который не хочет удовлетвориться старой истиной о том, что все останется как было, все пройдет, а хочет решительных перемен, ломки вокруг себя.

Россия уже находилась в преддверии великих потрясений, и именно об этом, об ожидании скорых перемен одними из первых заговорили герои Чехова. Иван Иваныч и учитель Коваленко из рассказа незнакомы, никогда друг с другом не встречались, но они очень похожи своей непримиримой реакцией на беликовщину, на футляр. Чехов не случайно пишет о таких людях: в самой действительности они попадались все чаще, сама жизнь порождала их все больше.

И общественное значение творчества Чехова в тот период было огромным. «Такие рассказы, как Ваш “Человек в футляре”, хорошо будят, расталкивают», - писал Чехову один из читателей. Чеховские рассказы возбуждали в современниках, как писал в 1900 г. молодой Максим Горький, “отвращение к этой сонной, полумертвой жизни - черт бы ее побрал!”

Конечно, существует большая разница между тем, как читалось произведение современниками и как видится оно более ста лет спустя. Самые злободневные для своей эпохи вещи могут оказаться преданными равнодушному забвению уже следующим поколением читателей. Смысл великих творений, скрытые в них богатства, как всегда, постепенно раскрываются во времени, испытываются им на прочность. И “Человек в футляре” - отнюдь не только картина жизни русской провинции в определенную эпоху. На современном ему материале Чехов ставил проблемы большого общечеловеческого значения, имеющие универсальный смысл, остающиеся актуальными во все времена.

Футляры, шаблоны, стереотипы мышления и поведения разные в разных случаях. В “Человеке в футляре” футляр имеет явно социально-политическую окраску, ибо это “ложное представление”, по которому строилась жизнь целой страны в определенную эпоху.

Мы подготовили для вас цикл уроков с общим названием «Навигатор». Каждый урок содержит краткие сведения о конкретном произведении русской литературы и помогает сориентироваться в дополнительных материалах, посвящённых ему. Предлагаю поговорить о рассказе Чехова «Человек в футляре».

Учитель гимназии Буркин рассказывает историю, которая произошла с его коллегой Беликовым , учителем древних языков (греческого и латыни). Беликов странно, до патологии боялся всего: плохой погоды, непослушания учеников, слухов, контактов с людьми. «Как бы чего не вышло» - таков был его самый большой страх. Не вышло чего? - выговора, подозрений в политической оппозиционности, увольнения. Сильнее всего Беликов опасался не вписаться в некий официозный шаблон. Он пытался обезопасить себя, втиснув во всевозможные «футляры» - галоши в любую погоду, не по сезону тёплую одежду, закрытые помещения… Свои страхи Беликов в течение пятнадцати лет передаёт другим жителям города, и они тоже начинают избегать встреч, дискуссий, свиданий и опасаются самого Беликова. Он, как ни странно, чуть было не женится на жизнелюбивой Вареньке , сестре своего коллеги. Но, испугавшись сплетен, отказывается от этой идеи и в прямом смысле умирает от ужаса, обретя после смерти самый прочный и постоянный футляр - гроб.

По композиционному построению «Человек в футляре» - это «рассказ в рассказе ». При этом «вложенная» история - это фактически рассказ романного типа : мы узнаём о том, как человек и целый город жили в течение долгих лет. Событием здесь становится отсутствие события : Беликов не создаёт семью, не меняется, не преодолевает свои страхи. Смерть героя выглядит как предсказуемый финал, а точнее, псевдофинал - жизнь Беликова завершилась, но проблемы у людей остались: страх перед начальством, государственным контролем, ханжество, стереотипы мышления, жизнь по шаблону. Отметим, что по аналогичной композиционной модели строятся рассказы «Крыжовник» и «О любви». Вместе с «Человеком в футляре» они образуют так называемую «маленькую трилогию », связующим звеном в которой становятся общие персонажи, а также тема несостоявшихся человеческих жизней, предрассудки и добровольная несвобода.

Беликов - сорокалетний учитель древних языков, житель провинциального города. Он хочет изгнать из жизни любое сомнение. Сомнение означает необходимость действовать, подразумевает развитие, а Беликов этого панически боится. Именно поэтому он выбирает мёртвые языки - они потому так и называются, что замерли и больше не изменяются. Беликов боится собственной мысли, свободы мышления. Ему хочется запретить саму жизнь. Экстатически восклицая «антропос», Беликов до безумия боится всего человеческого: живого общения, непредсказуемости, смеха, телесности. Именно патологический страх (а не выгода, не мечта о государственных привилегиях) заставляет Беликова совершать чудовищные вещи: следить за людьми под видом дружеских визитов или излагать начальству содержание личных бесед. Самый прочный и невидимый для Беликова футляр - это футляр собственного страха.

Варенька - воплощённая жизнь: яркая, стремительная, в расцвете сил. Она не боится громко смеяться, звучно петь, выражать своё мнение.

Коваленко - брат Вареньки, преподаватель истории. Он не терпит Беликова, считая его доносчиком, а атмосферу в городе - тягостной и нездоровой.

Буркин - рассказчик, от него мы узнаем про человека в футляре. Он остроумен и вспоминает о Беликове с откровенным сарказмом. Буркин признаёт, что страхом перед жизнью и свободой заражен не только ныне покойный Беликов - таких людей много.

Чимша-Гималайский - пожилой ветеринарный врач, которому Буркин рассказывает историю Беликова. Выслушав собеседника, Чимша-Гималайский замечает, что не только страхи, но и обыденный круговорот человеческой жизни, рутина, привычка - это тоже футляр.

Для понимания текста важно распознать в нём приметы конкретной исторической эпохи. Когда Чехов создавал свой рассказ, в памяти читателей ещё жили воспоминания о правлении Александра Третьего. Это спокойное время без войн и потрясений - казалось бы, живи и радуйся, но… Именно тогда насаждаются консервативные идеи, усиливается административный контроль, жёстко контролируется образование. Особая «охранительная» роль во всём этом отводится церкви. Отметим, что подлинно верующим человеком лицемера Беликова назвать нельзя, опоздание на молебен для него - лишь политически сомнительный знак. Обратим внимание на слово «разрешали» - указание на административную власть: требовалось официальное разрешение на «драматический кружок, или читальню, или чайную», то есть на формы живого человеческого общения. Подобные тенденции касались и школы, превращая её не в «храм науки, а управу благочиния». В таком историческом контексте учитель древних языков Беликов, провинциальный «маленький человек», воспринимается не только как забавный параноик, но и как иллюстрация определённого гражданского выбора.

В произведении ставится вопрос о живом человеческом бытии. Без чистого свежего воздуха не будет ни физического здоровья (что отмечает медик Чехов, создавая образ чахлого, физически немощного персонажа), ни здоровья душевного. Однако человек сам, добровольно выбирает духоту и прячется от жизни под одеяло - прячется от выбора, поступка, личного высказывания. Прячется от свободы. Потому что свобода - это действительно страшно и трудно. Надо сначала думать самому, ставить цель, искать способ понять других людей, выходить на ветер, попадать в дождь, влюбляться, - а потом ещё и отвечать за всё это. Разумеется, спрятаться в футляр гораздо удобнее. И этот футляр не обязательно будет карикатурным - таким, как у Беликова. Чимша-Гималайский в финале рассказа замечает, что любая жизни по шаблону - тоже футляр. Готовые жизненные программы, поставленные не нами цели, - всё это тоже футляр. Как не втискивать себя в стереотипы? Как не прятаться от жизненных поисков в футляр? Такие вопросы ставит перед нами Чехов.

Жанровая природа рассказа очень интересна. Тема отгороженности от жизни поддерживается обилием деталей (галоши, зонтик, пальто), которые вместе создают символический образ футляра. Важным оказывается и мотив духоты, тяжёлого воздуха. «Серьёзность» этих тем уравновешивается комическим способом подачи материала: здесь и юмор (изображение Вареньки), и ирония («он достиг своего идеала!» - фраза Буркина про Беликова в гробу), и фарс (падение с лестницы), и постоянный сарказм . Нельзя не сказать про абсурд - разве можно иначе воспринимать слова Беликова о том, что педагогу неприлично ходить с книгами по улице и ездить на велосипеде? Отдельно скажем о пейзаже . Когда уже завершилась история Буркина, мы видим: «налево с края села начиналось поле; оно было видно далеко, до горизонта, и во всю ширь этого поля, залитого лунным светом, тоже ни движения, ни звука». Как это часто бывает у Чехова - тишина на кладбище в рассказе «Ионыч», шумящее море Ореанды в «Даме с собачкой», - нам даётся пауза: оглянуться вокруг, прислушаться, подумать.